Волшебный яд любви. Колючки в брачной постели

Аннотация

Колючки в брачной постели

Желания частенько исполняются, когда уже совсем не ждешь. В школе Леся мечтала о благосклонности красавца Славы, и теперь через много лет у нее, наконец, появилась возможность понравиться молодому человеку. Только для этого необходимо спасти Вячеслава от обвинения в убийстве жены и тещи. Подружки Кира и Леся узнают, что бывшие родственницы полностью подчинили себе Славу, он оказался под каблуком у супруги и ее матери. Похоже, у Славы было предостаточно причин, чтобы убить эту милую парочку…

Волшебный яд любви

Если в кровь мужчины проник волшебный яд любви, он способен на любые безумства! Один богач так воспылал страстью к своей девушке, что заказал у скульптора Петра Мартынова ее бронзовую статую. Но Петя успел изготовить только макет будущего шедевра, когда кто-то устроил в его мастерской погром, и плоды всех трудов пошли прахом. Скульптор бросился с вопросами к заказчику, но выяснилось, что тот пропал! А через пару дней исчез в неизвестном направлении и сам Петя…

Колючки в брачной постели Глава 1 Сколько раз в нашей жизни случается так, что мы верим тем, кому доверять не стоило бы ни на грош. И наоборот, незаслуженно обижаем подозрениями хороших людей. А если бы была такая возможность – заглянуть в человека и разобраться, что там у него внутри, насколько легче и проще стала бы наша жизнь! Ну вот, к примеру, совершенно рядовая, но, увы, крайне неприятная ситуация. Ты подозреваешь близкого тебе человека в мелком воровстве, обмане, измене, недобрых происках против тебя или какой-то другой подобной вещи, и что ты делаешь? Читаешь, что у него там делается в его мыслях, и все тут же становится ясно. Что именно? Да хотя бы такая простая вещь, как стоит ли тебе извиниться за свои подозрения и попытаться дальше дружить с этим человеком или же лучше сразу отойти от него подальше. Чтение мыслей – это заветная мечта человечества, наряду со способностью путешествовать во времени, проходить сквозь стены и парить в воздухе без помощи какого-либо дополнительного летательного оборудования. Вот только как знать, научившись читать чужие мысли, не научимся ли мы так же быстро скрывать свои собственные? Ведь если человек научился лгать в лицо посторонним людям, то уж лгать самому себе, даже в мыслях, он сможет научиться еще быстрее. Да, это тоже не панацея. Но все же очень бы хотелось знать, что делается у некоторых людей в голове. Очень! Так размышляла Леся, сидя возле клумбы рядом с розовым кустом, который она приобрела за огромные деньги в одном очень известном садоводческом центре. За этим сортом Леся специально моталась в столицу, а потом везла свои драгоценные черенки, завернутые в несколько слоев бумаги. Время было еще холодное, так что рассмотреть хорошенько свою покупку Леся смогла лишь дома. И сразу же ее охватили нехорошие предчувствия. Во вместительной пластиковой емкости находился торфяной субстрат, в котором совершенно потерялись корешки самой розы. Три жалких отростка, голые и без мелких волосков, заставили Лесю насторожиться и встревожиться. Но, зная особенность современных сортов роз приходить в себя даже после самых жестоких испытаний, она все же пересадила свое приобретение в зимний сад и принялась наблюдать за растением. Первые показавшиеся листочки ее разочаровали, они были какими-то невыразительными и блеклыми. К тому же их было мало, но Леся отнесла это на счет перенесенного розочкой стресса. Ничего, оклемается, красавица, и расцветет огромными алыми цветами, как на картинке, которую производитель любезно пришлепнул к пластиковой таре. Но время шло, розочка совершенно пришла в себя, начала выпускать один мощный побег за другим, но, увы, цветов на них по-прежнему не было. – Ничего! На этот год не зацвела, зацветет на следующий. Но и на следующий год розочка даже не подумала зацвести. Вместо этого она выбрасывала все новые и новые побеги, которые уже достигали головы самой Леси. Зимовала роза хорошо, без проблем и особого укрытия. И на третий год возле нее спешно пришлось выстраивать беседку, чтобы роза могла спокойно ветвиться по ней. Беседка за один сезон покрылась густыми и могучими побегами, вот только ни одного, даже самого маленького и невзрачного цветочка на мощных ветвях, достигающих в длину уже пять, а кое-где и семь метров, не было. – Что же это такое? – переживала Леся. – Тут написано, что побеги этого сорта достигают в длину восемь метров. И это очень хорошо. Я рада. Но где же сами цветы? Да, увы, цветов не было. И вот сейчас Леся размышляла, как же ей поступить со своим приобретением. Наступала зима. Пора было укрывать розы еловыми лапами от надвигающихся морозов. Но как укрыть ветки, которые обвили всю беседку? – Может, мне закрыть саму беседку? Целиком? – нерешительно обратилась Леся к своей подруге и соседке по коттеджу Кире. Несколько лет назад подруги, жившие до той поры в своих городских квартирах, расположенных пусть и в одном доме, но все же в разных подъездах, приняли решение перебраться за город. Они взяли кредит и купили в складчину этот коттедж. Сначала только одну половину, а потом, когда хозяева второй половины захотели продать ее, девушки поднатужились, что называется, поскребли по сусекам, и выкупили и вторую часть дома тоже. Теперь дом принадлежал исключительно им одним. И обе девушки этому были очень рады. – Зачем нам чужие люди через стену? Лично я насладилась этим кайфом еще в городе. Пусть дом будет наш целиком. Когда-нибудь мы обзаведемся мужьями, детьми и внуками. Им всем нужен будет простор. И хотя пока что у подруг не было даже приличных женихов, надежды на будущие большие семьи они не теряли. – А пока будем жить вместе. Сад уже облагорожен. Дом приведен в порядок. Казалось бы, чего им еще надо? Речь шла о тех самых женихах, которые где-то здорово задерживались в пути. И действительно, что им еще надо? Для их приема уже готов и стол, и дом. Даже кровати в спальнях у подруг были широкими, двуспальными, и стояли они так, чтобы предполагаемому мужу было удобно подбираться к кровати. – А то некоторые особы поставят кровать вплотную к стене, сами улягутся с краешку и ждут, когда же кавалер появится. А он и не появится никогда. Ведь подхода к его стороне кровати ему нету! На этот счет Кира была хорошо подкована. Она точно знала, где и что должно находиться в доме. Где зона успеха, где зона богатства, где зона здоровья, где детская зона, а где зона любви. И все они находились у нее в полной гармонии согласно древнему учению фэн-шуй. Энергия плавно перетекала по дому, не встречая на своем пути никаких преград. Многие могут смеяться над тем, что перестановка нескольких предметов или наведение порядка в захламленном углу могут помочь в делах бизнеса и любви. Но ученые уже доказали, что человек куда более сложная структура, чем можно предположить, глядя на его физическое тело. Ученые доказали, что человек – это не только его тело, но также и сложные потоки энергии, поля которой его опоясывают и которые хорошо видны в лабораторных условиях на специальном оборудовании. Так почему бы этим самым энергетическим полям и не взаимодействовать с той энергетикой, которая есть у воды, огня, воздуха и земли? Ведь именно этим силам поклонялись наши предки. Воздух, вода, земля и огонь! Вот четыре стихии, которым приносились жертвы, дарились подарки и возносились молитвы. И жизнь людей, которые ощущали свою взаимосвязь с этими стихиями, была куда более гармоничной и спокойной, чем нынешняя. Цивилизация – великое благо для человечества, но и великое зло. Да, мы научились летать по небу, быстро ездить по земле, и даже плавать под водой мы тоже научились. Но так ли уж нужно нам все это? Несмотря на обретенные способности, мы до сих пор не знаем до конца, как устроен наш мир и мы сами. И наши ученые только в последние годы приходят к доказательствам того, что наши предки знали еще многие тысячи лет назад. Человек находится в этом мире не сам по себе. Его жизнь – это великий дар свыше. И поэтому никогда не будут жизнеспособными искусственно созданные особи. Они могут существовать какое-то время, под постоянным контролем тех, кто начал эксперимент. Но стоит их оставить одних, они погибнут. Ведь люди, научившись создавать физические тела и материю, не умеют, да и вряд ли когда-либо научатся создавать то, что называется душой, астральным телом, энергетической проекцией человека в космосе. Но это так, отвлеченные размышления на тему, как сделать жизнь одного конкретного индивидуума лучше. Ну, или двух индивидуумов. – Вот скажи мне, я вчера зажгла в секторе любви две алых свечи, поставила их на алую же салфеточку, насыпала там свежих лепестков роз и положила сердечки. И даже фарфоровую фигурку с двумя белыми лебедями – символ супружеской любви и верности – я тоже раздобыла. Тебе стало легче? – Что ты имеешь в виду? – Ты что-нибудь почувствовала? – Что именно? – Ну, не знаю, любовь там… Не появилось у тебя ощущения, что скоро в твоей жизни все изменится? Но Леся лишь пожала плечами. Сейчас ее мысли были заняты вымахавшей до невероятных размеров розой, упорно не желающей цвести. На будущего мужа, наколдованного и навороженного ей Кирой и ее фэн-шуем, времени как-то не находилось. – Вот и плохо! – рассердилась Кира. – Очень плохо. У тебя одни глупости на уме. А ведь появись в твоей жизни любимый мужчина, роза обязательно бы зацвела! Эта фраза заставила Лесю отвлечься от ее мыслей. – Серьезно? – заинтересованно уставилась она на подругу. – Ты так считаешь? – Ну, конечно! Одно тесно связано с другим. – Хм, даже не знаю. На самом деле Лесе очень хотелось, чтобы ее роза наконец зацвела. Ради этого она была готова на многое. И как раз в тот момент, когда Леся обдумывала, как бы так сделать, чтобы ее роза разродилась хотя бы цветком следующим летом, раздался телефонный звонок. – Это Витя, – немного удивленно сказала Леся, взглянув на высветившийся номер. – Странно. Чего это он вдруг про меня вспомнил? Ее чувства можно было понять. Витей звали Лесиного двоюродного брата. Отношения у кузена и кузины были теплыми, но не сказать, чтобы особенно близкими. Нет, они неизменно поздравляли друг друга с праздниками и годовщинами. Виделись время от времени на семейных сборищах. Но вот чтобы просто так звонить друг другу и узнавать, как дела, такого панибратства между ними не водилось. И поэтому сейчас Леся судорожно пыталась сообразить, не пропустила ли она день рождения Вити. Нет, он был всего месяц назад. Леся не пошла к нему в гости, но ведь Витя ее не звал. Наоборот, она через дядю узнала, что Витя как раз на свой день рождения умотал в Москву, играть там в футбол за свою команду. Витя работал в «Ленэнерго», где на деньги компании была организована неплохая спортивная база. Кто-то бегал, кто-то прыгал, кто-то занимался борьбой. Полезно как для здоровья сотрудников, так и для престижа компании. Вот Витя и гонял в футбол. И не просто гонял, а очень даже неплохо играл. К примеру, Витина команда в Москве заняла четвертое место из двадцати трех возможных. Так что при приезде их лично поздравляло все начальство. Видимо, те подарки, которые получил Витя от руководства крупной энергетической компании, вполне его удовлетворили. Про то, чтобы отметить свой собственный день рождения, пусть и задним числом, он даже не заикнулся. И вот теперь, спустя почти месяц, он звонил Лесе, казалось бы, без всякого повода. Такого не случалось уже много лет, и Леся невольно насторожилась. – Витя, у тебя все в порядке? Таким был ее первый вопрос. И тут же, услышав ответ кузена, Леся поняла, нет, не в порядке. Голос у Вити звучал сдавленно и как-то напряженно. – Леська, беда! – Какая? Ты заболел? Разбил квартиру? Машину снова затопили соседи? От волнения Леся все перепутала. Но Витя даже внимания не обратил на ее оговорку. Похоже, он ее просто не услышал. – Нет, – сказал он. – Со мной, моей машиной и квартирой как раз все в порядке. Тут другое… Помнишь Славку Полищука? Так его арестовали! Услышав это имя, Леся невольно почувствовала, как ее сердце стало биться сильнее. Слава! Полищук! Ее давняя, еще школьная любовь! Лучший приятель ее брата Витьки! Леся была влюблена в Славу Полищука весь седьмой, восьмой и девятый классы. Влюблена тайно, но горячо и безоглядно. Она буквально сходила с ума от своей любви целых три года. Потом на нее наконец обратил внимание реальный парень, и платоническая влюбленность Леси в старшего приятеля своего брата стала постепенно остывать. Но, как теперь выяснялось, даже покрывшись пеплом, где-то в глубине души Леси тлела крохотная искорка, которая, почувствовав дуновение, стала в тот же миг стремительно разгораться. – А что… что с ним случилось? – с трепетом спросила она. – Да ну! Дурацкая история! Славку обвиняют в том, что он убил свою жену и тещу! Услышав, что ее давняя любовь, про которую Леся, оказывается, забыла еще не до конца, за это время успел благополучно жениться, а потом и овдоветь, девушка испытала самые сложные чувства. С одной стороны, она была рада, что Славка вновь свободен от уз Гименея и потому доступен для нее, Леси. Но с другой стороны, как бы