Самые отчаянные головы погрузились на захваченные корабли, но не стали разбираться со сложной системой парусов: а зачем, если есть простые и давно известные весла? Не имея ни малейшего представления о морских расстояниях, они вышли в океан на авось, на веслах — и без достаточного запаса провианта. Их постигла примерно такая же судьба, как и Кортеса: дома о них больше никто никогда не слышал.

Аналогичный удел выпал последующим попыткам: построенные корабли тонули, опрокидывались, налетали на рифы, оказывались в плену течений и муссонов, их команды гибли от голода, жажды, цинги. Известно всего об одном корабле, который в восемнадцатом веке сумел пересечь Атлантику — только для того, чтобы пристать к берегам Африки, где выжившие ацтеки погибли от адского, по их меркам, климата.

По мере того, как империя ацтеков стремительно разрасталась, продвигаясь на север и на юг, ей требовалось все больше и больше жертв для религиозных ритуалов. Больше городов — больше храмов — больше жертвоприношений. Покоренные народы, ранее платившие страшную, но все еще посильную дань людьми, вымирали, восставали, бежали или истреблялись. Ацтеки все чаще задумывались о плавании в земли теулей, но их попытки неизбежно терпели провалы, и со временем желающих сгинуть безвестно в «большой воде» становилось все меньше.

Однако Европа не оставила попыток выяснить, что происходит в Новом Свете. Авантюристы проникали туда в надежде найти нечто невообразимое и разбогатеть. Порой им удавалось добыть весьма ценные знания и артефакты, несколько раз отчаянные храбрецы возвращались домой с еще более ценными «трофеями», а именно — с захваченными пленницами, несущими в себе «сильную» кровь. Стоимость такой пленницы была настолько высока, что многие короли и князья были вынуждены поднимать налоги во всей стране или княжестве, дабы купить такую жену себе или своему сыну. В относительно короткие сроки сила европейских магов выросла, у них появились способности, ранее невиданные.

Но была у этой медали и обратная сторона. На каждый вернувшийся корабль приходилось столько же, а то и больше не вернувшихся. И далеко не все пленники попадали на жертвенный алтарь сразу. Ацтеки заполучили образцы европейских технологий и понимание, как они работают.

Вторжение в Европу стало вопросом времени.

Тем временем в Старом Свете все шло приблизительно своим чередом. Если в пятнадцатом или шестнадцатом веке маг обладал значительным потенциалом — от струй огня, испускаемых с кончиков пальцев, кольчуга не спасет, а от молнии и рыцарский доспех не поможет — то уже в семнадцатом-восемнадцатом появился огнестрел, способный поражать рыцарей. С «вливанием» «сильной» крови из Америки маги Старого Света научились швыряться сокрушительными огненными шарами, но вскоре появились ручные гренадки, не уступающие в разрушительности огненному шару, а к началу двадцатого века — полноценные гранаты, скорострельные винтовки, артиллерия и пулеметы. Маги и по сей день сохраняют определенные возможности — все-таки, впечатляющая разрушительная мощь, заключенная в компактную и подвижную физическую оболочку, либо иные уникальные способности — но давным-давно потеряли ведущую роль на поле битвы. Магия, будучи чем-то похожим на божественную силу в миниатюре, оказалась не настолько могущественной, чтобы серьезно повлиять на историю Европы.

И к моменту, когда ацтекская империя сумела осуществить массовое вторжение в Европу, незваных гостей ждал такой же неприятный сюрприз, как прежде — конкистадоров.

Конечно, они прошлись огнем и томагавком по прибрежным городам: все войска бодались где-то под Верденом и Киевом, далеко от побережий, так что некоторое время ацтеки возносили своим богам обильные жертвоприношения. Однако Старый Свет, столкнувшись с внешним врагом, к тому же настолько жестоким и бесчеловечным, быстро заключил перемирие, и ацтекам, приплывшим на деревянных кораблях, пришлось близко познакомиться с броненосцами и дредноутами, превращающими шхуны краснокожих в щепки за ползалпа. На берегу их косили пулеметами, пушками и прицельными винтовочными залпами, давили гусеницами танков.

Тут Европа совершила очередную ошибку: ответные карательные меры были пустяковыми. Да, броненосцы прогулялись к побережью Америки и обстреляли прибрежные города ацтеков, раздолбав главным образом храмы. Но снаряд дредноута весит тонну, а то и две, и требует примерно столько же пороха для выстрела. Броненосцы вскоре истратили свой ограниченный боезапас, убедились, что ацтеки, не оказав сопротивления, сбежали вглубь материка, и вернулись. Европейские страны вычеркнули краснокожих дьяволов из списка проблем: ну а что, дикари же, отставшие на четыреста лет.

И дальше все вернулось в старое русло. Германию, а верней, Рейх, недовольный тем, что первая мировая не принесла желаемых результатов, возглавил все тот же Гитлер, и вторая мировая война началась почти по расписанию. В сорок втором вермахт осадил Петроград, российский император перебрался в Москву, но немцы дошли и до Москвы.

И в момент наибольшего накала подводные лодки ацтеков всплыли по всему европейскому побережью, а их сухопутная армия хлынула в Сибирь через Берингов пролив.

Главных упущений было два. Никто не подумал, что ацтеки убивают не всех. Многие специалисты, в том числе нефтяники, корабелы, оружейники, инженеры не были принесены в жертву, но это стало очевидно только тогда, когда ацтеки приплыли на подводных лодках, вооруженные непривычным, но эффективным высокотехнологичным оружием.

Второе упущение было еще менее очевидным. Ацтекская империя, раскинувшаяся на всю Северную Америку и половину Южной, по площади и населению оказалась сопоставима со всей Европой, и это была единая страна с централизованным управлением, не тратящая прорву ресурсов на войну сама с собой. При наличии похищенных специалистов и украденных образцов они сократили технологический разрыв в четыреста лет всего за два десятилетия.

Так началась новая война — но теперь уже не какая-то «третья мировая».