— Вы Чистильщик, о какой защите может идти речь? Как вообще убийца, подобная вам, смеет высказывать мне подобное? — конечно, Шинара ее не понимала.

Чистильщика мог понять только Чистильщик, эту истину Ингвильд усвоила уже давно. Но в такие моменты временами все ещё становилось неприятно от слов, брошенных теми, кто даже не ведает, о чем говорит.

Потому что Чистильщики прежде всего защищают.

— Сколько вашему сыну? Семь? Девять? — Ингвильд удержалась от ядовитых слов только потому, что сегодня ей наконец подали завтрак, в ином случае эту драконицу ждал бы грандиозный словесный разнос, — Впрочем, неважно. Вы ведь наверняка слышали и Гартате. Славный был остров. — поэтому Ингвильд решилась на миг приоткрыть постороннему створку своей жизни. Чтоб драконы знали, чего может стоить их небрежность.

— Я не понимаю, к чему вы клоните. — раздраженно выплюнула Шинара, — У меня по горло дел и нет времени на задушевные беседы с кем-то вроде такой паскудницы.

— Конечно, — понимающе кивнула Ингвильд, — Тогда я буду краткой и расскажу вам, что ждет ваших детей. — и в этих бессмысленных, глупых словах Шинаре послышалось нечто мрачное и тоскливое, — Сейчас я уйду, меня снова не пустят в какой-нибудь дом, и я его тоже проигнорирую, а потом ещё один, и ещё. А после я уплыву. И больше никогда не появлюсь в вашей жизни. Или вы просто убьете меня, не важно каким образом наши пути разойдутся. Но в один день вдруг выясниться, что у кого-то здесь Арамар. Вы все попытаетесь это скрыть, спрятать своего сородича, спасти от Чистильщиков.

— Мы бы никогда не стали намерено укрывать зараженного! — зло перебила Шинара Чистильщика.

— Просто в вашей семье никто ни разу им не был, вот и все. — цыкнула Ингвильд.

— Говорите либо то, что испытали на своей шкуре, либо закройте свой рот и убирайтесь восвояси! — почти прокричала драконица, взвинченная до предела. Она отчаянно не желала впускать в свой дом убийцу, яростно сопротивлялась мысли, что эта ужасная предательница будет касаться руками ее, Шинары, детей.

И совершенно не знала, сможет ли остановить Чистильщика простыми словами. Ей было страшно, обидно и неприятно.

— Хорошо. — обманчиво спокойно согласилась Ингвильд, — Мне было совсем немного, когда на Гартату прибыл Чистильщик с проверкой. Но жители сочли, что он угроза для них, и убили. — Шинара молчала. Она впервые видела выжившего с Гартаты после той ужасной трагедии. И о событиях тех дней знал любой дракон, — Когда же у нас появился Арамар, ни один Чистильщик не пожелал откликнуться на зов о помощи. На Гартате убийство Чистильщика произошло ведь не один раз, мои родичи были весьма изобретательны в убийствах и ядах, потому могли отсрочить смерть врага народа так, что никто ничего не заподозрил. Только вот о том, что Арамар представляет куда большую опасность, чем Чистильщики, они не думали. Зараженный сжег остров до тла, и я до ужаса хорошо помню, как моя мать бросила меня в шлюпку и выпустила в чистое море, помню, как зараженный живьем сожрал моего отца, брата, дядю, как проходя мимо пирса раздавил мою мать. И никого больше из целого клана, из тысячи драконов, не осталось в живых. Никто не смог улететь, зараженный кидался на них и ломал крылья, некуда было бежать. И я так бы и умерла в открытом море от голода и жажды, если б меня не нашли Чистильщики. Чистильщики, которые плыли на эту проклятую Гартату, прекрасно зная, что их там могут убить. У меня не осталось никого, в целом мире от клана Черных драконов осталась я одна. И когда меня нашли, у меня была первая стадия Арамар. — сдавленно припечатала Ингвильд.

— Но тогда почему вы все ещё живы? — и прозвучало это так, словно Шинара с надеждой ждала, что Чистильщик вот-вот схватиться за горло и издохнет.

— Потому что первая стадия лечится. — снисходительно сообщила Ингвильд.

— Тогда ради чего вы стали Чистильщиком? — прищурилась Шинара, недоверчиво глядя на Ингвильд. То, что все Чистильщики делали свою грязную работу ради денег намертво отпечаталось в мозгу каждого дракона, — Подвергаете себя риску. Видимо событий Гартаты вам стало мало и захотелось окунуться в атмосферу детства? Стать чуть ближе к Арамар?

Ингвильд лишь хотела показать последствия на своем примере, но видимо Шинаре не хватило здравомыслия понять, что это не то, о чем она может шутить.

— Когда ваши дети будут кричать, умоляя их спасти, когда вы будете готовы целовать мне ноги, просто чтоб я вернулась на Саркту, стоит ли мне приказать развернуть корабль в другую сторону? — едко произнесла Ингвильд, — Мой названый отец говорит, что мне вредно впадать в детство, а я, знаете ли, не люблю его расстраивать. — и это значило лишь то, что даже если вся Саркта утонет в Арамар и крови, ни один Чистильщик не ступит сюда ногой.

— Вы угрожаете мне сейчас?

— Если б у вашего горла был нож… — уклончиво ответила Ингвильд, намекая, что по закону ее совесть чиста и за угрозу те слова никто бы не счел, — … но как видите, всё мое оружие на своем месте. А вы целы и невредимы. — она широко улыбнулась, — Но даже если б я угрожала вам ножом, мечом, ранила бы вас и даже немного покалечила, мне бы все равно за это ничего не было. Это ведь вы нарушаете сейчас. Подвергаете всю Саркту такой угрозе. — протянула охотница и с наигранным разочарованием покачала головой.

— И в правду все с Гартаты те ещё гнусные мерзавцы. Давно не видела отброса подобного вам. — усмехнулась Шинара.

Черных драконов осталось мало после исчезновения Гартаты, восстанавливать те некогда богатые земли никто не стал. И Шинара, как и все, знала, что дракон без дома — это либо преступник, либо путешественник.

На последнего Чистильщик слабо походила, потому очевидным было думать на первое.

— Если я выйду на улицу и прокричу, что подозреваю, просто подозреваю, что у вас или ваших детей Арамар, толпа растерзает вас живьем. — прорычала Ингвильд, — Зря вы отвергаете мое милосердие.