«Любовники» очнулись, когда в наступившей тишине раздалось осторожное покашливание — мужчины все решили, все обговорили и пора было расходиться, но… прервать столь явное… проявление любви, никто не решился (деньги были заплачены немалые за это свидание и пять минут роли не играли).

— Пора.

Глеб взял лицо жены в ладони, нежно поцеловал в губы, прощаясь.

— Береги себя, малыша и Снежку! Вы моя семья!.. И прости меня, родная… за все прости и не бросай… иначе я сдохну без тебя в этой тюрьме!

Встал, опустил голову, шагнул вперед, Ирина рванулась за ним, обхватила за талию, прижалась к спине.

— Я тебя прощаю, любимый! За все прощаю! Только возвращайся ко мне! Я тебя жду!

С отчаянием произнесла она и расцепила руки, выпуская его из плена своих объятий.

— Позаботься о моей семье! — не оборачиваясь, хрипло бросил Глеб отцу и вышел из кабинета в сопровождении оперативников.

— Не волнуйся! — крикнул вслед сыну Илья Семенович и, с жалостью посмотрев на плачущую невестку, добавил: — Это и моя семья тоже!

Упав на стулья, Ирина, закрывая лицо руками, рыдала навзрыд — ему так плохо, что он заговорил о смерти!..

— Ну, все! Успокаивайся! — Илья Семенович подошел к Ирине, погладил по голове. — А то больше никаких свиданий!

— Почему он заговорил о… о…

— Нервы сдают.

— И что делать?

— Надо подумать…

И Ирина придумала, как вытащить мужа из его упаднического настроения и стала разговаривать по телефону с Глебом о работе, спрашивать его советов, «исполнять», «докладывать», становясь проводником его идей, предложений, разговоров с партнерами и заказчиками. Благодаря стараниям Ирины, Глеб выбрался из ямы «унылой, обреченной отстраненности»… мыслями он был с ними: в своем доме, в своем кабинете, помогал, советовал, руководил…

18. Июнь. Три месяца беременности

Ирина

— Собирайтесь, побыстрее! — расхаживая по нашей гостиной с камином в коттедже, Илья Семенович недовольно подгонял нас с мамой. — Как же трудно с женщинами! Целые чемоданы шмоток, которые потом ни разу не наденут!

— Я не хочу ехать! — противилась я, рассчитывая со дня на день получить свидание с мужем или на неожиданный звонок. — Летим неизвестно куда!

— Почему не известно? — примирительно произнесла мама, с благодарностью посматривая на свекра. — Мы летим в Картахену! Всегда мечтала там побывать… El corazon!

— Сердце… — автоматически перевел Илья Семенович. — Вилла так и называется: «Sangrante el corazon» — «Кровоточащее сердце» из-за большого количества алых роз… Все! Время! Все остальное купите там!

— А если дадут свидание или Глеб позвонит?

— Вернемся! Подпишешь лично бумаги на владение виллой — такой там порядок и можно улетать! Шесть часов и ты в СИЗО! А на звонок… перезвонишь!

— Звучит как-то жутковато… Картахена!!! и СИЗО… — скривившись прокомментировала мама. — Я бы из Картахены ни за что бы не уехала…

— А я выбираю Следственный Изолятор! Даже согласна поселиться с мужем в одной камере! Лишь бы вместе!

— Сумасшедшая декабристка! — вынесла вердикт мама, захлопывая чемодан.

— Вся в маму… — отстраненно произнес свекор и скомандовал Сашку. — Я женщин — ты чемоданы! Все проверили паспорта и вперед!

Целой толпой (я, Снежка, Илья Семенович, мама, няня, Саша) мы летели в Испанию!

В Картахену!

На мою собственную виллу «Кровоточащее сердце»!

Из Валенсии до Картахены мы плыли на яхте… огромной (так мне казалось), белоснежной, в три этажа с открытой палубой, на которой мы все тут же улеглись на солнышке, чтобы пропитаться соленым ветром Средиземного моря и жарким солнцем Испании.

Вилла оказалась небольшая, но очень красивой — бело-мраморной, вся территория утопала в розовых кустах, по большей части алых роз. Двухэтажный, открытый, продуваемый морским ветром, дом — отчего не чувствовалось жары, мраморные полы, легкие занавеси, тенты, лежаки у бассейна… Мечта!

Целый день отдыха! Меня никто не трогал… Все как-то растворились… Илья Семенович, мама и Снежка уехали в парк аттракционов на целый день, Саша и няня растворились в городе, а я… я поплыла по морю на яхте…

Синее, теплое море, жаркое, золотое солнце, быстрая, белоснежная яхта…

Волны плещутся за бортом, морской ветер ласково треплет волосы, солнце жарит разморенное, бледное тело, а мысли… мысли мои были далеко от этого восхитительного рая… в сером, убогом, казенном СИЗО, рядом с моим любимым, несправедливо обвиненным мужем…

Когда он освободится, обязательно приедем сюда хоть на недельку — пусть отдохнет, пожарится на солнышке и забудет весь ужас, связанный с тюрьмой…

Два дня чудесного отдыха для тела и восстановления душевного равновесия, а вечером третьего дня, проведенного всей семьей на собственном пляже и кусочке собственного моря с играми, танцами, плесканием в теплой водичке и перекусами фруктами и легкими закусками, когда мы вернулись на виллу, грянул гром…