ему не заплатить за эту свободу лишением другой свободы, куда более важной. В общем, не так-то легко за считаные секунды сначала осознать, что ваша давняя любовь успела обзавестись семьей, женой и тещей, потом все это потерять, а вы до сих пор в этом плане ничего не сделали и топчетесь на месте. Однако и мысль о том, что она когда-то любила жестокого убийцу, тоже изрядно защекотала Лесе нервы. – Славка? Подумать только! – ахнула она. – А мне он казался всегда очень даже нормальным, веселым и заводным. Что жизнь с людьми делает? А за что он их? Но Витька ее слова воспринял как-то странно. – Не убивал Славка ни Веру, ни ее мамашу! Да они все трое жили душа в душу! Уж я-то знаю! – Душа в душу? Леся впервые слышала про зятя, который мог легко ужиться под одной крышей с тещей, поэтому в ее голосе невольно прозвучало сомнение. Но Витька ее заверил: – Точно тебе говорю! Вокруг вообще все тихо офигевали! С собственными-то родителями жить, и то тяжело. А уж с мамой жены… – Но Славка не жаловался? – Никогда! – Молча терпел, значит, – сделала вывод Леся. – Плохо в себе все негативные эмоции держать. Вот и Славка тоже… – Что тоже? – закричал Витя. – Что тоже? Что вы все заладили одно и то же! – Что? – Вот и ты заладила, преступник и преступник! Говорю тебе, не делал Славка этого! Не делал! Не такой он человек, чтобы прийти и с бухты-барахты взять и убить двух человек. Тем более таких близких ему людей. Может, его чего и раздражало в жене и ее мамаше, да только он ведь к своим родителям всегда мог уйти жить. У них три изолированные комнаты, в одной они, в другой Славка, третья вроде как общая, но в ней может спать папа или мама по желанию. И все прекрасно! И все довольны! Совсем необязательно было доводить дело до кровопролития и тюрьмы. – Ну… А как же тогда получилось, что его обвинили? – Так все улики против него! – Вот видишь! Еще и улики! – Да что улики-то?! – снова загорячился Витя. – Что улики-то? Ты хоть знаешь, что менты ему предъявляют? – Что? – Отпечатки на ноже, которым баб зарезали. И то, что соседи, дескать, видели Славку в тот день возвращающимся с работы не вечером, а среди бела дня! – А когда произошло убийство? – Ну, примерно тогда и произошло, когда они его видели. – Тогда я не понимаю, почему ты так упорно твердишь, что Славка – невиновен! – Да потому что не совершал он этого. Он и сам говорит, что не совершал! – И дома в тот день не был? – недоверчиво переспросила Леся, которой эта история отчего-то сильно начинала не нравиться. Не бывает дыма без огня. Раз соседи видели Славку, значит, он там был. Зачем посторонним людям лгать? – Дома он как раз был, – пояснил между тем Витя. – Но не для того, чтобы убить жену и тещу. – А зачем? – Он говорит, что забыл утром одну вещь и в обеденный перерыв вернулся за ней. – И нашел жену и тещу мертвыми? – Нет. По его словам, жена и теща были очень даже бодрые и живые. Ему даже показалось, что они ждут гостей. – И почему ему так показалось? Были какие-то признаки? Какие? – Славка говорит, жена его вышла встречать. И она была в бигудях, но в парадной юбке. Теща допекала у плиты пирожки, но тоже была уже при марафете. И наконец, самое главное, в столовой стоял накрытый стол. Цветы, хрусталь, полотняные салфетки, которые Славка вообще видел впервые в жизни. И даже парадный сервиз бабы вытащили! – Слушай, а откуда это ты все так хорошо знаешь? – удивилась Леся. – Так от Славки же! Верней, от Вероники. – А Вероника – это кто? – Вероника Алиева – Славкин адвокат. Так, у Славки уже и адвокат имеется, какая-то женщина! И помимо воли Леся почувствовала нечто вроде ревности. Имя Вероники Алиевой было ей смутно знакомо, но она никак не могла припомнить, где же его слышала. – Так, адвокат виделась со Славой, потом пересказала тебе все подробности и… и что дальше? Неужели Слава не спросил у своих женщин, кто к ним придет? – невольно втягиваясь в эту историю, спросила Леся. – Спросил! И жена ему ответила, что придет ее тетя. Дескать, к ее приходу и готовятся. – А-а-а… тетка, – разочарованно протянула Леся. – Ну, и что было дальше? – А дальше Славка не стал задерживаться. Он не очень-то ладит с тетей Людой, которая должна была к ним прийти, поэтому он просто взял ту вещь, за которой приходил, и отправился к себе на работу. Ну а уж вечером тетя Люда ему позвонила и спросила, где Вера и ее сестра. – Жена и теща Славки? – Да. – Их не было дома? – Были они дома! В том-то и дело, что обе они были дома, но уже мертвые. Дверь была закрыта, никто из квартиры не отвечал. Тетка Люда сначала пыталась дозвониться своей сестре и племяннице. А когда поняла, что это бесполезно, позвонила уже Славке. – Ну и… – Славка, само собой разумеется, тут же примчался с работы. Ему пешком до нее всего четверть часа. Ну а если быстрым шагом, так и того меньше. Открыл дверь своим ключом, ну и… Ну и увидел! И жену, и тещу. Жена лежала в комнате, как раз возле накрытого стола. А теща… ту нашли на кухне. – Какой кошмар! – Кошмар начался после того, как приехали оперы и все эти судмеды. Они-то и сказали, что смерть обеих женщин наступила около полудня. А как раз в это время Славка и приходил! – Да уж, ситуация не из красивых. – И это еще не все! Обеих женщин зарезали большим кухонным ножом. А ножом этим почти один Славка в доме и пользовался. – Почему? – Женщины считали этот нож слишком громоздким. Пользовались теми, что поменьше. Ну, когда надо было большие куски мяса разделать или арбуз разрезать, тогда Славка этот нож и брал. Я сам у них в гостях неоднократно был, так что видел. – Так, так. А раз Славка этим ножом постоянно пользовался, то и отпечатков его на ноже было предостаточно? – Верно мыслишь, – кисло подтвердил Витька. – Вот менты и арестовали Славку. Отпечатки, отсутствие алиби, вот и арест! А ведь Славка ни в чем, ни в чем не виноват! Некоторое время Леся размышляла над тем, что ей довелось услышать. И наконец спросила: – Слушай, а я что-то не поняла, тетка позвонила Славке уже вечером? – Да. Он как раз с работы собирался уходить, она и позвонила. – То есть в конце рабочего дня? Да? – Да. – Но жена и теща Славы ждали ее еще днем? Они ведь еще в обеденный перерыв Славы для кого-то накрыли стол и красиво оделись? – Да. – Но как же так? Женщины что, все приготовили, а потом просто сидели в нарядной одежде, не шевелились, чтобы ничего не испортить, и ждали эту самую тетю Люду? Глупо ведь, ты не находишь? Еда на плите перестоит. Салаты и нарезка заветрятся. Прически помнутся. А в нарядной одежде долго находиться дома просто некомфортно. На некоторое время в телефонной трубке стало тихо. Видимо, Витька обдумывал слова своей сестры. А когда его голос зазвучал вновь, то он стал куда веселее. – Рад, что я в тебе не ошибся! Надо же, а мне самому такая мысль в голову до сих пор не приходила, хотя и ломаю себе мозги над этой историей уже вторые сутки подряд. – А не надо было мучиться, – снисходительно произнесла Леся, – надо было сразу же мне позвонить. – Так ты что?! – еще больше обрадовался Витя. – Берешься за это дело? – Э-э-э! Подожди, не все так сразу, – осадила его Леся. – Ты же понимаешь, я не могу сама все решить. – Ну да! Тебе надо спросить совета у своей Киры. – Голос Вити стал каким-то ворчливо-стариковским, а затем он произнес: – Слушай, Леська, заканчивай ты уже с этим. – С чем? – Хватит вам уже вдвоем жить. Когда вы замуж-то выйдете или хоть мужиков себе каких-никаких заведете? А то ведь уже перед знакомыми стыдно. От неожиданности Леся чуть язык не проглотила. О чем это вообще рассуждает Витька? Он и сам, помнится, живет один вот уже больше десяти лет. Девушки у него есть и меняются одна за другой, но вот только еще ни одной из них Витька не доверил ключей ни от своей квартиры, ни от своего сердца. В общем, живет братец, кайфует в свое удовольствие, гуляет и наслаждается полной свободой. И ничего! Никому и в голову не приходит осуждать его за это. – Знаешь что!.. – возмутилась Леся, когда обрела дар речи. – Ты к нам не лезь. Не твоего ума это дело! И тем умникам, кто нос свой в наши дела сует, так и передай, пусть катятся куда подальше! Когда я заведу себе мужика, не их собачье дело! – Да ладно тебе, Леська, – примиряюще произнес братец. – Не сердись. Я ведь к чему это тебе все говорю: что Славка теперь у нас вроде как холостой получается. Веру-то его убили. Ну а кто убил, ты как раз и выяснишь. Чувствуешь, куда я клоню? Ты убийцу вычислишь, Славку от тюрьмы спасешь, а в благодарность он на тебе женится! – Не хочу я, чтобы на мне в качестве благодарности женились! – А как ты хочешь? – По любви! – Ну, так ясное дело! – обрадовался Витька. – Как же без любви-то? Вот только во всех сказках народных, когда Иван-царевич Василису Прекрасную спасал, он потом на ней женился. А почему? Потому что Василиса к нему благодарность испытывала! – Не знаю, если ты про царевну-лягушку, то мне кажется, Иванушка за ней отправлялся, когда они уже долгих три года были мужем и женой. Было бы странно, не встреть его потом Василиса ласково. – Но ведь и у вас со Славкой что-то такое тоже было! – Что было? – поразилась Леся. – Мы с ним встречались только у тебя дома. – Во всяком случае, ты на него всегда очень выразительно поглядывала. Я-то ведь помню. Да и он, уверен, еще не забыл твоих взглядов. Он мне сам говорил, что ты ничего, хорошенькая малышка. И как-то потом пару раз о тебе спрашивал. Мол, все ли ты еще в него влюблена? Леся окаменела вторично. Вот уж чего она не ожидала, так это того, что о ее нежном и трепетном чувстве знали все вокруг, да еще, оказывается, обсуждали его между собой. А она-то, наивная дуреха, думала, что ее влюбленность в Славку исключительно ее собственная тайна. А все знали! И болтали!! И потешались над ней!!! Но Витька поспешил успокоить Лесю: – Ну что ты! Мы, наоборот, за тебя со Славкой очень радовались. Часто девушки в школьном возрасте влюбляются в неподходящих героев. Но ты выбрала правильную кандидатуру. Славка – он хороший человек. Верный, надежный и очень преданный. Если выйдешь за него замуж, будешь всю жизнь счастлива! – Да что-то пока далеко до этого, – невольно улыбнулась Леся, хотя улыбка у нее и получилась кислой. – Славка твой в тюрьме. – Ну а ты его вытащи! – Ну… Ну хорошо. – Берешься за это дело? – Да. – Отлично! – возликовал Витька. – Только сразу тебе говорю: я буду работать не ради себя, а ради самого Славки. Я вовсе не рвусь за него замуж, да и вообще замуж. Но… но я тоже не верю, что он способен на такое жестокое убийство, – поспешно предупредила брата Леся. – Хорошо, хорошо. Как скажешь. Только начни расследование побыстрее, я тебя умоляю! Славка в тюремной камере весь измаялся! – А он до сих пор под арестом? У него нет адвоката? – Я же тебе говорил, адвокат у него есть. И очень хороший. Вероничка Алиева. Училась со мной такая высокая темноволосая девочка, не помнишь? – Смутно. – Хм, ну да, откуда тебе. Ты тогда, кроме своего Славки, никого и не видела. Ну а Вероника ко мне в гости тоже приходила. Маме она нравилась. Да и мне… Тут Витька замялся, а Леся с изумлением обнаружила, что не у нее одной была в школе несчастная любовь. Похоже, ее братец тоже настрадался от неразделенной любви, вот теперь и мается, все ищет похожую на тот недостижимый идеал девушку. Подумать только, когда-то разница в три года казалась огромной и Лесе, и ее брату. Однако на все дни рождения Витьки Леся также бывала приглашена именно в составе молодежной части компании. Пока взрослые чинно ели студень, оливье и пирожки Витькиной мамы, а потом и ее малиновый пирог, молодежь развлекалась в комнате Витьки. – Вероничка у нас адвокатом стала, – донесся до Леси голос брата. – Я к ней первой обратился. Она сразу же взяла это дело себе и добилась свидания с клиентом. Иначе, как ты думаешь, откуда я знаю все эти подробности о Славкином деле? – Ну да, ну да… – пробормотала Леся, мозг которой деятельно работал в это время. – Скажи, а я могу с этой Вероникой поговорить? – Можешь, только зачем? Я тебе весь наш разговор с ней уже пересказал. – Все равно, – уперлась Леся. – Хочу поговорить. Дай мне ее номер. Номер она получила. И на этом разговор с братом как-то иссяк сам собой. Говорить им было больше не о чем. И Леся попрощалась первой, пообещав, что со своей стороны сделает все возможное, чтобы вытащить Славку из-за решетки, если, конечно, он невиновен. Витька остался доволен. Но, прощаясь, не удержался и снова намекнул Лесе о том, чтобы она подумала насчет замужества. Ведь время идет. Судя по всему, в отношении самого себя Витька эту перспективу никак не рассматривал. Он-то всегда и вечно будет молодым, подвижным и здоровым. В отличие от Леси, разумеется. И все равно свое расследование Леся начала с короткого совета с Кирой. – Славка? Тот самый? – удивилась подруга. – Подозревается в убийстве? Так чего же ты ждешь? Надо немедленно браться за это дело и вытаскивать парня. – А может, не надо? – Как это не надо? Ты что – забыла, как ты сохла по этому своему Славке? Забыла? А я вот помню! Да ты мне житья не давала, все ныла, все допрашивала, как я считаю, будет у вас со Славкой что-нибудь или нет! Такое забудешь, как же! – Ладно, признаюсь, когда-то