Как только я вспоминаю о Матвее, тут же раздается звонок в дверь. Это еще кто?

Неспешно подхожу к двери, смотрю в дверной глазок и вижу соседа. Сердце пропускает удар, сжимаю вспотевшие ладони, ногти больно впиваются в кожу, стараюсь выровнять дыхание, которое начинает сбиваться из-за волнения. Только я решила забыть о нем, как он тут как тут. Понятия не имею, зачем пожаловал, но если я сейчас открою ему дверь, находясь под градусом, ничем хорошим это не закончится.

Благодарю себя за здравый смысл, но тело почему-то поступает предательски, нажимая на дверную ручку и проворачивая ключ в замочной скважине. Не отдаю отчет своим действиям, но внутри ощущаю потребность увидеть его не через маленькое отверстие, а воочию.

— Что надо? — включаю стерву, выходит довольно грубо. Однако я понимаю, что выстраиваю стену между нами, зачем-то защищаюсь, хотя никто не нападает. Заранее у себя в голове прикидываю варианты, где сосед оказывается настоящим мудаком.

— Маш, — он звучит устало, хотя вид говорит об обратном. Скорее всего он из тех людей, которые всегда выглядят хорошо, неважно какое время суток и какие обстоятельства. — Я пришел извиниться. Мне показалось, что моя шутка тебя задела.

Его слова оголяют, тут же складываю руки на груди, прячась от пытливого взгляда. Зачем он пытается быть хорошим? Я же вижу, что он не такой. Самец. Или мне удобно так думать? Разве такие мужчины извиняются?

— Тебе показалось, — выдерживаю броню.

Он закатывает глаза из-за моей дерзости, ему не нравится то, что я не даю зеленый сигнал. Но я не собираюсь пускать этого мужчину в свою жизнь, даже на короткое время. За эти сутки, что мы знакомы, он уже знатно потрепал мои нервы. А что будет, когда он останется на чуть дольше? Меня разорвет.

— Тебя родители вежливости не учили? — он делает шаг вперед, и я начинаю паниковать. Еще чуть-чуть и он окажется на моей территории.

— В общем, извинения принимаются, все ок. Не парься, скажи сколько я должна за починку машины, и разойдемся, — выставляю руку вперед, чтобы он не смог перейти за порог.

Он вскидывает голову вверх, отчего кадык на его шее дергается и выглядит крупнее, чем обычно. Я сжимаю ноги из-за волны возбуждения, все его мужское проявление заставляет нервничать.

— Когда я тебя первый раз увидел, подумал, что ты горячая штучка, — он возвращает свой взгляд на мое лицо и смотрит прямо в глаза. Я сглатываю образовавшийся ком в горле, потому что ловлю толику осуждения или даже пренебрежения. — Но сейчас я понимаю, что ошибся. Ты просто робот, никакой горячей штучки. Пресная и злая.

Его слова обжигают, мне становится душно и нечем дышать. Я сдерживаюсь, чтобы не заплакать, хотя нахожусь на грани срыва. Одно дело, когда от тебя просто молча сбегают мужики, другое, когда открыто говорят такие вещи. Болезненные вещи.

Собираю всю волю в кулак, сдерживаясь от колкости и от прорывающихся слез.

— Спасибо за мнение. Если это все, то пока! — начинаю закрывать дверь, но его длинная нога останавливает движение не дает закрыть до конца.

Свожу брови к переносице, недоуменно разглядывая длинную ступню в сером кроссовке.

— Но почему-то я все еще хочу тебя трахнуть, — его откровенность обескураживает.

Черт, знал бы он, что мои трусики намокают только от мысли о его члене, то мы бы закончили сегодня вечер в моей спальне. Но я сдерживаюсь, потому что мысленно щипаю себя, вспоминая о большой любви, которую жду, а не о разовом сексе.

— Ты всегда так откровенен в своих желаниях?

— Почему нет? Я взрослый мужик, увидел симпатичную девчонку. Судя по тому, что твою машину некому было починить, то одинокую.

— То есть шутка про тысяча и одну ночь все же была не шуткой? — я была права, он настоящий мужлан.

— Нет. Потому что меня интересует только одна ночь.

Все еще поражаюсь его откровенности, но держусь. Интересно, чем закончится этот диалог.

— На большее не способен? — подтруниваю его.

— Просто большее мне не интересно, Маша. Отношения не про меня.

Бинго! Ставлю галочку напротив своих мыслей по поводу этого мужчины. Что и требовалось доказать. Конечно, такие мужчины не про семью, не про любовь. Чистый секс. Приди он ко мне годом ранее, мы бы уже занимались сексом, оприходовав все поверхности в квартире. Сейчас — нет.