Мой друг сделал наигранно глубокий вдох и хотел было уже отрыть рот, как Чжоу Бувэнь дернул его за руку, и тот осекся. Адвокат пристально посмотрел на меня.

– Сяо-Ло, – еще раз улыбнулся он. – Это же я, Датоу [14] .

Вежливая улыбка мгновенно исчезла с моего лица. В полном недоумении я уставилась на Чжоу Бувэня.

Ли Датоу, которого при рождении назвали Ли Цзинь, был еще одним моим лучшим другом детства. Мне сразу вспомнился худощавый мальчишка с большой головой, длинными ногами и хмурым, озлобленным лицом. В школе никто не смел его задирать. Сейчас же передо мной стоял подтянутый мужчина – настоящий интеллигент. Сколько бы я ни всматривалась, не могла найти никакого сходства с тем мальчишкой из детства. Разве что в выражении лица улавливалось что-то знакомое.

Когда мне было десять, отец снова женился. Мачеха забеременела. В квартире стало тесно, и для первого ребенка места не нашлось, поэтому меня забрал дедушка. Так как я не говорила на восточноминьском диалекте [15] и не понимала родного языка народности ли [16] , то разговаривала на чистом путунхуа [17] , из-за чего сильно выделялась в школе. Для одноклассников новая ученица стала предметом любопытства и восхищения, но вскоре школу облетела новость, что мой отец не хочет, чтобы его дочь сбежала с матерью и ее проходимцем-любовником неизвестно куда, пока он живет в другом месте. Вот тут любопытство и восхищение быстро сменились на жалость и презрение. В то время я напоминала испуганного ежика, защищающего острыми иголками остатки самооценки, которая после всего и так была ниже плинтуса. А потом и вовсе превратилась в изгоя: одноклассники выбрасывали мои тетради в унитаз, по дороге домой плевали мне вслед. Дошло до того, что один мальчик поймал и подложил мне в портфель змею. Теперь все это кажется обычными детскими шалостями, но тогда эти шалости превратили мою жизнь в настоящий ад. И продолжался этот ад до тех пор, пока к нам в класс не пришел Ли Датоу.

Он, как и я, бегло говорил на путунхуа и жил с бабушкой. Только его родители не развелись: отец умер, а мать жила отдельно. Когда-то я страстно хотела быть похожей на новенького: уж лучше бы папа умер, чем отказался от меня.

И парнишка, и я не умели прощать, зато он легко выражал недовольство и мог дать сдачи. Видимо, сказывалась мужская природа, вдобавок его не затравила мачеха. В то время как я тихо отмалчивалась в углу и старалась не лезть на рожон, он отлично дрался и мог легко приструнить трех обижавших его старшеклассников. Ему было все равно, по делу на него ругаются или нет. Он предпочитал решать вопросы грубой силой, чтобы в следующий раз ни у кого даже мысли не возникло подойти.

Ли Датоу был старше на три года. Хотя мы оба жили на улице Мацзу и виделись до и после школы, мы никогда не говорили друг с другом. Так продолжалось до тех пор, пока однажды одноклассники не загнали меня в небольшой лес рядом со школой. Они окружили меня со всех сторон и стали допытываться: «А твоя мать правда сбежала с любовником?» Тогда откуда ни возьмись появился Ли Датоу, разогнал всех и предупредил, что будет при встрече избивать любого, кто решит еще раз поиздеваться надо мной.

С тех пор я ходила за ним хвостиком. Со временем мы освоили восточно-миньский диалект и даже заговорили на языке ли, а он привык к жизни на острове и даже подружился с Ишэном, чей дом стоял на нашей улице.

Три года наша троица была неразлучна. Мы все делили на троих. Так продолжалось до того дня, пока мне не исполнилось тринадцать и я не получила любовное письмо от Ли Датоу. В тот момент внезапно пришло осознание, что мы все-таки разного пола. Когда он, смущенный и взволнованный, признался мне, я стояла как вкопанная и не знала, что сказать.

Пока я ломала голову над ответом на первое в жизни любовное письмо, бабушка Ли Датоу неожиданно умерла от инсульта. После этого его забрала мать. Он ухал так быстро, что не успел даже попрощаться с нами. На любовное письмо я так и не ответила.

Только от соседей слышала, что его матери сказочно повезло и она вышла замуж за богатого мужчину, одинокого и бездетного выходца с юга, проживающего за границей. В тот раз безоблачное будущее Ли Датоу зависело от того, понравится ли он отчиму.

Постепенно воспоминания о том парнишке тускнели, но не исчезли полностью, поскольку он был рядом на протяжении самых тяжелых трех лет моей жизни. Да еще это любовное письмо без ответа… В общем, его образ навсегда остался в моей памяти.

Ишэн слегка толкнул меня.

– Судя по лицу, вспомнила?

Я наконец пришла в себя. Мое сердце затрепетало так, что стало даже неудобно.

– Друг, с которым мы три года почти не расставались… Как можно забыть? Заходите! – проговорила я с неловкой улыбкой и впустила гостей.

Я быстро пододвинула плетеный стол и стулья, приглашая всех сесть. Ишэн просил меня не суетиться, но я пропустила его слова мимо ушей. Пулей вбежав на кухню, нарезала оставшуюся половину арбуза и аккуратно положила в вазу для фруктов. Вот сейчас можно успокоиться.

С тарелкой в руках я вышла из кухни и увидела, как трое мужчин сидят и мирно болтают в моей гостиной.

– Меня зовут У Цзюйлань, – улыбнулся мой помощник. – Я двоюродный брат Сяо-Ло. Только вчера вечером приехал на остров.

При этих словах я споткнулась и чуть не уронила вазу с фруктами ему на голову. К счастью, он был готов: одной рукой крепко схватил меня, а другой поймал и поставил на стол вазу с фруктами.

– Сяо-Ло всегда была независимой и не привыкла говорить кому-то о своих проблемах. Это меня беспокоит. Я все равно ничем не занят, потому решил составить ей компанию на какое-то время.