давно я была немного влюблена в Славу. Но это было давно. И с тех пор многое изменилось. – И что же? – Я, например! Леся надеялась, что ее ответ прозвучит гордо и весомо, но Кира как-то им не впечатлилась и решительно сказала: – Ты вот что, милая моя подруженька, заканчивай-ка дурочку валять и берись за это дело! Кира была настроена так решительно, что Леся не посмела ей возражать. В конце концов, если Кира этого хочет, она и правда может взяться. Тем более что Славка в свое время легко решал малышке Лесе – сестричке своего школьного приятеля – ее задачки. Вот Витька, тот принципиально не решал, а Славка решал. Витька пытался вложить в голову своей сестры понятия тригонометрических и прочих формул, а Славка, будучи по натуре человеком легким, просто решал Лесе то, что она просила, и не трепал ей нервы понапрасну. Такое ведь тоже не забывается. И Леся решилась: – Ну, ладно. Поможем чем сможем. Но одно дело – принять решение. И совсем другое дело – осуществить это самое решение. Надо было побеседовать со свидетелями произошедшего, чтобы создать более подробную картину преступления. – Потому что твой брат мог чего-то не знать, а что-то и превратно истолковать. Нужны показания двух-трех свидетелей, которые бы хорошо знали Славкину семью и то, что у них происходило. – И кто это может быть? – Адвокат Славки и… и тетка! – Тетка? – Ну да, та самая тетя Люда, которую ждали к обеду, но которая появилась лишь к ужину. Лично я начала бы именно с нее. Услышав это, Леся страшно обрадовалась. И не потому, что Кира согласилась взять на себя тетю Люду, а потому, что она вообще согласилась участвовать в расследовании. Вообще-то Леся так и думала, что Кира ее одну не бросит. Но одно дело – предполагать, а другое – располагать ценным помощником и советчицей. – Так и бери себе эту тетку! – воскликнула Леся радостно. – А я поеду к адвокату. Договорились? Кира задумчиво кивнула головой. Честно говоря, она уже начинала жалеть, что втянула Лесю в эту историю. Леська не очень-то и хотела, и наверное, была права. Кто ей этот Славка? Даже не бывший друг, а так… девичье увлечение, давно и прочно забытое. Так к чему тревожить старые кости, если это не принесет ничего кроме мороки? Ведь любое детективное расследование – это прежде всего головная боль, и очень сильная. Но если Кира начала остывать, то Леся, напротив, загорелась идеей найти преступника и выручить Славку. Она позвонила адвокатше, которая уже была в курсе, что ей должна позвонить Леся. Та сразу же дала адрес тети Люды, но предупредила, что тетка не вполне адекватная. Например, ей она не пожелала сказать ни словечка, лишь только узнала, кто ей звонит. – А между тем Слава подчеркнул, что эта тетя Люда была очень близка с его тещей. – Но тетя Люда с вами не стала говорить? – Нет. Так и заявила: коли ты, голубушка, собираешься помогать преступнику и убивцу, мою сестру и любимую племянницу на тот свет спровадившему, ничего я тебе не расскажу! – Ну и ну! Тетка поверила, что Слава – убийца? – Выходит, что так. И вообще у меня сложилось четкое впечатление, что эта тетка Славу не переваривала уже давно. – Вероника немного помолчала, а потом добавила: – Единственная зацепка и единственная надежда Славы в этом деле – это фотография, которая была в руке у убитой Юлии Аюповны. – Юлия Аюповна – это теща Славы? – Да. Ты верно поняла. – А что за фотографию у нее нашли? – Фото какого-то дома, явно где-то на юге. Сам дом очень большой, высокий, с открытыми террасами. Возле него сад, а дальше склоны, поросшие виноградником. Дорога ведет к морю, до которого, кажется, рукой подать. Очень красивый пейзаж, сама бы с удовольствием поселилась в таком месте. Я видела эту фотографию, и, по моему мнению, это либо Италия, либо Греция, либо Испания. – А при чем тут эта фотография? Слава или его теща были так богаты, чтобы иметь в тех местах дом? – В том-то и дело, что нет! Уровень жизни у них был средний. Неплохо жили, но такой дом был им точно не по карману. – А зачем тогда понадобилась фотография? – В том-то и дело! – снова воскликнула Вероника. – Если вы пойдете к тетке, спросите у нее, что она может сказать по поводу этой фотографии. – Хорошо. Спросим, – покладисто согласилась Леся и еще раз уточнила: – Так ты говоришь, тетка терпеть не могла Славу? – Ага. И когда представилась такая возможность, сразу же постаралась его закопать поглубже. – Тетка?! – Ну, тетка она была Славкиной жене. А ему… даже не знаю, как это называется. Но теплых чувств тетя Люда к Славке не испытывала – это уж точно! Эта фраза показалась Лесе странной и заставила задуматься. Что произошло между неизвестной ей пока что тетей Людой и Славкой? По личному опыту Леся могла сказать, что старые тетки редко ошибаются насчет тех, кого не любят. На то они и старые, на то они и тетки. Интуиция у них развита на высшем уровне. А кто ею не хочет пользоваться сознательно и не пользуется вовсе, это их проблемы. Большинство же так называемых теток очень хорошо ориентируются в сложных жизненных ситуациях именно благодаря своему развитому чутью, или назовите это как хотите. И если тетя Люда по какой-то причине не любила Славку, то причину эту необходимо было отыскать. – Тогда я представлюсь помощником следователя, который ведет это дело, – сказала Леся. – Отличная идея! – похвалила Лесю адвокат. – А чтобы тебе было легче, скажу: пока что это дело ведет следователь Гуревич. Он молодой и довольно симпатичный блондин. Ходит всегда в темных костюмах с галстуком и светлых рубашках. Далеко пойдет парень, не засидится на районе. – Не забыть бы его фамилию. – Если забудешь, смело называй любую другую и придумывай приметы прямо из головы. Следователей по одному и тому же делу, пока оно дойдет до суда, может смениться и пять, и шесть. Так что мы все еще только в начале пути. Удачи! И хотя оптимистичным напутствие адвоката Вероники назвать было нельзя, оно все же воодушевило Лесю. Теперь она вспомнила Веронику Алиеву. И также вспомнила, что у этой милой и обаятельной наполовину русской, наполовину азербайджанской девушки уже имелись двое детей и вполне преуспевающий муж-еврей. Интересно, так кем же были дети Вероники? Русскими? Евреями? Или кем им следовало себя считать? Возможно, турками? Ведь и азербайджанские корни детей уходили далеко в Турцию, откуда и эмигрировали в свое время предки их дедушки, приняв сначала российское подданство, а после став гражданами Азербайджана. Все так перепуталось за последнее время в этом мире, что многие на планете задумывались, что же им при случае предстоит написать в графе «национальность». Но, пожалуй, это и хорошо, что люди всех национальностей так основательно перемешались между собой на нашей планете. Меньше будет розни на националистическом фоне. Если никто толком не может сказать, кто он по национальности, то и делить людям на этой почве нечего. Глава 2 Но, оказавшись на следующее утро на кухне у тети Люды, девушки поняли, что тут проживает человек, который не просто чтит свои корни и корни своих предков, но сделал из этого почитания настоящий культ. Тетя Люда была татаркой и при этом истинной правоверной мусульманкой. Во всяком случае, если о глубине веры говорят развешанные всюду изречения из Корана, а также низко повязанный цветастый платок и готовящиеся на плите национальные, обильно приправленные пряностями и перцем блюда, то тетя Люда была близка к Аллаху, как никто другой в этом мире. Вот только самим подругам эта особенность тети Люды ни капли не понравилась. Она была высокой, худой, темные глаза смотрели остро и настороженно. Ей бы одеться чуточку поживее, подкраситься, была бы симпатичная женщина, а так… какое-то чудище в юбке. – Проходите, девочки, садитесь! У меня немного времени, но все оно ваше! Тетя Люда приветливо улыбалась, но все равно подруги замерли перед ней, как по стойке «смирно». Что-то в этой женщине не позволяло им расслабиться и быть самими собой. Однако они представились помощницами следователя Гуревича – практикантками. И заметили, как радостно блеснули глаза тети Люды. Дело ее нелюбимого родственника отдали практиканткам, неопытным девчонкам, которым его вовек не раскрыть! Новость была для тети Люды в высшей степени хорошей. И она проявила к девушкам расположение. – Миленькие вы мои, да что же я вам могу рассказать нового! Пойман ведь уже преступник! И слава Аллаху! Я всегда говорила своей сестре, что она не за того Верочку отдает. Только что говорить, Верочке уже тридцать с лишком к тому моменту стукнуло, любовники у нее были, а вот замуж никто из них не позвал. И конечно, ни один хороший татарский мальчик в ее сторону и не поглядел бы. Порченый товар! Да и вдовцы, хоть мы и пытались их сватать, не хотели Верочку брать в жены. – А Слава, выходит, взял? – Так у него ведь выхода другого не было, миленькая моя! Верочка от него забеременела. Ну, вот и пришлось им пожениться. Наша родня на его родителей надавила, они Славе и сказали свое слово. Сумел нагулять, сумей и вырастить! – Погодите. А разве у Славы остался ребенок? Леся ни про какого младенца не слышала. И оказалось, что младенец таинственным образом сумел рассосаться при последующей супружеской жизни Славы и Верочки. – В тот раз не получился ребенок, в другой раз получится. Ничего! Они еще молодые были, все у них могло получиться. И ребеночек другой тоже! Эта история с неосуществившейся беременностью показалась Лесе странной. Да и Кира слушала, раскрыв рот. И поэтому, переглянувшись между собой, подруги спросили: – Простите, а фамилию врача, который диагностировал беременность, можно узнать? И судя по тому, как изменилась при этом в лице тетя Люда, девушки поняли: точно в этой истории есть что-то странное! Тетя Люда принялась путать и вилять. И фамилию врача она не знает. И ходила-то Верочка куда-то не в свою консультацию. И подруги поняли: справка о беременности была насквозь липовая. Либо же Верочка без колебаний избавилась от ненужного ей плода, а жениху сказала, что произошел выкидыш. Значит, велика вероятность того, что Славку заставили жениться обманом. Он решился на свадьбу с Верочкой из-за ребенка, а ребенка-то никакого и не было. Или если и был, то был он никак не от Славки. Или даже от Славки, но только Верочка по какой-то причине не захотела оставлять это дитя. И все это, вместе взятое, говорило о не слишком горячей любви самой Верочки к ее мужу. – Ммм… Хорошо, фамилию врача, который обследовал Верочку, вы не знаете. А как молодые жили между собой, вы знаете? – Да как жили… Ладно жили! – И все у них было хорошо? – А просто отлично! Верочка такое сокровище, что поискать еще было. Умница! Красавица! Интересно получается! Для всех женихов Вера была бросовым товаром, на который никто, кроме Славки, не польстился. А теперь вдруг стала и умницей, и красавицей! – Небось еще ваша племянница была и отличницей, и комсомолкой? – А? Тетя Люда явно не поняла юмора и поэтому принялась объяснять: – Уж не такая Верочка была и старая. Комсомол-то еще задолго до нее закончился. Да и училась она не очень хорошо, но упорством многие высоты брала! – А как же ее муж? – Что муж? Он работал. Деньги в семью нес. – Но вы его все равно не любили? – А чего мне его любить или не любить! Это пусть Вера его любит. – Но вы Славой все равно были недовольны? – Я? Я – да! У меня к нему множество претензий имелось. Муж о своей жене и всей ее семье заботиться должен. Их проблемы – это и его проблемы. А Славку, как ни спроси, все он занят. Все он на работе. Для нас его нету никогда. Зато для своих дружков – он всегда свободен. Такую жизнь молодой мужчина вести может, не женатый. А женатый, он обязан интересами семьи жить, ее трудностями и ее радостями. – А Славка не хотел? – Всегда увиливал! Даже на семейные праздники его не затащить было. Моя сестра Славе за его присутствие на каждом семейном сборище подарок делала! Так-то вот! Не ценил он наше к нему расположение. Все в сторону смотрел. Выходило, что, по мнению тети Люды, муж племянницы – Славка должен был быть полностью приписан к порту назначения, к семье своей жены. Его собственные родители должны были оставаться побоку. Ну и правильно, они ведь чужие, русские да еще и не мусульмане. Славку приняли в семью Верочки условно. Но он оказанной ему чести не понимал, хорошо вести себя не собирался. – Хорошо, а на стороне у него кто-то был? Тетка Люда так поджала свои и без того тонкие губы, что подруги сразу же поняли: да, был у Славки кто-то на стороне. И именно этой обиды не могла забыть Славке тетя Люда. Заметьте, не жена или теща, а именно тетя Люда, которая и не жила вместе со Славкой под одной крышей. – Так что… был кто-то у Славы? Другая женщина? Молодая? Красивая? – Да какая там молодая! – не выдержала тетя Люда. – Какая красивая! Уродина! Старше Славки лет на десять! Видела их вместе. Стоят, милуются! А ведь Славка к тому времени уже полгода как на Верочке женат был! – Возможно, это была какая-нибудь его родственница? – Как же! Взасос с ней он целовался! Не родственница, полюбовница! – И… И какие меры вы предприняли? – А что я могла? Они ведь уже женаты с Верой были. Ну, не рушить же брак. К тому же и у Веры… Тут тетя Люда