Удовольствия вступили в борьбу между искусственной выжимкой дофамина и истинными наслаждениями, которые всегда сопряжены с преодолением себя, потому что, чтобы получить здоровую порцию радости, поначалу необходимо прилагать усилия, чтобы побороть страх и лень. К слову, на Востоке поняли, что истинное благо ждет человека, который поначалу испытывает долю сопротивления. К примеру, нет сопротивления, когда человек идет за спиртным, а для того, чтобы заняться спортом, почитать, особенно если не сформирована привычка, требуется договориться с собой.

Получается сама культура со странными ритуалами, где всегда кто-то на разливе, выпивает яд и говорит тосты про здоровье, задает вопрос: «А что ты не пьешь? Болеешь?».

Мне как-то задали такой вопрос, я, конечно же, растерялась, ведь если сказать правду, то обидятся, а с другой стороны боязно, ведь чтобы не оказаться за бортом социальной жизни, мы все заискиваем друг перед другом и поэтому совершенно побочно являемся искусными демагогами.

Я подумала, что отделалась от ответа на вопрос, но у человека было весьма высокое чувство «такта» и она мне говорит: «Ты что, Влада, не уважаешь меня?».

И в такие моменты приходится говорить всякую ерунду, типа я взяла аскезу или пью таблетки из-за проблем с желудком, лишь бы не обидеть. Но ни в коем случае не сбиваясь с пути нашего рассуждения, у меня самой возникает вопрос: а что я в таких компаниях делала, и на ум приходят две причины: неуверенность в себе и страх одиночества. И тогда я не понимала, что, чем больше человек себя находит, тем больше людей он теряет.

Я люблю дорогие машины, и если мне дадут прокатиться на нормальной тачке, то я не откажусь.

Вот так вечером я со своим знакомым поехала кататься по городу. Он взял бутылку виски и яблочный сок, я же взяла бутылку минералки. Мы здорово провели время, послушали музыку, немного полихачили на дороге, но не теряя голову – я умею обращаться с машинами. После мы заехали поужинать и во время еды увлеченно разговорились.

Никогда раньше я не слышала откровений от Коли. Он мне сказал: «Вот я тебе завидую, Влада, что ты не пьешь». Я ему ответила: «Прежде всего, спасибо тебе за откровение, ведь признавать что-то нелегко, во-вторых, Коля, я не боюсь реальности, мне не нужно от нее скрываться». Накручивая на вилку спагетти, я проговорила: «Коля, просто если понять, что жизнь – это суровое, опасное место, и принять этот факт, то тогда начинаешь воспринимать ее, ориентироваться в ней и даже, казалось бы, страшные вещи для тебя уже не будут казаться такими опасными. Я научилась по-философски относится к жизни, и вообще у меня есть долг».

Тут меня затрясло, как будто следующая назревавшая мысль приставила мне нож к горлу. В долге содержится вся исторически порожденная проблематика феминизма, поскольку в нем лежит все спокойствие женского существования. Вожделенная путеводная звезда под названием эмансипация, тихо, не издавая звука, затаилась в глубинах женского сердца и ждет воскрешения категорического императива, и название ему целомудрие, но не как чистоты тела, а соблюдение чистоты помышлений и желаний, как способ оценки своих действий и жизни в целом. Тут у Николая отвисла челюсть.

Важно дополнить, что мне просто в тот вечер нечем было заняться, и Коля нарисовался со своим предложением очень кстати. Его тачка – всего лишь дополнение, так как авто для меня как красивая шляпа. Выглядит эстетично, создает образ и является важным элементом имиджа, но важнее, какая натура под этой шляпой скрывается! Ведь у этого совершенно другая цена. И, если бы он был недостойным человеком, я бы никогда не повелась просто на машину.

Слышали про третий закон Ньютона? Он гласит, что на любое действие существует противодействие, и, таким образом, гедонизму противопоставлен аскетизм. Аскетизм – это образ жизни, связанный с отказом от каких-либо удовольствий, развлечений и излишеств. Но, аскезу не надо путать с отказом от внешней стимуляции на определенный срок или, по-другому, дофаминовым детоксом. Быть аскетичным нельзя время от времени, так же, как и заниматься спортом, нельзя просто выдрессировать себя или слепо следовать за сереблити, которые с удовольствием заявляют о взятой аскезе в интервью. Сразу напрашивается фраза: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.

Если так можно выразиться, подлинные аскеты умертвили ценность всех земных благ, поняв, что счастье – это химера. Они нашли свое конечное благо в смирении и намеренно делают свою жизнь скудной и строгой. И именно во всем этом безрадостном существовании они испытывают «опьянение» от освобождения от мук несбыточных желаний, а не временные «муки» от двухнедельного марафона отказа от кофе.

Ну что же это нам дает? С одной стороны, упоенность чувствами, с другой стороны достаточно авторитарный подход к жизни. Я часто замечаю перекосы в поведении людей, от одной крайности в другую. Человека всегда будет шатать в стороны, если существует внутренняя неупорядоченность мыслей.

И чтобы не впадать в крайности, можно воспользоваться изречением Шекспира, он сказал: «Так сладок мед, что, наконец он горек. Избыток вкуса убивает вкус». Цитата говорит нам об умеренном подходе к удовольствиям, т. е. предлагается делать какие-то шалости время от времени, но стараться делать их качественно и в меру, не как придется, потому что в противном случае можно говорить о порабощениях ими человека. И потому изредка посидеть с девочками выпить вина, например, Монополь урожая 1907 года, очень даже полезно для социального развития. Ключевое – изредка, и это касается не только употребления выпивки. Я заметила, что и сам человек может стать приторным, он им становится, когда слишком часто маячит перед глазами, из-за назойливости его уже не хочется слушать. Поэтому полезно балансировать между людьми и удовольствиями.