Они быстро съели по миске гречневой с молоком каши, выпили горячего, заваренного сушеной малиной чая. Вацек деликатно стоял в сторонке, и Зоська пригласила его к столу, где он за компанию с гостями тоже принялся пить чай. Все тут было легко и, в общем, приятно у этой опрятной гостеприимной хозяйки, которая угощала их душевно и просто, словно давно и хорошо знакомых людей. Зоська старалась не разговаривать с Антоном, который тоже молчал и с озабоченным видом ел все, что было на столе. Зоська напряженно думала, что делать, когда ужин будет окончен? Здесь, при свидетелях, они не могли больше объясняться, хотя все объяснения, кажется, были окончены. Важно было определить также, за кого их принимает хозяйка: за партизан или каких-нибудь полицейских агентов. А может, ни за тех и ни за других, а просто за двух мирных людей, направлявшихся по каким-то своим делам и застрявших в дороге. Это было бы самое лучшее. А если не так? Все-таки хутор у самого леса и поблизости от местечка, наверно, они тут не первые гости.

Душевная тревога сильно омрачала эту неожиданную теплоту гостеприимства, которое все же кончалось. Зоська, однако, хотела как можно дольше протянуть время на этом хуторе, может, даже заночевать тут. Но Антон, по-видимому, был настроен иначе и, съев вдобавок ко всему кусок хлеба с салом, принялся благодарить хозяйку:

– Ну, пани, спасибо! Так накормили, дай вам Бог здоровья.

– И пану нех Бог дае здравья.

– Пану Бог даст, куда денется. Как говорится, обогрелись и пора в путь-дорожку.

Он начал выбираться из-за стола, и у Зоськи тревожно забилось сердце при мысли, что сейчас надо решиться. Надо отказаться идти с ним дальше, пусть идет, куда хочет, один.

– Может, у пана и закурить найдется? – обратился Антон к хозяйке.

– Ест, ест, – подтвердила она. – Стэфан, дай пану пшипалить.

Исполнительный хозяин без слов метнулся в другую половину хаты и вернулся с кожаным кисетом в руках. Мужчины не торопясь свернули цигарки, потом Стэфан достал на конце лучины огонек из печи, и они прикурили.

– Ну, как живется на хуторе? – поинтересовался Антон, сквозь дым испытующе следя за хозяином. Тот, вроде затрудняясь с ответом, почесал затылок.

– Так, пан. Как когда. То добже, то кепско.

На его заросшем густой щетиной лице действительно отразилось затруднение, и он тоже с подчеркнутым вниманием посмотрел на собеседника.

– Не беспокоят под лесом?

– Так. Коли не беспокоят. А коли и беспокоят.

– А кто беспокоит? Немцы? Партизаны?

– Як пану сказать? Коли так, а коли этак.

Однако тактичный мужичок, не гляди, что простоватый с виду, подумала Зоська, глядя на большую, с дымящей цигаркой руку присевшего у печи хозяина. Рука его, однако, была спокойна, и вся внешность выражала уважительное ожидание. Хозяйка убирала со стола посуду, переставила в печурку коптюшку, чтобы в тристене было светлее, и не вмешивалась в разговор мужчин. Вацек низко сидел на чем-то в дальнем углу, не спуская внимательного взгляда с гостей.

– Ну что ж, нам пора, – Антон затушил в пальцах цигарку. Остаток ее он сунул за измятый отворот шапки и надел шапку на голову. – Зося!

Зося, уронив голову, неподвижно сидела в конце стола.

– Давай, потопали. Отдохнули, поели, – сказал Антон и поднялся, загородив собой половину тристена.

Медленно подняв голову, Зоська увидела обращенные к ней вопросительные взгляды хозяйки от печи, хозяина с табуретки напротив. Что-то, видно, они почувствовали в ее поведении, и это насторожило их.

– Ты иди один, – хрипловато от волнения выдавила она. – Я здесь останусь.

– Хе! – сказал Антон. – Новость! Как это – останусь?

– Просто. Останусь на хуторе.

Она уже справилась с первым обезоруживающим ее волнением и обрела твердость. Главное было сделано – они размежевались, и, кажется, навсегда. Допущенное ею легкомыслие следовало исправлять, и как можно скорее.

– Погоди, – спокойно сказал Антон после недолгой паузы и сделал шаг в ее сторону. – Ты это что – серьезно?

– Вполне серьезно.

– Не понимаю.

– Что понимать? Я с тобой не пойду.

– Это почему?

– Ты знаешь почему.

Как в мелком ознобе, в ней все дрожало от напряжения. В ответ на деланое его спокойствие ей хотелось закричать, заплакать, но она сдерживалась, все-таки рядом были люди, которые неплохо отнеслись к ней и не знали причины того, что произошло между ними. Антон в раздумье недолго постоял у стола, потом шагнул назад и сел на скамью.

– Нет, так дело не пойдет! – со спокойной твердостью объявил он. – Так ничего у тебя не выйдет.

Хозяйка жестом услала Вацека во вторую половину избы, хозяин отошел к хозяйке, и оба они с удивлением глядели на Зоську, будто приросшую к скамье за столом. Стало тихо.