прикусила язык, да только поздно было. Подруги уже насторожились и навострили ушки. Выходит, убитая также не была примерной женой. Она имела любовника. Но вот только вряд ли она стала бы принимать кавалера у себя дома. Во-первых, соседи увидят да потом разболтают. А во-вторых, сам муж. Ведь вернулся же Славка не ко времени домой. Если сама Верочка о таком повороте событий не подумала, так мама ей подсказала. Мама-то ведь тоже была дома. Того гостя, которого ждали женщины, они ждали вдвоем. Однако странно получается. Тетя Люда такая из себя вся правильная и религиозная. А вот ее племянница была другой, она вела далеко не праведную жизнь, например, супружеской верности отнюдь не блюла. И оправдание, что ее муж тоже не был идеальным, в данном случае не прокатывало. И все же тетка любила свою племянницу, а ее мужа не принимала. И в связи с этим у сыщиц к тете Люде был еще один важный вопрос: – Скажите, а вы ведь в тот день появились у вашей сестры не случайно? Показалось или нет, что тетя Люда вздрогнула? Наверное, показалось. Что могло напугать женщину? Что страшного могло быть для нее в визите к родной сестре и племяннице? Или это воспоминания ее мучают? Все-таки найти любимую сестру в крови и с перерезанным горлом – это не каждый день случается. – Мы договаривались, что я к ним приду. – Вечером? – Да. К пяти часам. Или даже к половине шестого. Я приехала ровно к половине. Но дверь была закрыта. И на мои звонки тоже никто не отвечал. Это подруги уже знали. Но им было важно получить от тети Люды другую информацию. – Но ведь ваша сестра и племянница ждали вас еще днем. К обеду. – К обеду? Нет, с чего вы такое взяли? Днем я не могу. На мне внуки. Одного из школы забрать, покормить, уроки с ним сделать. Потом за младшим в садик. Хорошо еще, что и школа, и садик у нас во дворе. Но все равно время куда-то уходит, словно вода через песок. И днем я не могу по гостям разгуливать, только вечером, когда невестки с сыновьями домой возвращаются. Тогда дети на них, а я… – Но Слава спросил, и ваша сестра сказала ему, что они ждут именно вас. Днем! В полдень! – Оговорилась моя Юля, – вздохнула тетя Люда. – Или не поняла чего. Я должна была прийти к пяти. Ну, пришла к половине шестого! Какая разница? Все равно Верочку и Юлю убили еще днем! Мне следователь прямо так и сказал, ваших родственниц Слава убил. Он тут приходил, что-то ему не понравилось, он с ними и расправился! – И вы в это верите? Снова холодное и отстраненное молчание. Нет, не очень-то верила тетя Люда в виновность Славы. Но и отрицать ее не только не спешила, но даже всячески опасалась. И почему? Кого покрывала тетя Люда? Или что она скрывала? В этом требовалось разобраться получше. И Кира спросила: – А вы не думаете, что к вашей сестре и племяннице мог кто-то прийти в гости? Кто-то, кого они ждали и к чьему приходу тщательно готовились? – К ним должна была прийти только я. – Вы – вечером. А днем? Они обе кого-то явно ждали. – Они ждали меня. – А вы часто бывали у ваших родственниц? – Да. Мы с сестрой не так далеко живем. И мы очень близки. Всегда так было, а в последнее время мы с ней… Одним словом, я бывала у нее достаточно часто. – Раз в месяц? Раз в неделю? Чаще? – По выходным. И на неделе… бывало… заскакивала иногда. Ого! По нынешним меркам тетя Люда фактически дневала и ночевала у своей сестры. Наверняка она знала все, что происходит у той в жизни. Ведь помимо визитов, были еще и телефонные звонки и долгие телефонные разговоры, во время которых женщины обсуждали свои дела. И этих дел, судя по всему, у них было предостаточно. – И что, всякий раз к вашему приходу сестра и племянница вытаскивали для вас свой парадный сервиз и хрусталь? Расстилали скатерть и наряжались в свои лучшие одежды? – Они готовились к моему приходу. – Ну да, понятно. Но одно дело – приготовить несложный тортик или нацепить свежую блузку. Но торчать с самого утра на кухне, когда гость придет только вечером, да и не гость это, а дорогой и близкий родственник, который свой в доску и от которого тайн никаких нету, – этого делать никто не станет! – Не понимаю, – нахмурилась тетя Люда. – На что вы намекаете? – Ваши родственницы кого-то ждали к себе в гости днем. И этот кто-то был не вы. – Допустим. Но я не знаю, кто к ним должен был прийти. – А что вы можете сказать про фотографию, которую нашли в кулаке вашей сестры? – Фотографию? – Фотография большого и очень красивого дома, расположенного в живописной южной местности. Вокруг собственный сад и виноградники. А чуть дальше море. Тетя Люда слушала очень внимательно, стараясь не упустить ни одного словечка. Она заметно побледнела и сейчас выглядела даже хуже, чем в самом начале разговора. – И что? – с трудом произнесла она. – Что с этим домом? – Вот вы нам и скажите, что с этим домом. Что это вообще за дом такой? – Я… я не знаю. – Ваша сестра собиралась его купить? – Я… я… я не знаю. – Похоже, что собиралась. Но откуда у нее такие деньги? Дом-то ведь на фотографии огромный. И богатый. Там открытые террасы, виноградники, само здание сложено из камня. И местность… сразу видно, какая там всюду красота! – Я ничего не знаю! Слова давались тете Люде с видимым напряжением. Она тяжело дышала, сжимая и разжимая пальцы. Подруги видели, что женщина что-то скрывает, и усилили напор: – Вы ведь должны были прийти к сестре только вечером, и, возможно, вы собирались обсудить между собой то, что удалось бы узнать Вере и ее матери от их гостя. Обсудить какую-то новую информацию. Но этого не случилось. Тот человек посчитал нужным убить обеих женщин. И он их убил! – Так что же… Вы меня обвиняете, что я знаю убийцу и молчу о нем?! Теперь тетя Люда не скрывала своей ярости. И подруги решили пойти немного на попятный. Не дело, если их просто выставят сейчас за порог. А судя по тому возбужденному состоянию, в котором пребывала тетя Люда, такой поворот событий был более чем вероятен. – Мы не утверждаем этого прямо, но вы можете догадываться, кто был зван в гости к вашей сестре и… Договорить Лесе не удалось. – Я не знала! – воскликнула тетя Люда. – Не знала, сколько раз вам повторять?! Вы что, не понимаете? Я не знала, не знала, не знала имени этого человека! Женщина была близка к истерике. Она тяжело и прерывисто дышала. Сжимала и разжимала сжатые руки. Но подруг не оставляло ощущение, что все это не более чем спектакль, рассчитанный на то, что они прервут разговор и выкатятся вон. Но так как подруги хотя и мялись, но вон не выкатывались, тетя Люда добавила накала в голос и завопила: – Хватит меня мучить! Я и так потеряла двух очень дорогих мне людей! Вам этого мало? Чего вы от меня хотите? Назвать вам убийцу? Я его не знаю! – Но хоть какие-то мысли на этот счет у вас есть? – Да что теперь-то? Веру и Юлю к жизни уже не вернешь! Были деньги или не было, теперь не выяснить! – Какие деньги? – Неважно! – Нет, погодите! – встрепенулись подруги. – Деньги – это как раз очень важно. Именно из-за денег чаще всего людей и убивают. Но тетя Люда уже явно пожалела о сорвавшихся с ее губ словах. И почти закричала на подруг: – Оставьте меня в покое. Я ничего не знаю. А кто убил Юлю с Верой… Пусть за это судят Славку, он это заслужил, кобель проклятый! Вот так вот. Пусть и не убивал Славка, а все равно окажется в тюрьме. – А что за деньги? Большие деньги? Вы можете нам объяснить хотя бы в общих чертах? Нет, ничего тетя Люда объяснять не собиралась. Она явно жалела, что вообще проговорилась о деньгах, к которым имели отношение ее сестра и племянница. И больше того, тетя Люда явно до того ненавидела Славку, что была готова засудить его за то преступление, которого он не совершал. Или же она просто хотела свалить на Славку чужую вину? Но зачем тете Люде покрывать настоящего преступника? Какой ей в этом смысл? Какую выгоду она надеялась извлечь лично для себя из случившейся с ее сестрой и племянницей трагедии? Выйдя от тети Люды, подруги на какое-то время замерли, вдыхая свежий воздух и пытаясь прийти в себя. Тетя Люда выплеснула на них такой шквал ненависти, отчаяния и страха, что подругам была необходима передышка. – Посидим немножко в кафе, – предложила Леся, указывая кивком на маленькое уличное кафе, чьи владельцы еще не убрали летние столики и стулья обратно в основной зал. Была уже осень, но погода стояла довольно теплая. Светило солнышко. А с деревьев хоть падали первые желтые листья, но они лишь добавляли очарования этому времени года. До затяжных холодных дождей было еще далеко. И хотелось думать не о них, а о том, до чего чудесно сейчас вокруг. Подруги устроились за маленьким шатким столиком, попросили себе кофе и стали его мужественно пить. Отвратительную бурду в пластиковых стаканчиках, которую им принесли, даже под страхом смерти нельзя было назвать кофе. Но уходить девушкам не хотелось. Тут было тихо и спокойно. А кофе они все равно совсем не желали. Они его заказали, чтобы не сидеть за пустым столиком. – Ну, и что ты думаешь по поводу тети Люды? – Что думаю?.. Думаю, что она что-то скрывает. А ты? – Я тоже, – кивнула Леся. – Она явно знает, кто был в тот день в гостях у ее сестры и племянницы. – Знает или, во всяком случае, догадывается. Леся снова кивнула и задала следующий вопрос, который вертелся у нее на языке: – Но почему она не хочет выдать этого человека? – Боится. Или… или надеется получить с этого типа… получить с него… Но на этом месте Кира забуксовала, потому что, во-первых, никак не могла придумать, что же может захотеть получить тетя Люда с убийцы своей сестры и племянницы. А во-вторых, потому что она увидела саму тетю Люду, которая как раз вышла из подъезда своего дома и поспешила к остановке маршрутных такси. – Куда это она? – даже подскочила на месте Кира. – Ей ведь за внуком в школу пора! – Наверное, за ним и отправилась. – На маршрутке? Она ведь говорила, внук учится в школе во дворе. – Может, случилось чего? – Случилось, – кивнула Кира. – И мне даже кажется, я знаю, что именно случилось! Что-то очень подозрительное, в чем нам с тобой надо разобраться до конца! С этими словами Кира опрометью бросилась к тому месту, где подруги оставили свою машину. Позабыв про остывающий кофе, Леся поспешила следом за подругой. Верный «гольфик» поджидал девушек в сотне метров от остановки, где одиноко торчала тетя Люда. Подруг она не заметила, потому что пристально смотрела в другую сторону. Туда, откуда должна была показаться нужная ей маршрутка. Маршрутка приехала, тетя Люда села в нее, но далеко не уехала. Уже через несколько остановок женщина вышла и поспешила в глубь квартала. – Хм, куда это она? – Можешь делать со мной что хочешь, но я считаю, что она направилась в квартиру своей сестры. – Но ведь та убита! – И что? – Квартира должна быть опечатана. – В любом случае тетя Люда – ближайшая родственница покойниц. Слава в тюрьме. Так что… у нее может найтись тысяча причин для такого визита. – Например? – Например, подготовка к похоронам. Бумаги, документы, деньги, наконец. Но несмотря на это разумное объяснение, обеим подругам почему-то казалось, что тетя Люда если и хочет найти в квартире своей сестры какую-то вещь, то это отнюдь не бумаги и деньги для похорон. Очень уж сосредоточенной, бледной и напуганной выглядела тетя Люда, когда кралась к подъезду, в котором жила еще совсем недавно ее сестра. – Пойдем за ней? – Надо бы. Но предпринять подруги ничего не успели. Пока они нашли место, где припарковать машину, пока то да се, тетя Люда снова появилась во дворе. На сей раз вид у нее был совсем безумный. Платок съехал в сторону, глаза горели, сумка сползла с плеча и болталась на длинном ремне где-то возле колен. – Что это с ней? – Ага. И что это у нее в руках? Вопрос Леси касался каких-то листов бумаги, которые тетя Люда держала у своего носа. Она шла, не глядя по сторонам, внимательно читая. Потом она остановилась, обвела вокруг себя ничего не видящим взглядом и стремительно кинулась бежать к дороге. – Нам надо за ней! Кто бы сомневался! Тетя Люда вела себя в высшей степени странно. И весь ее вид говорил о крайней степени возбуждения, в котором пребывала эта почтенная дама. Судя по перетоптываниям с ноги на ногу и тревожным взглядам, тете Люде очень не терпелось снова сесть на транспорт и ехать дальше. Она даже стала поглядывать на встречный поток машин, явно собираясь поймать частника и доехать на нем. Но что-то, возможно, природная бережливость или отсутствие привычки ездить на частном транспорте, удерживало ее от этого шага. А также еще и то, что все же существовала и надежда на прибытие нужной маршрутки. Так в томительных колебаниях прошло десять минут. И наконец тетя Люда плюнула на водителя маршрутки, задержавшегося где-то в пути. Она ступила на проезжую часть, явно намереваясь пересечь дорогу и отправиться в путь на более пристойном даме ее возраста транспорте. Проезжая часть состояла из четырех полос, по две с каждой стороны. Между собой они были разделены только двойной сплошной. И тете Люде, чтобы перебежать дорогу, надо было сначала добраться до этого узенького островка безопасности, а потом двинуться дальше к тротуару. Чуть дальше был светофор и переход, но тетя Люда то ли не захотела идти