Шрифт:
Те, кто хотели поймать Кота для себя, уходили в пустыню и не возвращались, чтобы превратиться в кость. В обугленные кости…
Никто провёл рукой по лицу, смахивая наваждение. С внезапной злостью сорвал повязку, обнажая пустые глазницы давно погибших глаз.
«Воином будешь… Воином…»
Случайная драка лишила его зрения.
А потом в Город пришла Паучья лихорадка.
Она забрала семью. Забрала красоту, расцветив багровой паутинкой лицо и тело… Почти уничтожила Город.
Кот не спас его. Исчез, будто его и не было.
Мальчик же, так и не ставший воином, угодил на улицу. Попал к шайке Предсказателей, что украшали пряди колокольчиками. И выучился гадать так, чтобы клиент оставался доволен.
Город заполонили новые, злые люди. Теперь они, не Кот, указывали, что и кому делать.
А однажды появилась она, Эреза.
***
Гадая ей, Никто впервые от души пожелал хорошего. Как не пожелать это девушке с голосом звонким, как весенний ручей? Той, что зовёт тебя: «Милый Колокольчик»?..
Эреза приходила вновь и вновь. Цепляясь за руку, выкрадывала безглазого бродягу у Предсказателей. Угощала виноградом, что вился у её дома; рассказывала о красках мира, а затем…
Затем были новые хозяева, новые беспорядки.
Эреза перестала приходить. Исчезла, точно бронзовый Кот.
Но, когда Никто совсем потерял надежду, вернулась снова.
Держа её руку, он чувствовал каждую царапину, каждый синяк, как свой. Слушал, стискивая зубы, прерывистый горький шёпот.
Эреза-подстилка. Эрезу пленил их Мэр. Мэр, что желает почистить Город.
– Беги! Спасайся, Колокольчик! Он убьёт всех бродяг! Всех Предсказателей!
– Я не уйду без тебя!
Вскрик. Пустые глазницы не видят, но не подводит шестое чувство.
– Сбежать хотела, чертовка?!
Эреза кричит. Никто трепыхается, бьётся. Бьёт лишь тени, не самих врагов. Плюётся кровью, ломает свои кости.
…А теперь он в пустыне. Теперь идёт вперёд. А в мыслях одно и то же: «Эреза. Кот. Эреза. Кот».
Кот, что поможет. А поможет ли кот?
Никто поднялся, хихикая. В голове по новой начался гул.
Безглазый безумец, ищущий возмездия в пустыне, не знающий, куда бредёт, спотыкался всё больше, всё чаще. Скоро, обессиленный, он упадёт. Нахлынет песок, скроет горячей волною…
«Эреза. Кот…»
Никто упал. Рука, по инерции брошенная вперёд, успела скользнуть по чему-то. Или кому-то.
– К-кот?
Ползок полудохлой гусеницей. Рывок. Пальцы нащупали нечто в пустыне. Пальцы, что знали на ощупь сотни вещей, узнали бронзу.
Кот.
Мёртвый кот.
Обдирая ногти, Никто встал. Прошёлся вдоль бока павшего зверя. Споткнулся и…
Нащупал открытое чрево.
А в нём – кости.
Пальцы тронули останки. Стервятник? Пустынный волк? Человек?..
Силы кончились, стоило всё понять. Никто рухнул прямо на скелет.
И чрево… захлопнулось.
***
…Усы-вибриссы трогают пустые лунки глазниц, щекочут уши и ноздри. Никто шевелится, словно бы сам по себе.
А там, где раньше были глаза, всё сильнее жжёт. Будто слёзы, копившиеся целый век, пробивают себе дорогу. Но глаз же… нет?..
Горячо, больно, страшно.
Боль…
…Но.
Перед ним экран. Бледные слова. За ними – пустыня. Галлюцинация?
«Здравствуй, Воин».
Никто потряс головой.
И понял, что лежит внутри бронзового зверя.
И видит.
Вот пред лицом опустилось зеркало. Никто моргнул, поднял правую ладонь. Потрогал протезы глаз. Бронзовых, точно Кот, глаз.
Секунда – и к телу бросились сотни проводков. Опутали коконом, светящейся паутиной. В Никто хлынули чужие знания.
Он увидел чужие лица, увидел детское, своё. Кости, что нарастили плоть и обратились в человека, – и снова в кости, в павшего от Паучьей лихорадки… в хозяина бронзового зверя…
Когда сознание прояснилось, руки сами легли на нужные рычаги Кота. Чудо-машины иного мира.
Никто улыбнулся треснувшими губами. Подмигнул своему отражению.
И скомандовал:
– В Город. Погнали!
Война ждала.
Его ждали.
Адское яблочко
…Меня звать Огрызок. А вас?..
Хотя, на кой вы мне сдались? Да мне вообще фиолетово!
Через три минуты я буду мёртв. Ровно через три долбаные минуты… Уно, дос, трэс – как говорят испанцы. Уно, дос, трэс – и трупак. Муэрто, стопудов.