Тик-так…

Пламя свечи покачнулось, и я едва не закричал, когда увидел, как чьи-то длинные костлявые пальцы просовываются в щель под дверью.

Они никак не могли принадлежать обычному человеку. Серые, будто мертвая плоть, и с такой же сухой затвердевшей кожей, обтягивающей фаланги, каждая размером с мою ладонь.

Пальцев было пять. Они оканчивались толстыми заостренными когтями, прямыми и серыми, что тихо постукивали по кафелю, когда мерзкие пальцы неспешно продвигались вперед, тщательно ощупывая пол.

Я стиснул зубы, сдерживая отчаянный вой.

Пальцы вдруг остановились, достигнув последней фаланги. Кажется, сама ладонь не пролезла в щель, и существо стало водить рукой из стороны в сторону, пытаясь нашарить хоть что-то.

«Не меня ли оно пытается найти?» — пришла в голову сокрушительная мысль, электрическим разрядом прошедшая по мозгу.

Мертвая рука вдруг захрустела, и пальцы с тошнотворными щелчками начали загибаться в обратную сторону. Они ломались у основания сами по себе, и кроме этого резкого звука ни один больше не исходил по ту сторону моей крепости.

Когти начали стучать по двери. Теперь уже по ней стало медленно шарить существо, а когда встретило ту же пустоту, пальцы начали растопыриваться, расходиться в стороны, отвратительным пауком прилепившись к крашеной доске.

Сначала я не понял, что пытается сделать вторженец. Секунды шли, а пальцы, казалось, совсем не двигались. Тем не менее, в уши начал проникать странный звук, похожий на тихое потрескивание.

Хрусть-хрусть…

Осознание заставило пошатнуться.

Оно давило на дверь ладонью!

Вцепившись в край двери, существо давило на него снаружи, из-за чего выдираемая из косяка защелка трещала вместе с деревянной рамой, миллиметр за миллиметром поддаваясь захватчику.

Руки заныли. Я обнаружил, что до сих пор держусь за края раковины, так что ногти неприятно скрежетали по керамике.

Хруст усиливался. Электрический свет пополз по стене, а значит щель становилась все больше, и дверь неумолимо открывалась.

«С другой стороны, даже странно, что ему потребовалось так много времени», — выдал очередную бессвязную мысль разум.

Сходил ли я с ума? Или какой-то монстр действительно проник в мою квартиру и хотел добраться до меня, чтобы… Что? Убить? Сожрать? Пытать? Или существовала участь хуже?

«Это все гребаный ритуал! Я всего лишь хотел избавиться от своего страха, а не сдохнуть в одиночестве!»

Я хотел отстраниться и броситься прочь, но вовремя остановился. Прежде всего, бежать было некуда, и сделать я ничего не мог. Значит, оставалось только терпеть и смотреть в зеркало, как и требовало описание ритуала.

Была только одна проблема: защелка уже сдалась, а будильник до сих пор молчал.

— В зе… зеркале, — прохрипел я сквозь зубы свою навязчивую мысль. — В зеркале нет правды, к-которую ты ищешь!

Я произнес эту фразу невольно, не задумываясь о логике и последствиях. Я ухватился за нее как за последний спасательный круг, способный удержать мою расшатанную психику на краю перед пропастью.

Страх заполонил все. Он пеленой окутывал с ног до головы, проникал сквозь поры в плоть и кости, добирался до самого сердца.

Никогда еще не было мне так страшно, никогда я не испытывал ничего подобного. Будто паникующий пловец, застывший посреди моря при виде неумолимо подступающего к нему акульего плавника, я замер на месте и произнес это как заклинание.

И внезапно… Вспышка!

Свеча вспыхнула ослепительным красным пламенем. Оно взметнулось вдруг до самого потолка, опалив штукатурку, и весь воск вмиг расплавился, мутной лужицей растекшись по блюдцу.

В тот же момент часы на моей руке отчаянно запищали, отмерив десять минут, и я с ликованием в душе зажмурился от жара и света.

Опять наступила тишина. Дверь перестала трещать, и я на ватных ногах отступил назад и упал, от слабости не удержавшись в вертикальном положении.

Все мускулы в теле болели как после трех часов усиленных тренировок.

В ушах звенело.

«Неужели это все?» — с надеждой подумал я и бросился к унитазу в поисках зажигалки.

Ванную комнату вновь осветил слабый огонек.

Пытаясь сдерживать подступающий к горлу крик о помощи, я поднялся на ноги, подошел обратно к раковине и заглянул в зеркало, обрамленное толстой линией моей крови.