так далеко, то ли просто впопыхах не подумала об этом. Весь вид женщины, когда она суетливо перебегала дорогу, увертываясь от проносящихся машин, говорил о том, что она настроена хоть и решительно, но не вполне уверена в своих действиях. Она так растерянно металась, то делая шажок вперед, то отступая назад, что подругам стало ясно, до беды тут пять минут. А как назло, машины неслись одна за другой. И тете Люде пришлось замереть прямо посреди дороги. Даже подруги, наблюдающие за ней издалека, почувствовали некоторый трепет. Что уж говорить о самой тете Люде, мимо которой неслись машины, развевая ветром полы ее длинного пальто. – И ведь заметь, ни один не уступит! – Один уступит, толку мало. За ним другие несутся, они-то и не подумают уступить! Кира была права. Тетя Люда продолжала одиноко маячить посреди дороги, а намаявшиеся на долгом светофоре машины неслись теперь и не думая останавливаться. Как же, уступишь тут одной такой полоумной тетке, вздумавшей переходить дорогу в неположенном месте, так потом на следующем светофоре так застрянешь, что двадцать раз пожалеешь о своей доброте! А ведь дела, они никого ждать не будут. Опоздаешь в одном месте – не случится переговоров в другом, в третьем вообще откажутся от твоих услуг. И в результате из-за какой-то посторонней старой швабры, вздумавшей переходить улицу в неположенном месте, ты потеряешь деньги. И не чьи-нибудь деньги, а свои собственные, кровные, и потому горячо любимые. – Ой, смотри! Леся схватила Киру за руку, с трепетом ожидая того, что может произойти. – Смотри, как несется! Задавит! И действительно, прямо на тетю Люду неслась красивая ярко-красная машина. Что это была за марка, со своего места подруги разглядеть не могли. Но во всяком случае, нечто очень дорогое, шикарное и явно новое. Неудивительно, что владелец или скорей владелица этого ландо не собиралась обращать внимания на разных там старушек, маячащих посредине дороги. – Убьет! Леся ахнула и замерла. Деваться тете Люде было некуда. С одной стороны ее подпирала плотная шеренга машин, а с другой – на нее неслась красная смерть, чья владелица то ли отвлеклась на макияж, то ли заболталась по телефону. – Все! Но тетя Люда оказалась тоже не лыком шита. Буквально в последний момент она юркнула в сторону, увернувшись от колес. И красная убийца пронеслась мимо, не задев старушку. – Уф! – выдохнула Леся. – Ну, дела! Разве можно так глупо рисковать! Кира молча кивнула, даже не уточнив, к кому относились эти слова. То ли к тете Люде, которой было совсем не жалко своей жизни, то ли к расфранченной владелице красной машины, которой было плевать на всех, кто находился снаружи ее машины, и которая пребывала в твердой уверенности, что богатый муж или влиятельный любовник сумеет отмазать ее от любых проблем. И так было ясно, что обе хороши и друг друга стоят. Но тетя Люда осталась жива. Поток машин наконец иссяк. И старушка резво перебежала через дорогу, наплевав на все опасности. Ведь стоять на островке оказалось не так уж и безопасно. – Леся, не спи! Она уезжает! Действительно, тете Люде удалось за считаные секунды очень много. Она добралась до тротуара, остановила машину, чей владелец явно не брезговал частным извозом, и даже уже договорилась с ним, потому что машина тронулась с места. – За ней! Некоторое время подруги ехали молча, не сводя глаз с темно-серой «пятерки», в которую плюхнулась тетя Люда. «Пятерка» дребезжала, пускала удушливые выхлопные газы и вообще дышала на ладан. Постепенно такие машины отходят в разряд раритетов. И позиция людей, по-прежнему пользующихся отечественной «классикой», достойна уважения. Ведь все вокруг них давно набрали кредитов или нахапали денег как-то иначе, купили себе более или менее крутые иномарки, а некоторые счастливчики раскошелились действительно на очень крутые. Но водителям «классики» все эти тараканьи бега побоку. Им совершенно без интересу, у кого машина круче. Они твердо знают, что своя машина заработана у них потом и тяжелым трудом. Она верная. Она дешевая. И она позволяет им и их семьям пользоваться полноценным отдыхом как летом, так и в выходные дни. Эти люди не выпендриваются и не стараются никому пустить пыль в глаза, они такие, какие есть. И они поддерживают отечественного производителя. И все же таких верных, честных и крепких мужиков, выбирающих себе «классику», становится все меньше и меньше. Соблазн велик. И постепенно ржавые развалины, чей первоначальный цвет вряд ли определит даже профессиональный эксперт, уходят в небытие. – Но куда они едут? Действительно, куда? Но куда бы ни ехали тетя Люда и водитель «пятерки», они явно очень спешили. – Ты смотри, как гонит. Того и гляди, на лишение нарвется! Что уж там пообещала тетя Люда своему водителю, оставалось загадкой. Но судя по развиваемой им скорости, пообещала она ему нечто очень заманчивое. Такое, ради чего можно было и рискнуть. – Под сто жмет, – озабоченно произнесла Кира, взглянув на спидометр. – Ишь ты, и это по городу! Квартира самой тети Люды находилась в одном из спальных районов северо-западной части города. Хрущевская застройка, где жила тетка, соседствовала тут со сталинскими гигантами, взирающими на своих более дешевых соседей свысока. Именно в сталинском доме, предположительно, и жила сестра тети Люды, к которой та и наведывалась сегодня. Имелись в районе и новостройки, умело втиснутые строителями на тех небольших участках, где прежде росли деревья и гуляли дети. Но в общем район не представлял собой ничего особенного. Но когда у вас большая семья и дети, лучше жить либо в спальном районе, либо вообще за городом. Потому что в центре для детей сущий ад. – А едут-то они в центр. – Сама вижу. Сколько времени? – Двенадцатый час. – А за внуком ей когда в школу? – Она сказала, сегодня у него пять уроков, к часу двадцати. – У нее от силы два часа свободного времени, – озабоченно заметила Кира. – Интересно, как она собирается их использовать? Но тетя Люда явно знала ответ на этот вопрос. Она остановила машину на Суворовском проспекте. С водителем явно расплатилась еще во время движения, потому что сейчас буквально пулей выскочила из машины и устремилась по Восьмой Советской улице. Когда-то на месте этих многочисленных Советских улиц были столь же многочисленные Рождественские улицы, названные в честь церкви Рождества Господнего, расположенной неподалеку. После революции церковь закрыли, а эти улицы переименовали, да так до сих пор и оставили. Улицы эти хоть и ответвлялись от широкого Суворовского проспекта почти на всем промежутке между Смольным и Невским проспектами, но сами по себе особой художественной или архитектурной ценности не имели. Обычные узенькие улицы, застроенные в свое время невыразительными частными или доходными домами. Однако имелись и исключения. Были и тут симпатичные и совсем небольшие домики, возле которых чудом сохранились зеленые скверы, и жить в таких домиках было тихо, приятно и очень уютно. Жители домов объединялись и закрывали свои дворы от чужаков. После чего им уже ничто и никто не мешал вкладываться в обустройство по полной программе. Где-то делали парковку для жильцов, где-то детские площадки. Вариантов была масса, на вкус и кошелек жильцов дома. Вот в один из таких закрытых дворов и заскочила тетя Люда. Заскочила, оставив подруг с носом. Потому что сами они войти в этот дворик и стоящий за ним дом не могли. Двор был не только закрыт на кодовый замок, висящий на воротах, но он еще и охранялся бравой консьержкой, чей домик также виднелся чуть дальше через решетку. Подругам только и оставалось, что приникнуть к решетчатым воротам и с тоской взирать на близкую и в то же время такую недоступную жизнь современных богачей, отгородившихся от остального мира решетками и охраной. А также на тетю Люду, скрывшуюся в дверях одного из подъездов дома. Глава 3 Первой очнулась Кира. – Ну, и как же нам с тобой туда попасть?! – пробормотала она, сканируя взглядом двор. – Ворота-то закрыты. – А как же тетя Люда попала? – Похоже, у нее был ключ или она знала код двери. – А кто ей сказал код? – удивилась Леся. – Или тут кто-то у нее живет? Какой-то знакомый? Кира уже и сама запуталась. Возможно, в этом доме живет сестра тети Люды, та самая убитая Юлия Аюповна, теща Славки? Но кто же тогда живет в том доме, где тетя Люда была получасом ранее? Какой-то дальний родственник, которого она захотела навестить, чтобы потом поехать в квартиру покойной сестры? Нет, так не годится. Ведь тетя Люда сказала, что сестра живет совсем неподалеку от нее. Значит, уйдя из своего собственного дома, сначала тетя Люда побывала у нее. Нет, вряд ли сейчас тетя Люда приехала в дом своей сестры. Но тогда к кому она пошла? – Надо тебе все-таки узнать адрес дома, где жил Славка, – вздохнула Кира. – Ты как хочешь, а мне так плутать в потемках не нравится! – Ага. Но сейчас нам бы надо попасть внутрь. Это важнее. Домик консьержки был пуст. А сама консьержка сейчас с независимым видом маршировала по двору, то ли совершала моцион, то ли просто желая осмотреть свои владения. Вот если бы привлечь внимание этой особы, можно было бы выяснить, к кому это так торопилась тетя Люда. Консьержки обычно знают не только всех своих жильцов, но также и тех, кто часто к ним ходит. Если тетя Люда тут не впервые, можно рассчитывать на помощь консьержки. Вот только захочет ли она им помогать? Кира пару раз оценивающе глянула на сосредоточенное лицо женщины и подумала, что, защищенная литыми чугунными воротами, она может оказаться очень гордой и несговорчивой. Стоит ли к ней соваться? К тому же мимо то и дело шмыгают жильцы дома, двое даже столкнулись с тетей Людой в дверях. Возможно, они окажутся более любезными? Но все равно Кира никак не могла измыслить предлог, чтобы подойти к совершенно незнакомому ей человеку и поинтересоваться у него, кто та тетка в длинной юбке, которая сейчас пересекла двор и почти столкнулась с ним нос к носу. И взгляды подруг снова остановились на консьержке. Она к этому времени закончила свои упражнения и строго воззрилась в сторону подруг. Женщина явно собиралась что-то сказать, но не успела, потому что за ее спиной открылась дверь одного из подъездов, из которого и появилась тетя Люда. – Она! Возвращается. Девушки проворно шмыгнули прочь. Они совсем не желали, чтобы тетя Люда обнаружила за собой слежку и расшумелась. Подруги чувствовали, что она была не вполне откровенна с ними и им рассказала не все, что знала о смерти своей сестры и племянницы. У тети Люды имелась какая-то общая с ними тайна. И если двоих эта тайна уже унесла на тот свет, то не рискует ли тетя Люда? Но видимо, риск был ничтожен по сравнению с выигрышем. Она задерживалась, возможно, остановилась перекинуться парой слов с консьержкой, и у подруг возникла минутка, чтобы обсудить ситуацию еще раз. – Как-то подозрительно тетя Люда себя ведет. – Она явно нервничает. – Из-за чего? Ее так потрясла смерть сестры? – Или она что-то от нас скрывает. Например, историю про те деньги, о которых случайно проговорилась. – От нас… – задумалась Кира. – От нас-то – дело понятное. А вот что же Славке его женщины ничего не рассказали? – Вероника сказала, что Славка раздавлен случившимся несчастьем. И что он совершенно не понимает, откуда на их головы свалилась такая беда. – То есть он не знает, кто мог убить жену и тещу? – Если бы знал, давно бы уже рассказал об этом следователю. Зачем Славке сидеть за чужую вину? – Ну, мало ли как бывает, – пробормотала Кира. – Но все-таки почему жена, теща и тетя Люда ничего не рассказали парню? – Теща и тетка считали его чужаком. А жена… Да, странно, что его жена тоже держала язык за зубами. – То-то и оно, что странно. Если дело касалось денег, то она должна была сообщить Славке, что скоро станет богата. Ну, и он тоже. – В том-то и дело, что и он тоже. У мужа и жены все общее. А ну как Вера совсем не планировала приобщать Славку к своему будущему богатству? Но обсудить это подруги не успели, потому что тетя Люда, поговорив с консьержкой, уже пронеслась через двор в обратном направлении и теперь сражалась с непослушным кодовым замком. Верней, даже не с ним самим, а с кнопкой, которой он открывался. Она никак не могла найти кнопку. Подруги притаились в конце подворотни, через которую шел ход во двор, где тетя Люда пыталась вырваться на свободу, без толку теребя железную ручку на воротах, которая уже много десятков лет выполняла чисто декоративную функцию. – Вот она! – пришла ей наконец на помощь консьержка. – Вот кнопка! Тыкайте сюда! – Раньше вроде бы в другом месте была, – растерянно улыбнулась в ответ тетя Люда. – Только на прошлой неделе поменяли. Прежде неудобно было, вот и поменяли по желанию жильцов. Тетя Люда никак не отреагировала на это замечание, а подруги метнулись через дорогу, где и спрятались за своим автомобилем. Спустя пару секунд на улице из-под полутемной арки подворотни, возле которой только что кучковались подруги, появилась тетя Люда. Женщина явно никого не застала там, куда ходила. И теперь замерла с растерянным лицом. Тетя Люда не знала, куда ей направиться. И сомнение отчетливо читалось у нее на лице. – Что она еще задумала? – прошептала