– Так что насчет вашей профессии? – переспросил Стас, демонстративно пропустив «мистера Смита» мимо ушей. – Кем вы работаете?

– Я критик, – спокойно ответил Сильвестр. – Рецензирую художественные фильмы для специализированных журналов.

Стас досадливо крякнул. Только этого ему не хватало. Кинокритик, словно гусь орехами, нашпигованный детективными сюжетами.

– Выходит, вы постоянно сидите дома и смотрите кино? – уточнил он на всякий случай.

– Преимущественно.

Сильвестр лгал. Он работал только дома, исключительно дома и нигде кроме дома. За дверью квартиры лежал недружелюбный мир, в котором жили кошки и птицы, обросшие шерстью и перьями, цвели деревья и травы, разбрасывающие пыльцу, летали смертоносные осы, строились автомобильные заправочные станции, воняющие бензином, и в каждом киоске продавались шоколадные батончики с арахисом, который мог убить Сильвестра вернее, чем бандитская пуля.

Как только за старшим лейтенантом захлопнулась дверь, Бессонов повернулся к своей помощнице и писклявым голосом передразнил:

– «Когда мы его нашли, он уже не дышал!» Просили же тебя не высовываться. Нет, ей нужны лавры первооткрывателя трупов.

– Я не собираюсь скрывать информацию от властей, – отрезала Майя, двинувшись по коридору в сторону ванной комнаты.

– Полагаешь, к нам приходили власти? – скептически заметил Сильвестр.

– Какие-никакие. Кроме того, я их не боюсь. А вы ни в чем не виноваты. Поэтому вам тоже нечего бояться.

– Ха! Я нашел тело, и я рассказал этому типу, как все случилось на самом деле. Те две фасолины, которые вставлены в его башку вместо мозгов, вскоре решат, что я и есть преступник. Вот увидишь, меня заберут в ментовку, засунут в подвал и будут бить до тех пор, пока я во всем не признаюсь.

– Вы перебрали голливудских фильмов, – заметила Майя, открыв дверь в ванную комнату и пустив воду. – Может быть, стоит перейти на европейское кино?

– Лучше всего с Пьером Ришаром, – проворчал Сильвестр, наблюдая за тем, как она брызгает водой себе в лицо, а потом прикладывает к щекам полотенце.

– Я твердо убеждена, что за редким исключением в милиции работают честные люди, – с вызовом сказала Майя, вешая полотенце на собственный крючок.

– Твои убеждения почерпнуты из «Дяди Степы».

Сильвестр шагнул к двери, ведущей в кабинет, и пнул ее ногой. Дверь ударилась о стену. Он чертыхнулся, стремительно вошел, обогнул стол и уселся на диван. Схватил пульт от телевизора и принялся в задумчивости постукивать им по подбородку. В кабинете, как, впрочем, и во всей квартире, не было ковров, пледов, гобеленов и всего того, что Сильвестр называл пыле-сборниками. Легкое диванное покрывало постоянно простирывалось. Книги и коробки с фильмами тщательно пылесосились и протирались. Влажная уборка была ежедневным ритуалом, который выполнял приходящий уборщик Степан – мрачный, как замковый призрак.

Не прошло и минуты, а Майя уже возникла на пороге кабинета с изумленным видом:

– Кстати, босс. Что касается побелки и канифоли. И умного убийцы. Вы говорили это всерьез?

– Нет, я просто пошутил. Люблю шутить над трупами, – буркнул Сильвестр, не поворачивая головы.

– Удивительно. Но я ведь видела то же, что и вы, не больше и не меньше! Мы поднимаемся по лестнице, замечаем лежащего на ступеньках человека с разбитой головой и банановой шкуркой возле ботинка. Вы ненадолго склоняетесь над телом и убеждаетесь, что незнакомец мертв. Как по волшебству, появляется Чепукин, и вы велите ему вызвать милицию и «Скорую помощь».

– Ну и что?

– Вам хватило минуты на то, чтобы сделать целую кучу важных выводов! Я только сейчас поняла, насколько это поразительно.

– Когда опер, который только что ушел от нас, тоже это поймет, мне не поздоровится. Черт меня дернул за язык.

– Если бы у вас была информация… Ну, результаты экспертизы, показания свидетелей и все такое, вы запросто могли бы раскрыть это убийство.

– Послушай, Майя, – рассердился Сильвестр, – если ты забыла, Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и Ниро Вульф проживают за границей. А все отечественные сыщики сосредоточены на Петровке, 38. Они носят погоны и, когда приходится туго, вызывают подкрепление. Коллективный мозг, вытеснивший частных конкурентов. И вообще… Не нужно меня подбадривать. Я отлично чувствую себя в кресле с подголовником в окружении своих коробочек с фильмами.

– Вы способны на большее! – с горячностью заявила Майя.

– Безусловно. Скоро я стану самым выдающимся кинокритиком десятилетия. Нет, века.

– Не думаю. Я читала последний номер «Кинозала». Судя по вашей рецензии, самый заметный фильм года – «Моя большая кровавая свадьба».

– А что? Прелестная черная комедия про сбрендившую невесту.

– Да, а премия за лучший сценарий, по-вашему, достанется «Нападению свинокошек».

– Фантастический боевик о вторжении на Землю. Очень свежо. У сценариста невероятно богатая фантазия. Эти свинокошки проделывали такие вещи!

– Вы считаете, его действительно убили? – неожиданно вернулась к прежней теме Майя. – Этого… Как его там?

– Фофанова, – подсказал Сильвестр. – Откуда я могу знать? Просто я мыслил логически. Кстати, в нем было кое-что странное.

– В трупе?

– В трупе. Вернее, на нем.

Майя прикрыла глаза, пытаясь припомнить, что увидела тогда на лестнице. Что-что? Человека с разбитой головой. Разве можно было концентрироваться на каких-то деталях перед лицом такого несчастья? Все же она попыталась вспомнить, как выглядел Фофанов. Мужчина лет тридцати, светловолосый, в очках. Обыкновенные штаны, рубашка с короткими рукавами. Кажется, часы… Еще на ботинки она обратила внимание. Мягкие ботинки и раздавленная банановая кожура возле правой ноги. Вот, пожалуй, и все. Ничего странного уж точно.