Но Найя не понимала обращенных к ней слов. Она по-прежнему пребывала в маленьком запертом мире, ограниченном пределами собственного сознания. Тем не менее отшельник продолжал сопровождать все свои действия комментариями. То ли он устал от одиночества и в лице Найи нашел идеального собеседника, то ли таким образом надеялся расшевелить впавшую в оцепенение девушку.

Дни бежали за днями. Найя просыпалась под говорок Бургуна:

— Сейчас разведем огонь, сварим кашку на завтрак, вскипятим водички для настойки смородины.

В течение дня отшельник рассказывал ей о всех своих делах:

— Схожу-ка в лес за дровами. Снегу навалило — жуть! Сугробы выше пояса.

— Нарублю-ка я дров на неделю, чтоб два раза за топор не браться.

— А на обед у нас будет грибной суп. Наваристый, душистый, пальчики оближешь!

Старик в основном питался растительной пищей. Но как-то раз, вернувшись домой, он с улыбкой продемонстрировал Найе внушительный кусок сыра и большой кувшин молока:

— Вот, смотри, малышка, у самых наших дверей я повстречал Горта с женой. Они принесли мне подарок от своей коровки Брунки. Эту коровку я летом вылечил от болотной язвы. Я сказал им, что у меня лежит больной, поэтому в дом они не пошли. Мы поболтали на свежем воздухе. Горт говорит, что в Теплой Долине объявились зиганьеры. Вот ведь занесла их нелегкая.

При упоминании зиганьеров Найя открыла глаза и посмотрела прямо на своего спасителя. Это было ее первое самостоятельное движение с момента появления в этом доме.

Отшельник не мог не заметить этого:

— Малышка, ты делаешь замечательные успехи. Может, скажешь наконец, как тебя зовут? У такой милой девочки и имя должно быть красивым, как песня соловья в кустах орешника.

Но Найя вновь равнодушно отвернулась и стала по своему обыкновению смотреть в потолок.

Бургун постарался скрыть свое разочарование. В этот день он вновь дал девушке выпить отвар из нескольких десятков растений, а, когда она заснула, повторил магические пассы над ее головой и телом.

По выработавшейся в последнее время привычке он произнес вслух:

— Ох, чует беду мое старое сердце. Малышка кушать-то кушает, но за месяц ни разу под себя не сходила. Даже капельки пота не выступило. И куда только вся еда девается? Хотя о чем это я, старый дурень? Я-то знаю, КУДА. Уж лучше бы я десять раз в день мыл ее и менял испачканную одежду, чем такое диво дивное. Не по себе я взял дело, не по себе. Если бабочка вылупится из куколки, не удержу я ее, ох, не удержу.

В отличие от Бургуна, Найю совершенно не волновали вопросы еды и удаления ее остатков из организма. Она то лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, то впадала в оцепенение, которое было похоже на сон, но сном не являлось.

Однажды, когда отшельник сидел за столом и ножом вырезал из бруска дерева новую ложку, послышись голоса приближавшихся к дому людей, а затем в дверь вежливо, но настойчиво постучали. Накинув шубу, Бургун вышел за дверь. Ни появление незнакомых людей, ни поспешный уход отшельника ничуть не обеспокоили Найю.

Через некоторое время старик вернулся и принялся торопливо срывать со стен пучки растений и запихивать их в полотняную сумку:

— Ох, беда-то какая, — бормотал он. — Ох, беда.

Подойдя к кровати с лежавшей Найей, он пододвинул к ней табуретку и поставил на нее глиняный горшок с приготовленным на обед густым варевом из сушеных овощей и фруктов:

— Я должен идти, малышка. Меня, наверное, не будет день или два. Ты уж прости меня, старого, но я оставлю тебя одну. Вот тебе еда. Если захочешь — поешь. Не захочешь — и ладно. Сдается мне, что худо тебе от этого не будет. И даже если костер погаснет, ты не замерзнешь. И за дом не беспокойся. Окрестные люди и звери меня уважают, без хозяина в дом никто не зайдет. Так что не серчай, малышка, но придется тебе подождать меня здесь.

Бургун ушел, человеческие голоса отдалились от дома и постепенно затихли. Найя лежала и смотрела в потолок…

Через день девушка повернула голову и посмотрела на оставленный горшок. Через два дня Найя протянула руки и несколькими большими глотками выпила его содержимое.

Отшельник вернулся через три дня. Стукнула входная дверь, и Найя услышала знакомый голос:

— А вот и я! Все дома? Вот и хорошо, малышка, что ты никуда не убежала. Ох ты, милая, я вижу, ты и поела вдоволь. Ну, вот и умница.

Найя посмотрела на Бургуна и спросила:

— Почему я осталась жива?

Старик отбросил напускную веселость:

— Ты разве ЭТО хотела спросить? Ведь тебе интересно, где я был, правда? Даже если это не так, я все равно расскажу. На одну из лесных деревенек напали зиганьеры. Троих мужичков ранили, стервецы, вот я и ставил их на ноги… Ого, малышка, как блеснули твои глаза. Вижу, эти негодные людишки тебе знакомы. Я даже сперва думал, что ты одна из них. Но потом понял, что ты другого рода-племени. Может, скажешь, какого?