Леся, но Кира лишь пожала плечами. Наконец тетя Люда вытащила из кармана телефон и кому-то начала звонить. – Звонит! – Сама вижу! Но попытки тети Люды дозвониться до абонента провалились. И она помрачнела еще сильней. Женщина взглянула на часы, ведь ей уже скоро надо было забирать старшего внука из школы, минуту поколебалась, а затем отправилась через дорогу, где чуть наискось находился продуктовый магазин. То ли она собиралась ловить машину, чтобы ехать обратно, то ли хотела быстро сделать несколько покупок. Ведь таинственное убийство само по себе, а повседневные хлопоты и заботы о большом семействе тоже никто не отменял. Наверняка внучок-школьник потребует шоколадку, пирожок или хотя бы сок. Малыш провел в школе много томительных часов, и он твердо уверен, что небольшое вознаграждение за свои старания точно заслужил. Точно так же и внучек, которого предстоит забрать тете Люде чуть позже, тоже предъявит свои права на шоколадку или сок. Нечего и говорить, что переходить дорогу по зебре и светофору тете Люде вновь показалось излишним. Она смело пересекала узкую улицу, явно рассчитывая, что на такой тихой улочке с ней не произойдет ничего дурного. И она ошиблась. Неожиданно в конце улицы взревел мотор, а затем спустя считаные мгновения мимо подруг пронеслось что-то огненно-красное и очень стремительное. Затем раздался странный звук, и еще спустя секунду на землю тяжело упало что-то тяжелое и темное. Все произошло настолько быстро, что Леся даже не успела ничего толком понять. Ей также показалось, что она не может дышать и слышать, но оказалось, прошло время всего лишь между двумя ее вздохами. А потом закричала какая-то женщина. И Леся с удивлением поняла: кричит она сама: – Тетя Люда! Да как же это?! Кира, ты это видела! Но Киры рядом с ней не обнаружилось. Она, оказывается, уже сидела на корточках возле тети Люды, а со всех сторон к ним спешили люди. И откуда кто взялся! Еще минуту назад тихая улочка казалась пустой и безжизненной. Но вот уже со всех сторон появляются люди – продавцы из окрестных магазинов, жильцы и просто прохожие. – Что с ней? – Она жива? – Безобразие! Так носиться по городу! – И главное, водитель-то каков! Ведь как будто бы ничего и не произошло, он даже не остановился! – Сбил и уехал, как будто так и надо! – А номер? Товарищи, номер этого гада кто-нибудь запомнил? Что за номер был у машины? Номер? Леся, которая как раз в этот момент отчаянно тыкала в кнопки телефона, вызывая «Скорую помощь», даже замерла. Какой же у этой красной машины был номер? Нет, она его точно не запомнила. Даже и в мыслях такого не держала. Машина пронеслась мимо них с Кирой слишком быстро. Но возможно, Кира сориентировалась быстрее и сумела запомнить номер машины? – Нет, номера я не заметила, – разочаровала ее подруга. – Но зато… Леся, ты понимаешь, что это была та же самая машина? – Какая та же самая? – Ну та! Которая уже пыталась задавить сегодня тетю Люду, когда она переходила дорогу. – А-а-а… Леся принялась судорожно соображать. Да, там ведь была тоже красная машина. Но та самая или какая-то другая? Красных машин, да если пошло на то, и всяких других, в последние годы расплодилось невиданное множество. – А ты… ты в этом уверена? Уверена, что это была одна и та же машина? – Марка та же самая! – кивнула Кира. – Не знаю, какая именно, но та же самая! – И что это означает? – Не знаю. Предлагаю дождаться приезда врачей, и пусть они сами спросят об этом у тети Люды. Но тетя Люда не могла говорить. Она была без сознания. Из ее носа обильно струилась кровь. Из головы, смачивая волосы и косынку на ней – тоже. И даже весьма далекие от медицины подруги понимали, что вряд ли это может служить обнадеживающим признаком. У женщины повреждена черепная коробка, но вот насколько сильно? – Тетя Люда! – надрывалась Кира. – Не умирайте! Как же ваши внуки? Кто их будет забирать из школы и садика? А дети? Тетя Люда, да очнитесь же вы! Но хотя при упоминании о внуках веки тети Люды слегка и дрогнули, глаз она не открыла и в сознание не пришла. Однако, когда приехали врачи, женщина была еще жива, что было в данной ситуации уже неплохо само по себе. Врачи тоже попались толковые. Да и их машина оказалась оборудована не одним лишь чемоданчиком с анальгином, в ней имелось все, что необходимо для реанимации и поддержания жизни пострадавшего. Врачи быстро погрузили тетю Люду на носилки, зафиксировали ее тело ремнями, а затем приступили к реанимационным процедурам, впрочем, уже скрытым от глаз посторонних свидетелей, в кузове самой машины. – Ну и ну! – только и смогла уважительно промолвить Леся, – от момента приезда врачей до их исчезновения вряд ли прошло больше минуты. – Профессионалы! – Да, будем надеяться, что тетя Люда в их руках выживет, – откликнулась Кира, прижимая к груди темно-коричневую сумку, которая показалась Лесе смутно знакомой. Где и у кого она видела такую сумку? И размышляя над этим вопросом, Леся машинально произнесла: – Судя по тому, как быстро врачи увезли тетю Люду, у нее есть шансы. – А что делать нам? – Ну… я не знаю… Ой, Кира! А что это у тебя в руках за сумка? Да, сумка! Она ведь не твоя! Кира с недоумением посмотрела на коричневую кожаную торбу в своих руках. У самой Киры сумочка была маленькой, приятного светло-салатового цвета. А это чья же? – Ты подобрала сумку тети Люды! И не отдала ее врачам! Подруги растерянно переглянулись. А потом Кира открыла сумку и сунула в нее нос. – Сумка есть, но ни паспорта, ни документов, ни телефона в ней нету. – Телефон вон ее валяется, разбитый! Реанимировать телефон, раздавленный колесами машин, нечего было и пытаться, про него можно было смело забыть и похоронить в ближайшем мусорном ящике. И подруги снова уставились на сумку. Что же им с ней делать? Остаться дожидаться приезда милиции, а потом отдать сумку им? Но когда приедут менты? И что сами подруги скажут им? Номера машины и того запомнить не сумели! И марку не определили! Стыд и позор, а не свидетели. – Надо хотя бы забрать внуков тети Люды. Для начала старшего из школы. У него уже скоро закончатся уроки. Не дело, если малыш будет сидеть один. – Ты знаешь, где он учится? – Школа во дворе дома тети Люды. Трудно будет ее не найти. Но пока подруги обсуждали, что им делать дальше, позади них раздалось покашливание. Девушки обернулись и увидели ту самую консьержку, которая прогуливалась во дворе соседнего дома. Сейчас она выглядела ничуть не надменно. И сразу становилось ясно, что это простая и обычная женщина, также потрясенная случившимся на ее глазах преступлением. – Я извиняюсь, конечно, – произнесла она, обращаясь к подругам, – но вы вроде как близкие этой женщины? – Да, тетя Люда… она… она наша родственница. – Я заметила, вы за ней следили. – Нас ее сын нанял. – Следить за матерью? – ахнула консьержка. – Ну надо же! И как он только до такого додумался, за матерью-то следить! – Не следить, а присматривать. Тетя Люда… как бы это помягче выразиться, не вполне адекватна. Она в прошлом году перенесла инсульт. И хотя внешне это и не заметно, двигается она отлично, но вот с головой у нее все не так гладко. – А что? Путает все? – Путает, забывает, – согласилась Кира и принялась перечислять дальше: – Газ откроет, а спичку поднести забудет. Утюг включит, а на подставку его не поставит. Кастрюлю поставит на огонь, а воды не нальет. Конечно, ее дети купили и утюги, чтобы отключались при перегреве, и плиты со специальными контролирующими датчиками. Но ведь всех случайностей не предусмотришь. Вы согласны? А когда месяц назад тетя Люда впустила в квартиру каких-то сомнительных продавцов картошки, которые оставили мешок гнилых овощей, а взамен вынесли из квартиры все золото и деньги, нас и наняли. – Вроде как сиделками? – Ну, сидеть возле тети Люды как раз и не приходится. Она очень деятельная. Бывает, целыми днями по городу носится. Вот мы с подругой молодые, а еле за ней поспеваем. – И куда же она ездит, бабушка? – Да в разные места. Всех и не упомнишь. – Ну, сюда-то она уже не первый раз наведывается, – поджала губы консьержка. – Так что не спешите ее сумасшедшей-то выставлять. И не просто так она к нам приезжает, а к конкретному человеку! Подруги так и замерли в невольном восхищении самими собою. Вот так они молодцы! Вот так умницы! Взяли и раскрутили эту тетку на признание, которое она сейчас сама же им и сделает. И никаких наводящих вопросов с их стороны больше не понадобится. Консьержка немногим младше тети Люды. Вот ее и задело за живое, что каких-то двух молоденьких соплюх наняли, чтобы следить за приличным и уважаемым пожилым человеком. – Не все пожилые люди обязательно чудят! – подтвердила мысли подруг и сама консьержка. – Ваша тетушка со стороны детей просто внимания к себе мало чувствовала. Вот и отправилась по тем местам, которые были дороги ей еще с юности. Вы-то тех мест и не знаете, откуда вам? Вот вы и решили, что она без толку по городу носится. А она не без толку, а очень даже и со смыслом! – Вы это о чем? Вы знаете, к кому ходила тетя Люда в вашем доме? – Я-то знаю! – продолжала наступать на подруг консьержка. – А вот вам надо хозяевам вашим передать, что мать у них в здравом уме. А что рассеянная немножко, так ничего удивительного в этом после инсульта нет! Им не за бабкой следить надо, а лечиться человека отправить. В санаторий, например. Или еще куда! Если теперь она выживет, конечно. Это было очень верное замечание. Но всегда хочется верить в лучшее. И подруги закивали: – Хорошо, мы передадим, но вряд ли они нас послушают. – Послушают! Смотря, конечно, как скажете! – Нам бы хоть имя этого человека узнать, к которому тетя Люда приходила, – тоскливо протянула Кира. – Тогда бы легче с родственниками разговаривать было. А то сыновья у нее… Нет, они ее любят, конечно. Но не очень-то серьезно воспринимают. – А я вам скажу! – азартно воскликнула консьержка, явно близко к сердцу воспринявшая все, что случилось с тетей Людой. – Скажу, к кому она ходила. В двенадцатую квартиру она всякий раз поднималась. А живет там пожилой мужчина – ее ровесник. На брата не похож, значит, кто? Старый друг, а возможно, что и старая любовь! – А как его фамилия? – Фамилия у него красивая – Ураганов! А зовут Валентин Федорович. Писатель. – Писатель? – Ну, не такой, чтобы очень уж знаменитый, но вполне себе успешный. И в Союзе писателей всю свою жизнь состоит. И даже квартиру в этом доме именно от него и получил. – И вы уверены, что тетя Люда ходила именно к этому Ураганову? – Так один он теперь живет. Две комнаты у него. Одну он в свое время под рабочий кабинет получил, а во второй они с женой жили. – Писатель женат? – Вдов, – сухо произнесла консьержка. – Второй год уже вдовеет. Она брела в направлении к своему рабочему месту, а подруги следовали рядом с ней, боясь упустить хоть одно слово из ее рассказа. – Когда жена Валентина Федоровича жива была, ваша тетя, конечно, тут не появлялась. А как овдовел, так через пару недель я ее первый раз и увидела. К нему она шла, больше ни к кому не ходила. Всегда в двенадцатую квартиру. Я сначала даже подумала, что Валентин Федорович себе домработницу завел, чтобы по хозяйству ему помогала. Обиделась на него даже немного. Мог бы и мне эту должность предложить, тем более что я ему намекала на такую возможность. Но потом поняла, нет, не домработница это. – А почему? – Во-первых, одета хоть и просто, но вещи качественные. И потом… Много ли за полчаса или час сделать по хозяйству успеешь? Пока разденешься, пока оденешься, время и пройдет. Да и приходила ваша тетя нерегулярно. То месяц ее не видно, то зачастит. – Скажите, а тетя Люда одна приходила? – Ну, ясное дело, что одна. А с кем ей быть? – Возможно, с ней были еще другие женщины? Молодая и старая? – Не видела я никого! – отрезала консьержка. – Одна она приходила к нашему писателю. И знаете, что я вам скажу, напрасно вы думаете, будто все пожилые люди из ума выжили. Ваша тетя была вполне нормальной и в сопровождающих точно не нуждалась! – Да мы ничего такого и не думали, просто… А что этот писатель? Похоже было, что у тети с ним… Ну, роман или что-то вроде того? – Говорю вам, она к нему на полчаса или от силы час – час двадцать заскакивала. – А мы можем повидать этого Ураганова? – Нету его. Уехал. – А надолго? – Мне не отчитывался. Видела, что вчера вечером он с двумя сумками выходил и такси до вокзала его у подворотни поджидало. Я и вашей тете собиралась сказать, что зря она сегодня приехала, нету ее писателя дома. Да потом остановилась. Неудобно как-то показалось к незнакомому человеку со своими советами лезть. Еще подумает, я не в свое дело вмешиваюсь. Валентину Федоровичу пожалуется. А оно мне надо? Лишние неприятности мне точно ни к чему, своих собственных проблем хватает! – А потом все же сказали? – Ну, когда она из его подъезда-то выскочила да ко мне бросилась, сказала, разумеется. Нету, говорю, нашего уважаемого товарища писателя. Уехал он. – А она что? – Огорчилась. Знала ведь, говорит, что Вали дома нету. И на что надеялась, непонятно! – И консьержка еще добавила: – Очень наш писатель ей, выходит, срочно понадобился. Она даже ему на трубку при мне еще позвонила. – И