Вспоминаю рекламу.

– Ваша киска в зоне риска.

Вместе смеемся.

– Хорошо. Тогда твой бренд, то есть штуковину, зайчиком буду звать.

– Ааа, зайчик?

– Да.

– Девочка, почему зайчик? Зайцем знаешь каких мужиков называют?

– Нет, не в этом смысле. Да, знаю, те, кто быстро кончают. Не в этом смысле, псих. В любом случае мне приходится много трудиться, чтоб ты кончил. Горжусь и тобой, и твоей штуковиной.

– Хорошо. Мерси. Но почему зайчик?

– В состоянии покоя, он такой маленький, безобидный, мягкий-премягкий. Как зайчик.

– Да, понятно.

– Потом, увидев меня, просыпается, увеличивается, становится как волк, хочет растерзать меня. Р-р-р!

С этими словами протягивает руки к моей ширинке. Так или иначе, когда она рядом, я сразу прихожу в состояние готовности от ее красоты, голоса, запаха, прикосновения, от нее самой.

– Хм, зайчик превратился в волка.

– Девочка, сейчас вернется учительница и увидит.

– Ну-у-у, так не пойдет. Ты такой благовоспитанный и интеллигентный, что я чувствую себя хулиганкой.

Смеюсь.

– Ты моя хулиганка. При мне можно.

Притягиваю к себе и целую. Осознав, что дверь могут открыть, останавливаюсь. Учительница входит в зал. Мы ходили на репетицию танцев для нашей свадьбы.

– Я тоже люблю тебя. Боже, как я люблю тебя-я-яя!

Джейран у меня на коленях останавливается. Устала, наверное. Обнимаю, целуя, прижимаю к себе.

– Малышка устала?

– Дааа.

Отвечает детским голосом. Как же люблю тебя, если б ты знала, если б знала, оххх, Джейран! На этом свете ничто и никто не заменит тебя!

– Ты хочешь кончить?

– Могу кончить, могу не кончить.

Смеемся. Встаем и идем в спальню. Наш малыш сладко спит. Результат нашей любви. Осознанное супружество, смесь любви и желания иметь детей. В спальне ложимся.

– Обними меня.

– Нет, ты меня

– Нет, ты меня. Я первая сказала.

– Хорошо, хорошо. Опять стала малышкой?

– Хм.

– Всегда будь моей малышкой.

– Хорошо.

– Ты моя малышка.

– Я твоя малышка, кому же еще быть ею?!

Сказав это, сжимает мои яички под одеялом.

– Эээй, девочка!

– Что?!

– Ты же знаешь, что я русскоязычный. Конечно же я имел ввиду тебя .

– Я тебе яйца оторву.

– Больше ребенка делать не будем?

Смеемся. Правда, в ее смехе чувствуется нервозность. Ревнивая психопатка моя.

– Ты психопатка моей жизни номер 1.

– А кто второй?

– Отец, кто же еще.

Смеемся. Но тихо, не хотим разбудить ребенка посреди ночи.

– Низами…

– Что милая?

– Ты мой.

– Я принадлежу своему народу.

– Я покажу тебе народ.

Свернулась как котенок, ластится ко мне. Мы оба голые, тела прикасаются, она трется своей попкой о мой член, из-за всего этого я сразу же возбуждаюсь. Целую шею, языком провожу по ее уху, сосу ее мочку.

– Эйй, аххх, ты что делаешь? Помогите, полиция.

Смеюсь.

– Опять начал паясничать?

– Да, ахх. Не ты ли говорила, ахх, что, ахх, женщина для мужа должна быть французская повариха на кухне, ахх, мягче, жизнь моя, мягче..

– Говори, я слушаю

Ахх, прикалывается....ахх

– Я вся внимание.

– Ахх, не играй. Ахх

– Да, ты говорил о поварихе.

– Сукина дочка. Ахх, повариха, ааа, в гостях друг, ахх…

– Так, потом…

– Аххх, в постели шлюха, ахх.

– Ахххаа.

– Правильно? Ахх

– Молодец, правильно, шлюхой, а не шутом.

Смеемся. Обняв ее сзади еще крепче, прижимаю к себе, глубоко захожу в нее, зажимаю ей рот рукой, чтоб ребенок не проснулся. Мое дикое обращение еще больше ее возбуждает. Мы опять стали сношающимися волками. Волки обычно верны друг другу.

– Куда кончить?

– Внутрь!

– Ты же говоришь для второго ребенка еще рано?

– Умник, ты сам это говорил!

– Ну да, разница в возрасте должна быть как минимум 3 года, мы же не тупые деревенщины.

– Ахаха, мой городской. Ты не деревенщина?

– Деревенщина, но не из тупых, а-ха-ха.

– Да, а я из городских.

– Хм, значит, деревенщина трахает городскую девочку?

Сказав это, начинаю еще сильнее трахать ее.

– Аааа!

Опять рукой затыкаю ей рот. Кусается.