Дилер «Белого куба» Джей Джоплинг выкупил первый лот аукциона — триптих из синтетических алмазов, бабочек и глянцевой малярной краски — за 850 тысяч фунтов (1,5 миллиона долларов). Джоплинг и представитель Гагосяна вдвоем делали ставки на более чем половину выставленных лотов. Херст не пришел на аукцион; он сказал, что весь вечер играл в снукер в любимом пабе.

Мог ли рынок искусства, расшатанный экономическим кризисом, поглотить такое количество работ одного художника менее чем за два дня? На «Прекрасном» аукционе продались 216 из предложенных 223 лотов на общую сумму 111 миллионов фунтов (198 миллионов долларов). Три четверти лотов ушли дороже средних эстимейтов. Общая сумма затмила аукционный рекорд для одного художника, установленный в 1993 году, когда 88 в основном небольших работ Пабло Пикассо собрали в целом 20 миллионов долларов. Британский таблоид Sun назвал продажу «Акула и трепет». Херст сказал: «Люди скорее будут вкладывать деньги в бабочек, чем в банки». Альберто Муграби назвал торги «способом сбежать от реальности». В заключение второго дня аукционист Оливер Баркер надел пару белых перчаток — это аукционный вариант «Оскара» за лучшее выступление.

Звездным лотом торгов был «Золотой телец» (The Golden Calf), заспиртованный в формалине бычок с рогами и копытами из 18-каратного золота, золотым египетским диском на голове и гипертрофированными репродуктивными органами. Он ушел по телефону представителю шейхи аль-Маяссы аль-Тани из королевского семейства Катара за 10,4 миллиона фунтов (18,6 миллиона долларов). По сообщению The Economist, казахский шахтовладелец Александр Машкевич купил три холста с бабочками, картину с кружками и три шкафчика за 11,7 миллиона фунтов (20,9 миллиона долларов).

В последовавшие сразу за аукционом две недели из прессы стало известно, что 20 процентов покупателей (сорока пяти работ) отказались платить; иными словами, когда аукционный дом хотел завершить транзакцию, покупатели сказали: «Не знаю, о чем я думал, я не буду это покупать». Это случилось даже несмотря на то, что «Сотби» пошел на условия выгоднее обычных, предложив покупателям шестимесячную беспроцентную рассрочку. Это был самый высокий процент отказов в истории всех аукционов «Сотби» и «Кристи» за их, вместе взятые, 500 лет существования. «Сотби» не давал гарантий; отказные работы были предложены другим участникам торгов, непроданные вернулись к Херсту. Нет никаких свидетельств, что против отказавшихся платить были предприняты какие-либо меры юридического характера.

И сам аукцион, и его оркестровка Херстом были настолько экстраординарны, что в 2009 году галерея Тейт Модерн в Лондоне устроила выставку Pop Life, воссоздав один из залов «Сотби», где посетители могли посмотреть на лоты Херста, и тем самым отнесясь к торгам и самому рынку искусства как к произведению искусства.

Херст работает в Лондоне. Он родился в Бристоле и вырос в Лидсе — промышленном городе на севере Англии. У него непревзойденные способности художника и продавца. Херст — один из очень немногих художников, которые могут сказать о себе, что изменили взгляд мира на то, чем может быть искусство и творческий путь художника. История Дэмьена Херста прекрасно позволяет рассмотреть меняющиеся роли художника, аукциона и дилера.

Херст больше всего известен четырьмя знаковыми работами. Первая из них — это «Тысяча лет» (A Thousand Years, 1990), образ жизни и смерти в стеклянной витрине, где закрыты мухи и личинки, перелезающие через стеклянную перегородку в другую половину к гниющей голове коровы. Некоторых насекомых по дороге убивает электрическая мухобойка. Посетитель мог посмотреть на «Тысячу лет», потом прийти через несколько дней и увидеть, что коровья голова уменьшилась, а куча мертвых мух увеличилась. «Тысяча лет» изображает жизненный цикл: питание, воспроизводство и смерть. И Херст, и его критики назвали «Тысячу лет» его самой значительной работой.

Вторая знаковая работа Херста — «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» (The Physical Impossibility of Death in the Mind of Someone Living), заформалиненное в аквариуме чучело тигровой акулы. В декабре 2005 года акулу купил Стивен Коэн, как говорят, за 12 миллионов долларов. На тот момент это сделало ее второй после самой дорогой работы живущего художника, а именно Джаспера Джонса. Херст так описал свой замысел: «Она кажется живой, когда мертва, и мертвой, когда жива».

Названия работ Херста — неотъемлемая часть его маркетинга. Если бы акула называлась просто «Акулой», зритель мог бы сказать: «Ну да, акула» — и пойти дальше. Если бы с таким названием ее выставили в рыбном ресторане, она бы практически не привлекла внимания. Назвав ее «Физической невозможностью смерти в сознании живущего», автор заставил зрителя остановиться, задуматься и придумать смысл. Название и предполагаемый смысл работы становятся ее историей.

Поскольку редкость увеличивает ценность, мы склонны думать, что работа очень дорого стоит, когда она одна в своем роде или, по крайней мере, таких работ немного. Считалось, что ради того, чтобы сохранить ценность первой акулы, Херст не будет изготавливать ей конкурентов. Отнюдь. На 2012 год Херст продал как минимум девять акул, все под разными названиями. Самая дорогая принесла 17,2 миллиона долларов. Все коллекционеры, кроме Коэна, приобретая их, знали, что Херст может сделать и другие чучела.

Третья работа — «Разделенные мать и дитя» (Mother и Child Divided, 1993). Это четыре стеклянных ящика, расставленные двумя парами с узкими проходами между ними. В первых двух помещены две половины коровы, разрезанной вдоль от носа до хвоста. В двух других — таким же образом разрезанный теленок. «Мать и дитя» показывают, как название провоцирует зрителя придумать историю работе. За «Мать и дитя» Херст получил Тёрнеровскую премию 1995 года; эта награда присуждается за лучшую выставку британского художника моложе 50 лет.