что? – И ничего! Не удалось ей с ним поговорить. То ли телефон у него отключен, то ли еще что, а только связь не установилась. С этими словами консьержка закрылась в своем служебном домике и словно бы обрела былое величие и значимость. – Так что идите, девочки, и передайте родственнику, чтобы не чудил и мать дурой бы не выставлял! У нее в этом доме знакомый живет. И очень даже хороший знакомый, коли ваша подопечная к нему почти год в гости заходит. А если детям ее что не нравится, так это их проблемы. И нечего при этом деньги на ерунду, на сиделок да на топтунов выбрасывать. Поняв, что чистосердечный разговор с этой особой закончен – она вернулась к своим служебным обязанностям, пора откровений закончена, подруги вежливо попрощались с консьержкой. И, полные своих мыслей, поехали за внуком тети Люды, которого им еще предстояло забрать из школы. Мальчика они нашли быстро. Собственно говоря, это был единственный ребенок, сидящий в пустом холле школы. Кроме него, там находилась еще уборщица, деловито надраивающая и без того чистый пол. А также гардеробщица, бдительно взирающая за этим процессом. Пол возле ребенка уже был вымыт. И мальчик сидел на лавочке, испуганно поджав ноги под себя. – Ты ждешь бабу Люду? – подошли к мальчику подруги. – Ты ее внук? – Да. Я – Ренат. А вы кто? – Мы должны отвести тебя домой. – А кто вы? – продолжал допытываться мальчик. – И где моя бабуля? – Бабуле стало нехорошо на улице. Она упала в обморок, и ее забрали в больницу. И увидев, как побледнел ребенок, Леся воскликнула: – Но с ней ничего страшного. Врачи сказали, что через несколько дней они ее вылечат. – Да? Они точно так сказали? Сказали, что через несколько дней бабушка будет здорова? Точно? Темные большие глаза мальчика пытливо смотрели на подруг. Он явно добивался, чтобы они повторили свои слова насчет того, что с бабушкой будет все в порядке. На вид мальчику было лет семь-восемь. И он явно очень разволновался из-за того, что бабушка Люда не придет его встречать, а вместо этого ей пришлось поехать в больницу. – А кто же доведет меня до дома? – Хочешь, позвони родителям. А хочешь, мы тебя проводим. – А вы кто такие? Мне папа не разрешает с незнакомыми людьми разговаривать. – Мы друзья твоей тети Веры и ее мамы, твоей бабушки Юли. – Тетя Вера? Баба Юля? Но ведь их Слава убил! Бедный ребенок! Сколько стрессов для детской психики за такое короткое время. Девушкам стало еще больше жаль этого малыша, вокруг которого все близкие то умирали, то попадали в больницу. И подруги постарались хоть как-то исправить ситуацию. – Ну… Слава этого не делал. Он не убивал. – А кто убивал? – Вот мы это как раз и пытаемся выяснить. – А баба Люда тоже знает, кто это сделал? – озабоченно поинтересовался мальчик. – Поэтому и заболела? От волнения? Я знаю, у нее от волнения часто сердце стучит и голова болеть начинает. И давление. Тогда ей врачей приходится вызывать. А у меня вот даже на контрольных ничего не болит, это, наверное, потому что я мужчина! И тут его взгляд упал на сумку, которую Кира до сих пор держала в руках. – Бабушка оставила вам свою сумку! – обрадовался малыш. – Значит, вы действительно ее подруги! Вы отведете меня домой? И домашнее задание поможете сделать? – Иди, мужчина! – усмехнулась Кира. – Одевайся! Все мы тебе поможем! Ренат отправился за курточкой и сменкой, а Леся вцепилась в рукав Киры. – Ты уверена, что мы имеем право забирать этого ребенка из школы? – Но его бабушка точно в ближайшее время его не заберет. – Тогда надо позвонить его родителям. Предупредить их. – Они не согласятся. Не согласятся, надо оставить ребенка в школе. – Да ты что?! – возмутилась Кира. – Оставить его тут одного? – Да. – Оставить и упустить такой отличный шанс втереться в доверие к родителям этого малыша? Ни за что в жизни! И вообще, нам все равно нужно с ними поговорить. Так что если мы будем их ждать, почему одновременно не сделать доброе дело? И сопротивление все еще сомневающейся Леси было быстро сломлено ее энергичной подругой. – Ну, как знаешь, – отступила Леся. – Но учти, если у нас будут проблемы, то я тебя предупреждала! – Все будет хорошо, вот увидишь! Леся промолчала. Она искренне считала, что ничего хорошего в том, чтобы без ведома родителей взять чужого ребенка, нет. Но как сладить с Кирой, которая разумных советов обычно не слушала? До возвращения родителей Рената с работы подруги успели многое. Они сделали с Ренатом письменные уроки, Кира помогла решить ему задачку о двух поездах, вышедших из одного и того же депо, но с промежутком в полчаса, а Леся лихо расправилась с упражнением по русскому языку. Потом они готовили коллаж на тему «Золотая осень», который состоял из ягод рябины, кленовых листиков и желудей, что набрал заранее сам Ренат. А также нескольких картинок с видами осеннего пейзажа, которые нашли в Сети подруги. И теперь они дружно втроем соорудили из всего этого очень живописный коллаж. Проблем с младшим ребенком – Тимой – Тимуром тоже не возникло. В садик они явились все вместе – подруги и Ренат. Воспитательница где-то отсутствовала, а молоденькая нянечка выдала Тимура двум чужим тетям и его малолетнему брату без лишних вопросов, а затем снова умчалась туда, где слышался отнюдь не детский смех, а голоса каких-то мужчин. – Вообще, если разобраться, то происходит форменное безобразие, – сказала Леся, пока Тимур и Ренат резвились на вполне заслуженной ими прогулке. – Нам удалось заполучить этих детей без всякого труда. А если бы мы не были хорошими людьми, а совсем наоборот? – Но мы же хорошие. – У нас на лицах этого не написано. – Не забивай голову ерундой. – Нет, ты только сама подумай, что было бы с этими детьми, если бы на нашем месте оказался какой-нибудь мерзавец? – не успокаивалась Леся. – Учительница оставила Рената одного в гардеробе… – Не просто так, а дожидаться его бабушку. – Но разве она проконтролировала, пришла бабушка за ребенком или нет? – не сдавалась Леся. – А с Тимуром? Тут вообще беспредел! У нас в садике даже не спросили имен! Мы сказали, что мы тети ребенка, семилетний малыш подтвердил это, и нам выдали отличного упитанного малыша пяти лет от роду! Повторяю, а если бы мы были злоумышленницами, промышляющими кражей детей? Что было бы с этими детьми? Но хотя Леся была безусловно права в своем возмущении, Кирины мысли были заняты другими вещами. – Дети с нами, мы их не обидим. Значит, все в порядке. Лучше подумай о том, как нам разговорить родителей малышей. Они должны знать, что затевала их мать. Или не должны? Родители Рената и Тимура стали подтягиваться к домашнему очагу где-то лишь после шести часов вечера. Они явно ничего не знали о том, что произошло с их бабушкой. Первой появилась хорошенькая блондиночка – мама Тимура. Увидев в доме посторонних и не увидев свекрови, она нахмурилась, но ненадолго. – Попала под машину? – ахнула она. – Сбили? Насмерть? Нельзя сказать, чтобы невестка тети Люды сильно расстроилась. Слез в ее глазах не было, одно неприкрытое раздражение. – Значит, свекровь в больнице. И кто же будет теперь вести хозяйство? И дети… Тимку завтра вести в поликлинику на прививку, кто его поведет? Я?! – Понимаете, это был несчастный случай. – Несчастный случай у моей свекрови в голове! – отозвалась невестка Соня – мать младшего Тимура очень сердито. И почему-то решила выместить свое раздражение на ни в чем не повинных подругах, закричав: – Вы хоть знаете, каково это – жить под одной крышей со свекровью татаркой, будучи при этом русской? Это же ад кромешный! Каждую минуту она меня только и тюкала и тыкала! Все я делала не так, все не этак! Нет, честно, я рада, что хоть немного смогу от нее отдохнуть. Шут с ними с прививками, пусть лучше ребенок без прививки недельку-другую походит, но зато свобода! Сколько, вы говорите, она в больнице проваляется? – Это трудно пока что сказать. Ведь возможно, что она и вовсе из больницы не выйдет. – А куда же это она денется? – Ну… умрет. Нет, такой вариант хорошенькую Соню явно не устраивал. Она быстро прикинула величину воза, который тащила на себе ее свекровь, и заявила: – Она должна поправиться! Пусть и с приветом, но она нам нужна! – А почему с приветом? – Возраст, – вздохнула Соня. – Или уж не знаю, что там у нее было. Только в последний год моя свекровь начала отчаянно чудить. – И в чем это ее чудачество заключалось? – Уходила, а куда, нам не говорила. С сестрой своей часами на телефоне висела, ни поговорить, ни позвонить никому. А подойдешь, послушаешь, о чем говорят, так и не разобрать ничего. Одно сплошное бу-бу-бу да шу-шу-шу! – Это вы про какую сестру? – А у Людмилы Аюповны только одна сестра и была – тетя Юля. У тети Юли в отличие от моей свекрови жизнь вполне удалась. Замужем она была за военным. Поездила по миру, посмотрела. И сама из себя тетя Юля очень ловкая была. Хитрая. Всегда умудрялась деньги заработать, не то что моя свекровь, которая только и умела всю жизнь, что дома торчать. И пусть из детей у тети Юли одна лишь дочка Верочка, да и та… неполноценная, но… – Как это, неполноценная? – Ну, замуж очень поздно вышла, – принялась перечислять Соня грехи покойной Верочки, а заодно и выкладывать семейные тайны совершенно посторонним людям. – Да и не вышла бы никогда, кабы этот дурачок Славка ей не подвернулся. Да и он бы не женился, кабы тетя Люда не состряпала своей племяннице липовую справочку из женской консультации. И снимок УЗИ чужой еще приложила. Ну, это чтобы Славка пуще растрогался! И что думаете? Сработало! Славка уже на следующий день Верочке руку и сердце предложил. И колечко принес – дешевенькое, дрянное, не с брильянтиком, а с фианитом, но Вера с мамашей рады были до опупения. Видели бы вы, как они у нас плясали от счастья. Я думала, стены рухнут или потолок обвалится! Ага! Значит, беременность Верочки, из-за которой Славка на ней и женился, все же была фальшивой! Славку женили на Вере обманом. А что, если он об этом узнал? Ну, узнал, и что? Вряд ли он стал бы убивать свою жену и тещу за этот, в общем-то, невинный обман. Мы живем не в Средневековье, где развод был невозможен. У нас проблем с этим нет. Иди и разводись, если в жене или ее семье тебя что-то не устраивает. – А как вы думали, тетя Юля уже не чаяла, как ей свой залежалый товар сбыть. Не находилось на Веру охотников. Все женихи, которых моя свекровь с сестрой с Верой знакомили, от нее очень быстро убегали! – Почему так? – Капризная она была, страх просто! И то ей не то, и это не это! На личико ничего из себя, даже местами симпатичная, но пальцы любила гнуть, ужас! И вредничала! Иной раз себе во вред, а все равно вредничает. На свадьбу к родственникам идти, все готовятся, собираются, наряды покупают. А Вере вдруг в последний момент шлея под хвост попадет, с матерью или мужем поцапается и не пойдет никуда! Ну, и они не пойдут. Так и сидят по углам, друг на друга дуются, пока вся остальная родня в ресторане веселится. Да уж, семейная жизнь у Славки была явно не из простых. Но зачем он все это терпел? Ведь судя по всему, «беременность» Веры рассосалась очень быстро. Что задерживало Славку возле этой девушки? Страх снова что-то менять? Привычка? Этого подруги понять не могли. Также не могли они и понять, почему молодые жили с тещей. Ну ладно, Вера, она была при матери. Хотя жить под одной крышей с матерью и мужем – это удовольствие сильно на любителя. Но Славка?.. Его-то что держало возле Веры и ее мамы? Но оказалось, что это еще не самое странное, потому что Соня неожиданно сказала: – А уж как они веселились, когда верх над Славкой одержали. На Вере его женили! В ту же ночь тетя Юля новобрачных одних в квартире оставила, сама к моей свекрови прибежала и давай с ней шушукаться. И шу-шу-шу, и бу-бу-бу! А о чем, толком и не понять. Дескать, теперь мы власть над старым пнем одержим. Теперь он у нас в кулаке. Теперь ему уж раскошелиться точно придется! И он, и Славка, оба нам по гроб жизни платить деньги станут, а мы только баклуши бить и сливочки снимать! – Это они о ком? – Да вот и не знаю! А только с тех пор у обеих – тети Юли и моей свекрови – постоянно между собой то шу-шу-шу, то бу-бу-бу! Заколебали, если честно! К телефону уже и не подойти было! Подруги хотели поподробней расспросить так удачно болтливую Соню, но в этот момент в коридоре раздался звук шагов и женский голос спросил: – Это чем же ты, Соня, снова недовольна? Чего ворчишь? – О! Алина пришла! – обрадовалась младшая невестка тети Люды. – Она вам сейчас получше меня расскажет! Алина у нас образованная и умная. Психолог! Она лучше моего разбирается в таких вот делах. Вторая невестка тети Люды оказалась полной противоположностью Сони. Если Сонечка была легкомысленная кокетка, явно не слишком большого ума и образования, но большой хитрости, то Алина была очень образованная, что не стыдилась лишний раз подчеркнуть круглыми профессорскими очками, строгим взглядом и безупречными манерами. Соня носила яркие свитерки и к ним коротенькие юбочки или узкие брючки, а Алина отдавала предпочтение в своем гардеробе строгим классическим линиям и неброским цветам – серый, коричневый, синий и темно-зеленый. Ну, и конечно, еще черный и белый. Соня носила