Холод, казалось, стал еще сильнее. Неужели Мика ее отвергнет? Возненавидит? Обвинит ее?

— Расскажи мне, — мягко сказал он. В его голосе не прозвучало упрека. Ни горечи, ни осуждения.

Амелия рассказала ему обо всем — о том, как ее отец разработал биооружие и распространил его через универсальную вакцину против гриппа, которую компания «Биоген» предоставила американскому населению, тщательно отобрав сто тысяч жертв из самых бедных слоев населения для смертельной дозы.

— Предполагалось, что это напугает людей и заставит их принять Закон о безопасности и защите. Коалиция Единства планировала следить за каждым гражданином с помощью вживленного виталичипа. Еще один шаг к укреплению их власти и контроля.

Мика взглянул на Тайлера Хорна.

— Хорн замешан в этом?

Тайлер Хорн стоял на посту у края костра, лицом к улице, с полуавтоматом в руках. Он был одновременно красив и невероятно тщеславен: правильные черты лица, квадратная челюсть, пышные светлые волосы, которые ему удавалось укладывать даже в условиях апокалипсиса.

Амелия покачала головой.

— Я так не думаю. Компания Тайлера, «ВиталиЧип Индастриз», была дочерней компанией «БиоГен». Они могли заработать миллиарды, если бы микрочипы стали обязательными. Но мой отец и его соратники не доверили бы правду такому человеку, как Хорн.

— Зачем понадобилось убивать своих граждан?

— Потому что они с самого начала планировали свалить все на «Новых Патриотов». Масштабная террористическая атака позволила бы принять практически любой закон, который только можно, что они и сделали. Люди легко согласны обменять свои права на безопасность. Коалиция Единства годами укрепляла свою власть. Они хотели захватить правительство США, отобрать последние остатки власти. И они были готовы добиться этого любыми средствами.

— Но они убили миллиарды.

— Это не входило в их планы. — Амелия вспомнила все те ужасные вещи, которые говорил ее отец на мостике «Гранд Вояджера», его окровавленное лицо, пистолет у виска, в окружении террористов, которые хотели только одного — убить их обоих, его глаза, полные ненависти и непреклонности, до самого конца.

— Созданный ими вирус объединился с вирусом гриппа летучих мышей, который уже приобрел характер эпидемии. Новый, мутировавший вирус оказался очень заразным и более смертоносным, чем каждый в отдельности.

— А мой брат…

— Он действительно совершил нападение на «Гранд Вояджер». Но Габриэль сказал тебе правду. «Новые Патриоты» пытались остановить Коалицию Единства и закон о вживлении микрочипов. Когда они узнали о биооружии, то требовали от моего отца отдать им лекарство. Но он отказался. Габриэль не имеет никакого отношения к вирусу «Гидры».

Мика протяжно вздохнул.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Ладно.

Амелия сцепила руки на коленях. Она смотрела на пламя, пока ее зрение не затуманилось.

— Мой отец не был организатором. Он работал на других. Мы не знаем, на кого. Вице-президент Слоан — ну, теперь уже президент Слоан — состояла в Коалиции Единства. Как и несколько других сенаторов и высокопоставленных правительственных чиновников.

— Ты думаешь, что они могут быть в этом Убежище, — сказал он, прочитав ее мысли.

— Сайлас, моя мать, Габриэль и я в курсе, что «Новых Патриотов» подставили. Если кто-то из оставшихся в живых членов Коалиции Единства узнает, что мы в курсе…

— Они захотят уничтожить любую угрозу своей власти. Что бы от нее ни осталось.

Амелия тяжело кивнула, внезапно почувствовав свою усталость. Мышцы нестерпимо ныли. Глаза жгло.

— Даже в апокалипсис некоторые вещи остаются неизменными.

Мика надолго замолчал. Ветер усилился. Тонкая линия деревьев на границе двора закачалась. Голые ветви ударялись друг о друга, издавая странные чарующие звуки.

Почти как скрипка. Амелия прикоснулась к постоянным углублениям на подушечках пальцев.

— Я хотела рассказать тебе уже несколько месяцев. Но боялась. И когда все шло своим чередом, когда мы пытались найти себе пропитание и не погибнуть, проще было просто не говорить. Но мне не нравилось, что ты веришь в виновность Габриэля. Я имею в виду, что он виноват во многом, но…

— Он не виновен в разрушении мира, каким мы его знаем, — язвительно произнес Мика.

— Ты заслуживаешь правды. Габриэль… — она сглотнула внезапный комок в горле, — он знал и никому не сказал, хотя все считали его чудовищем. — Габриэль оставался загадкой. Он в равной степени предал ее и защитил, лгал ей и хранил секреты. Амелия не могла понять, почему.