Хочется обратить внимание и на другое: Озрик- еще одно открытие Гамлета в эльсинорском мире.

И это последнее открытие.

Перед виттенбергским студентом, провозглашавшим величие человека, предстает пародия на человека.

Существо, обездушенное и обессмысленное, протягивает отравленную рапиру, чтобы убить человека, который давал слишком много воли своему уму.

В "Маскараде" Неизвестный являлся перед Арбениным как знак гибели. Первый удар похоронного колокола по Гамлету - приход дворцового недоросля, подметающего пером своей шляпы эльсинорский паркет.

В литературе не раз описан звук страшной трубы, призывающей к смерти. Гамлета зовет к смерти писклявая и гундосая дудка. Вступление к похоронному маршу дает какой-то дурацкий, комический звук.

Его издает инструмент, играть на котором куда легче, чем на флейте, подобие человека, один из поколения, воспитанного Эльсинором.

Сонет шестьдесят шестой заканчивается мыслью о близком человеке. В дружбе с ним Шекспир находил смысл своего существования.

Измучась всем, не стал бы жить и дня,

Да другу трудно будет без меня.

Множество ученых пыталось узнать, кто был этот друг. Назывались придворные-меценаты, приятели поэта, его возлюбленная; автора пробовали опорочить, по-особому определяя его склонности.

Трудно судить о правильности всех этих предположений, но поэт, кроме человека, имя которого значится в посвящении (в те времена это могло быть лишь поисками покровителя), неизменно имеет и другой предмет своего сокровенного интереса - самого близкого по духу собеседника, того, кто поймет (так мечтают поэты) его мысли, почувствует то же, что испытал сам автор.

Баратынский (кстати, Пушкин называл его Гамлетом) скромно начинал свое послание:

Мой дар убог, и голос мой не громок,

Но я живу - и на земле мое

Кому-нибудь любезно бытие.

Кто же был человек, с которым велась эта беседа?.. Тот, кого автор не только не знал, но и не имел надежды когда-нибудь увидеть. И тем не менее поэт надеялся на особенную близость именно с этим, совершенно неведомым ему человеком:

Его найдет далекий мой потомок;

В моих стихах - как знать - душа моя

С его душой окажется в сношеньи.

И как нашел я друга в поколеньи,

Читателя найду в потомстве я.

Поэзия народного драматурга Шекспира была обращена не к загадочному мистеру "W.H." (эти инициалы существовали в сонетах), графу Саутгэмптону, графу Пемброку или к какому-либо другому прославленному или же вовсе неизвестному лицу, и даже не к "смуглой леди", которую, по предположению, любил автор, но ко всем тем, к кому обращается - даже в своих самых интимных строчках - поэт: к людям, ко всем людям.

И вот душа человека новых веков "оказывается в сношеньи" с душой Шекспира.

Можно ли определить несколькими фразами, даже страницами суть и смысл этой возникающей через века близости?

Вспоминается общеизвестный рассказ о несложности изваяния скульптуры: берется глыба мрамора и отбивается от него все лишнее.

Как создавалось немало концепций этой трагедии? Бралось произведение, полное жизни и движения, и отсекалось все главное: полнота жизни и сложность движения. Оставался кусок камня с вырезанными на нем словами: тема сочинения...

Разумеется, шутливое сравнение относится только к некоторым работам. Одно время ругать комментаторов стало привычкой. Вряд ли это достойное дело. Среди исследований есть разные книги; многие устарели, иные и при появлении лишь запутывали смысл. Однако трудно переоценить благородный труд науки. Теперь можно увидеть "Гамлета" в жизненной среде, почувствовать поэтическую ткань, природу образов...

Сегодня мы знаем о елизаветинском театре, эстетике, риторике, психологии, демонологии, быте куда больше, чем знали прошлые эпохи.

И что самое важное: сегодня мы знаем о мире больше наших предшественников. Не только потому, что нам посчастливилось прочесть книги, неизвестные нашим предкам, но и потому, что в наши дни каждому человеку довелось полной мерой узнать и огонь, и слезы. На наших глазах вера в величие человека побеждает, становится основой всех жизненных отношений.

"Справедливость" и "человечность" приобретают теперь особое, современное значение.

Вот почему для нас смысл трагедии Шекспира не в том, что ее герой бездействен, а в том, что она сама побуждает людей к действию - она набат, пробуждающий совесть.