Как правильно ухаживать за оружием и хранить его, она знала не так много. Отец и брат всегда делали это сами, а она не интересовалась процессом.

– Мы далеко от Отты? – продолжая болезненно морщиться, спросил он.

– Прилично. А ты оттуда?

– Там был страшный пожар. – произнес он, словно что-то припоминая. – Наверное, очень много людей погибло. Интересно, насколько сильно разрушен город… Как давно я тут?

– Я нашла тебя вчера без сознания, на поляне в лесу. Сколько ты там пролежал, не знаю. Но не думаю, что долго.

Она ожидала, что он будет задавать вопросы в духе "Кто ты? ", "Где я? ". Тут он её не особенно удивил. Разве что чуть изменил порядок.

– А где я? Последнее, что помню – я был над горой…

Он словно говорил сам с собой. Но тут обнаружил её присутствие. Кажется, это стало для него неприятным открытием.

Девушка набрала в грудь побольше воздуха и решила сразу прояснить самые важные детали.

– Ты и сейчас на горе, я подобрала тебя на поляне. Видимо, ты упал. Был сильно ранен… Я видела, как трансформировалась твоя рука. Ты – метаморф.

Он вперил в неё внимательный взгляд. При этом его глаза поменяли цвет с ярко зелёного на золотистый. С проблесками. И это был очень нехороший блеск.

Она вдруг поняла, что не может выдерживать этот взгляд. И словно ощутила, как сгущается вокруг какая-то злая энергия. Ей подумалось, что такой взгляд этого мальчишки заставил бы отвести глаза даже императорского генерала.

Мучительно долгое мгновение он молчал. Ему ничего не нужно было говорить, она и без слов поняла: сейчас он решает, убить её или оставить в живых.

Она снова подняла на него глаза, ожидая вердикта. И золотистый огонь погас. Внутренняя борьба закончилась победой его "доброй" половины. Ну или глупой. Она сама понимала, что для него было бы благоразумнее расправиться с ней как с ненужным свидетелем. Учитывая враждебное отношение общества к оборотням.

– Спасибо, что не оставила меня в лесу, – хрипло произнес он и отвернулся к стене.

"Спасибо, что не стал убивать", – подумала девушка.

Жизнь за жизнь. Его долг ей уплачен.

Облегчения, однако, она не испытала. Кто знает, что у него на уме? Она слышала всякое про метаморфов. Одна легенда удивительнее и страшнее другой. Поговаривали, что они не могут контролировать своё обращение и теряют человеческий разум в теле зверя.

Про драконов же вообще ходили крайне противоречивые слухи. Кто-то говорит об их невероятных размерах, кто-то наоборот – утверждает, что дракон обратившийся не может весить больше человека. Была версия о том, что они пожирают людей. И о том, что они едят только других оборотней.

Наверное, о них ходило больше всего слухов. И, вероятно, потому, что мало кто видел их.

Многие считали, что этот вид метаморфов истреблён навсегда. А наиболее распространёнными и самыми живучими были волки. Поговаривают, что некоторые чиновники военного правительства даже нанимают их на службу.

Вдруг он не способен контролировать своего зверя? К тому же, он явно воин. У мечников самоконтроль должен быть получше. Конечно, если он не из тех, кто уже не может жить, не проливая кровь, пройдя через ад на земле. К сожалению, таких в это смутное, дурное время было больше, чем обычно, из-за постоянных локальных сражений, вспыхивающих почти в каждой области страны. Спокойных территорий уже, наверное, не осталось.

Молча глядя в стену, пролежал он где-то до полудня. Ощущалось, что его нынешнее положение его совершенно не устраивает, но что делать он решить не может. И не может двигаться. Помощи попросить ему что-то мешает. То ли гордость и упрямство, то ли недоверие к ней.

За то время, что он сгорал от противоречий на матрасе, сверля глазами стенку, она успела сходить и набрать ещё хвороста, растопить побольше пресной воды, покрошила в горшок сушёные травы, вскипятила отвар и бросила туда немного пшена. Максимально простой, но сытный обед.

Запах еды заставил его завозиться сильнее. Но он упорно молчал. До тех пор, пока на всю хижину не раздалось голодное бурчание в животе.

Этот звук его точно не порадовал, потому что он раздражённо натянул одеяло, видимо, пытаясь накрыться с головой.

"Надо же, какой стыдливый!", – подумала она.

– Ты сможешь сам поесть? – спросила она.

Спрашивать о том, голоден ли он, не было смысла. За него уже ответил его живот.