– Да как он смеет, этот выскочка сморчок, на мой кусок раскрывать свой мерзкий роток!… Я тут можно сказать, жизнь положил, выстрадал всё, а он лишь прикинулся мной и всю мою клиентуру под себя подмял!… Да ещё и себе зазывал поставил, чтоб вообще меня в гроб загнать, разорить, загубить!… Нарушил наши купеческие, неписаные, незыблемые законы: «Никогда не становись у старшего на пути, поперёк его не иди, и не смей перебивать у него товар». «Уважай купеческую честь, торгуй по совести, а не по алчности»… – возмущённо пожаловался он своему приказчику, при этом смотря в окно, и видя, как на противоположной стороне торгового ряда бегает зазывала и уговаривает всех зайти в лавку к конкуренту.

Честно говоря, приёмчик этот запрещённый, даже подлый, и за такие дела в другие бы времена выскочку просто побили бы. Однако не в этот раз, ибо Прокоп Кузьмич решил действовать по-другому, ведь он человек бывалый, опытный, и к тому же терпеливый. Он знал, что порой сдержанность в торговом ремесле помогает сберечь миллионы. Вот и не стал пылить сгоряча, не бросился сходу громить лавку конкурента, как это сделали бы другие купцы, а наоборот, спокойно собрался, прихватил с собой графинчик своей фирменной, сладкой наливочки, взял отборных имбирных пряников, и пошёл в гости к конкуренту.

Разумеется, Прокоп знал этого молодого выскочку, ведь тот давно уже крутился на ярмарке; сначала ходил с лотком, свистульки продавал, потом затесался в торговые ряды к обувщикам, сапогами промышлял, так постепенно, потихоньку попал он в приказчики к одному старому купцу. К сожалению, тот купец действительно был одинок, не нашлось у него ни жены, ни детей, ни других родных, да и сам он уже сильно болел и с делами управлялся плохо, вот и взял себе помощника. Привязался к нему, прикипел, но долго это не продолжалось, вскоре болезнь взяла верх, и старичок помер, а всё торговое дело по наследству перешло к помощнику, почитай задарма досталось.

Вот тут-то и показал наследничек своё истинное лицо, сразу нарушил неписаный купеческий кодекс, моментально соорудил точную копию лавки Прокопа Кузьмича и составил ему конкуренцию. Кстати, он уже давно затевал такую аферу, вот только при старом-то купце не посмел такую гнусность провернуть, а как того не стало, так мигом удосужился, не на шутку разошёлся. Наглый паренёк оказался. А звали его Гордей, что вполне соответствовало его внутреннему содержанию, недаром же говорят, «Гордей – охочий до чужих коней», это как бы намёк на нечистоплотность носителя сего имени, то бишь до чужого добра жадный, да к тому ещё и гордыней хворает.

И вот теперь Прокоп Кузьмич шёл к этому Гордею вроде как на поклон, мировой договор заключать. Хотя на самом деле ему конечно больше хотелось этому наглецу просто в глаза посмотреть, да спросить, если у него совесть, ведь немыслимое дело сотворил, нарушил незыблемые законы. Но, похоже, у Гордея совести отродясь не водилось, паршивым человечком он с детства был, хотя и тщательно скрывал это, старался выглядеть любезным, притворялся добряком, а многие таким его и представляли. Впрочем, Прокоп тоже заблуждался, не знал он об этом подленьком качестве Гордея, а потому зашёл в его лавку с широкой улыбкой на устах.

– Ах, какой успех!… Какой фурор, дорогой мой соседушка!… Дозволь поздравить тебя от всей души!… – прямо с порога приветствовал он вышедшего к нему навстречу Гордея, который был крайне удивлён таким добродушным появлением Прокопа Кузьмича, хотя виду попытался не подать, ведь он-то ожидал скандала, а тут такая искренняя радость.

– Ну что вы, уважаемый сосед,… не такой уж и фурор,… так себе, обыкновенная торговля,… можно сказать, рутина!… Да вам ли не знать, ведь я с вас пример беру,… вы же видите, всё по вашему сделал!… Так что у меня и торговля как у вас пошла,… только и всего… – тоже стараясь широко улыбаться, пролепетал Гордей, при этом всем своим обликом показывая, что он вроде ничего необычного не сделал, и никаких купеческих кодексов не нарушал. На что Прокоп Кузьмич смешливо заявил.

– Ну, уж-таки и заскромничал ты Гордеюшка!… Как же так, обыкновенная торговля!?… Ты уж не прибедняйся, видно же, как люди от тебя один за другим с покупками уходят!… Прямо очередь у тебя из покупателей,… ловко ты у меня приёмы торговли перенял, товар подобрал, вывески оформил, отлично справился!… Что тут скажешь, молодец!…. Нравится мне твоя напористость, так и надо поступать!… Оттого и пришёл тебя поздравить,… давай-ка сладенькой наливочкой угостись, я её только по особым случаям друзьям предлагаю,… да имбирным пряничком закуси!… А я тебе вдобавок ещё одну хорошую приманку расскажу, чтоб торговля пуще прежней пошла… – этак по доброму, искренне предложил Прокоп, а сам в глаза Гордею заглядывает, раскаяние в них ищет. Но какой там, Гордею не до раскаяния, он и не собирался извиняться, хотя прекрасно понимал, что часть прибыли у Прокопа отобрал. Однако ему уже не до этого, он как услышал, что есть ещё способ покупателя приманить, да побольше выручку нарастить, так был готов и с врагом наливку пить, лишь бы тайну у него уличить.

– Ах, Прокоп Кузьмич, как же вы ко мне добры,… уж так по-отечески к моим успехам отнеслись, что и не знаю, как мне вас отблагодарить!… Вы вон, даже вашей заветной наливочки принесли, да с пряничком,… а я только и могу, что под неё рюмашки предложить,… вот, пожалуйте, разливайте… – вмиг оживился Гордей и кинулся посуду расставлять, да ещё и своему приказчику успел кивнуть, мол, принимай пока все дела на себя, видишь, я занят. А меж тем Прокоп уже наливочку по рюмашкам распределил и тост сочинил.