легкомысленные туфельки из кожзаменителя, в лучшем случае годные лишь на один сезон, но зато радующие ее глаз яркими цветами. Алина носила практичную кожаную обувь, на низком каблуке и все тех же скучных старушечьих цветов. Наверное, двум таким полярным молодым женщинам трудно было уживаться в одной квартире. Но похоже, что-то их сильно сближало. И подруги, кажется, даже догадывались, что это. Невесток сближала обоюдная неприязнь к их свекрови. Вот в чем крылась причина дружбы Сони и Алины, которые в другой ситуации никогда не стали бы общаться друг с другом. – О чем я должна рассказать? Кто это вообще у нас в гостях? – Алина, они говорят, наша свекровь в больнице! В реанимации! Она при смерти! Ее сбила машина, когда она в очередной раз сегодня зачудила! Алина поправила очки на своем тонком породистом носу и взглянула на сыщиц более пристально. – В самом деле? И где это произошло? – На Восьмой Советской. – Где? – удивилась Алина. – На Восьмой Советской? Но это же в центре! – Совершенно верно. – И что там могла делать наша свекровь? – А я тебе говорила, что она прохлаждается, пока мы с тобой на работе вкалываем! – снова вылезла со своими комментариями Соня. – Сама сказала, что возьмет на себя домашнее хозяйство, а у нас в комнате пыль под кроватью – мешками выноси. И пельмени она покупные нам варит, думает, мы не замечаем. И чебуреки она уже готовые покупает, я даже знаю, где именно. Помнишь, я тебе говорила, что видела ее, когда она пирожки для нашего ужина покупала? Помнишь? А вы мне еще все не поверили! А я давно замечаю, что свекровь днем бездельничает! То за ребенком опоздает, то обед вовремя не приготовит. Сколько раз мы один бульон хлебали, потому что свекровь, дескать, себя днем плохо чувствовала? А между тем люди мне говорили, что видели ее днем на улице! И ничего она себя не плохо чувствовала, сплошной обман и притворство! Соня говорила и говорила, заткнуть фонтан ее красноречия никак не удавалось. Обрадованная тем, что нелюбимая свекровь наконец попалась с поличным, Соня никак не могла успокоиться. – Соня, – наконец не выдержала Алина. – Помолчи, будь добра. Нам надо успеть до прихода мужей. Они не одобрят, если мы при них станем обсуждать их мать. Алина очень быстро переоделась, вымыла руки, поцеловала сына, а потом вернулась на кухню. Где обе невестки тети Люды и смогли выложить то, что накопилось у них на сердце по отношению к их общей свекрови. И если Алина еще пыталась соблюдать баланс между добром и злом, то в устах наивной Сонечки тетя Люда вообще получалась каким-то откровенным монстром. Глава 4 Перечень прегрешений свекрови у ее невесток занял почти четверть часа. Несмотря на предостережение Алины, Соня никак не могла успокоиться. Да и Алина невольно тоже словила ее настроение. И сама того не замечая, заговорила с явно не свойственной ей в обычное время горячностью. Обе невестки почему-то решили, что Кира с Лесей работают в полиции. И сейчас вовсю делились подробностями своей нелегкой жизни под пятой строгой свекрови. – И не угодишь-то ей ничем! – Как ни старайся, все равно плохой окажешься! – В любой ситуации сторону своих сыновей принимает. Сначала выслушает, вроде посочувствует, потом к сыночкам своим дорогим пойдет и обратно уже фурией возвращается. Орет, ногами топает, ругается на нас с Алинкой. – А если не ругается, так и еще хуже. – Спасу от нее никакого нет. – Вот я и не злой человек, но рада, что ее хотя бы пару недель дома не будет! Но все это были, так сказать, личные терки между тетей Людой и ее невестками. Подруг интересовало совсем другое. Чем таким таинственным занималась тетя Люда в свое свободное время, за что и поплатилась, если не жизнью, то уж здоровьем, во всяком случае, точно! – Скажите, а есть у вашей свекрови человек, которому она доверяет? Подруги? – Ну, с сестрой тетей Юлей у них были хорошие отношения. Да, можно сказать, что они были близки. Правда, там была какая-то история с дележом наследства, оставшегося сестрам после родителей, но у кого их нет, таких историй? Мой отец, к примеру, насмерть рассорился с моей теткой, смешно сказать, из-за старого буфета. Тетка хотела его взять себе, а мама тоже положила на него свой глаз. Папа сначала колебался, не зная, чью сторону принять, но, когда его прижали, все же встал на сторону мамы. Буфет достался нам. Но с тех пор тетка к нам домой ни ногой! Если и встречаемся с ней, то только в гостях у наших общих родственников. Она с нами не разговаривает. На поздравления не отвечает. И вообще, ведет себя так, словно мы не буфет забрали, а крыши над головой лишили! – Но у тети Люды и ее сестры отношения были получше? – О да! Они если когда-то и дулись друг на друга, то давно – в последнее время снова сдружились. – Свекровь от Веры с тетей Юлей последнее время вообще не вылезала! Попросишь ее с ребенком посидеть, а ей вечно некогда. То она самсу испекла и к тете Юле с гостинцем едет, то Вере платье укоротить надо было, теперь она его назад везет. В общем, всякий раз какая-то отмазка у нее находилась. – Но так было не всегда? – Нет, только в последнее время они с сестрой так сблизились. А еще год назад свекровь если и общалась с тетей Юлей, то исключительно по большим праздникам. – Серьезно? – Да, – кивнула Алина и задумчиво добавила: – И я даже могу сказать, когда произошла эта перемена у них. – Даже дату назвать можешь? – Могу. – И я могу! – вылезла шустрая Соня. – Это было в Веркин день рождения! – Веры – дочери тети Юли? – Да. До того мы к ним ходили от силы раз в год, а они к нам и того реже. Но в тот день рождения Веры все внезапно изменилось. После этого праздника сестры снова стали подругами не разлей вода. Так что же случилось такого особенного в тот праздник, что враждующие или, во всяком случае, прохладно относящиеся друг к другу, затаившие обиду сестры вдруг снова начали дружить между собой? Подруг очень заинтересовал этот феномен. Тем более год – это была знаковая цифра в их расследовании. Именно год назад, по словам консьержки, тетя Люда впервые нарисовалась возле писателя Ураганова. Сначала подруги приписали это вдовству самого Ураганова, но теперь склонны были признавать, что могла быть и еще какая-то причина внезапно проснувшегося в тете Люде интереса к своему бывшему поклоннику. – Ну, или кем он ей там был, – пробормотала Кира себе под нос. – Но об этом мы подумаем потом. Сейчас день рождения Веры… Что там произошло особенного? Но невестки лишь переглянулись с недоумением. Нет, они не знали, что именно произошло. Просто в один момент обе сестры, тетя Юля и Людмила Аюповна, вдруг появились в гостиной с сияющими и таинственными лицами, сразу же стало ясно – что-то произошло. Однако при этом на все вопросы родственников обе сестры хоть и отвечали, что все у них прекрасно, но не давали больше никаких комментариев. И тем не менее они весь вечер продолжали обмениваться загадочными и продолжительными взглядами. – А на следующий день тетя Люда помчалась к сестре под предлогом, что надо помочь ей убрать после вчерашнего праздника. – Как будто бы там было что прибирать! Да мы с Алинкой всю посуду вдвоем перемыли. А было ее целые горы. Ни старухи, ни Верка нам ни разу не помогли. – Такие вредные! Так и сидели в кабинете у дяди Саши, на ключ запершись! – Можно подумать, мало было, что мальчики им мебель там передвинули! – поддержала подругу и Алина. – И что получилось? Мужчины устали, запыхались, а ведь тоже в гости пришли! В нарядной одежде, уж явно не для того, чтобы мебель двигать! – А свекровь все равно к сестре помчалась, что-то там в кабинете у дяди Саши, дескать, доразбирать надо было. Бумаги какие-то, фотографии. До ночи в тот раз провозилась! И потом еще несколько вечеров у них допоздна пропадала, никак уборку они закончить не могли. – Нашим мужьям даже за ней вечером ездить приходилось, иначе она бы там и ночевать, наверное, оставалась бы! Но тут в коридоре послышался звонок, и Соня встрепенулась. – А вот и наши мужчины! – воскликнула она. И глянув на подруг, сразу же их предупредила: – Вы если хотите чего у мужей наших спросить, то сразу спрашивайте. Не говорите, что с их матерью сегодня случилось. А то они, если новость такую услышат, ничего вам уже не расскажут. Сразу же к ней помчатся, мамочкины прихвостни! Так что сначала свои вопросы задавайте, а про тетю Люду потом расскажете. – Да и мы тоже второй раз послушаем с удовольствием, – добавила Алина. – Хорошую новость всегда лишний раз послушать приятно. И две молодые злыдни переглянулись между собой и радостно засмеялись. Их явно ничуть не печалило то, что их свекровь и бабушка их детей попала в больницу в очень тяжелом состоянии. И по мнению подруг, это было просто гадко. Хотя, как знать, они ведь не жили в тесном ежедневном общении со свекровью. Вполне возможно, что поживи они той жизнью, какой жили эти молодые женщины, они бы тоже начали вести себя аналогичным образом. А с другой стороны, чем уж так плоха была тетя Люда? Обед на всю семью готовила. Квартиру худо-бедно в чистоте содержала. И даже с внуками возилась, предоставляя их родителям полную свободу вести свою прежнюю додекретную жизнь. Мало кто из бабушек способен на такой подвиг, а вот тетя Люда оказалась способной. И все равно была плохой и нелюбимой! Иногда так прикинешь, что делается в иных больших семьях, так уж лучше жить одной. По крайней мере, ни у кого не возникнет к тебе претензий и подозрений, что ты слишком мало вкалываешь на его благо. Но к своим мужьям злые невестки относились с подчеркнутой теплотой и лаской. – Привет, дорогой! – повисла у мужа на шее Соня. – Здравствуй, любимый, – нежно чмокнула своего супруга Алина. – У нас гости? – Кто у нас, девочки? – А у нас следователи. Они ведут расследование убийства Веры и тети Юли. Вот к нам пришли. – А к нам-то чего? – Но ведь вы же их ближайшие родственники. – И что? Мы с тетей Юлей почти не общались. Это мама к ней чуть ли не через день бегала. Ее и надо спросить. Возникло неловкое молчание, и Кира с Лесей поняли, что надо поторопиться. Сейчас братья спросят, а где же, собственно говоря, их мама, и придется рассказать про красную машину, сбившую тетю Люду, носилки и больницу, в которую та угодила. И потом братья уж точно ничего не скажут, начнут дозваниваться до больницы или сразу же помчатся туда. И Кира сказала: – Пусть с вашей теткой вы и не были близки, но мебель ведь вы у нее двигали? – Точно! – оживился старший сын тети Люды, которого звали Ренатом, как и его сына. – Был у нас такой случай. Вера как раз замуж собиралась за этого Славку. Ну, тетя Юля и сказала, что надо кабинет дяди Саши в комнату для молодых превратить. Дескать, та комнатка, где спит Вера, проходная и для супружеской пары, тем более молодой, никак не пригодна. Сама тетя Юля в проходную тоже перебираться не хотела. Вот и попросила нас, чтобы мы кабинет дяди Саши освободили. – А дядя Саша – это кто? – Как это кто? Дядя Саша – это муж тети Юли. – Он жив? – Какое там! Еще лет двадцать назад помер! – Больше! – возразил младший из братьев – Тимур. – Лет двадцать с лишним уже прошло. – А что произошло? – Мама нам не рассказывала, что там у тети Юли с ее мужем случилось. Но он был военный. Вроде бы несчастный случай произошел. Табельное оружие выстрелило, половину башки дяде Саше снесло. В общем, хоронили его в закрытом гробу, потому что лицо восстановить никак не удавалось. – Ужас! – Да уж, не повезло тогда тете Юле. Но зато пенсию она потом получать стала хорошую. Ну а много ли двум женщинам надо? Квартира у них была. Дяде Саше ее дали от службы. Так что тетя Юля свою Веру вырастила и на ноги поставила без чьей-либо помощи. – Мама всегда говорила, что тетя Юля очень ловкая, никогда не пропадет. – И вы, значит, – перебила Кира обоих братьев вопросом, – пришли на Верин день рождения, а вместо этого двигали мебель в кабинете покойного мужа вашей тетки? А почему это не сделал Слава? Ведь комнату готовили для него? – У Славки спину прихватило. – Ага. Сначала думали, хуже будет. Там еще полно мебели всякой оставалось. Но тетя Юля внезапно нас остановила и сказала, что передумала. Раз сказала, это для Славки делается, пусть Славка мебель и двигает! Спина у него поправится, тогда и подвигает. Не к спеху, сказала она. Свадьба только через месяц, подождут молодые! – Мы еще тогда подумали, что тетя Юля потому нас остановила, что греха у себя в доме не хочет до свадьбы. Ну, чтобы не спали молодые вместе. Еще посмеялись над ее наивностью. Небось Вера со Славкой вовсю зажигали, когда тети Юли дома не было. – Да, Вера – она такая… продвинутая. – А что касается самой тети Юли, то она еще та выжига. У нее зимой снегу не выпросишь. Мы с ней особенно не стремились общаться. А вот мама почему-то в последнее время часто у нее бывала. Вы у нее спросите, что она там у тети Юли забыла. Но в это время младший брат прошел на кухню, обнаружил, что матери нет на привычном месте возле плиты, и встревожился: – Эй, а где мама-то? Неужели снова к тете Юле на квартиру умотала? Ведь я же просил ее этого не делать! Подруги переглянулись. Дольше испытывать терпение этих мужчин было не в их силах. И Кира сказала: – Вы… вот что, ребята, вы не волнуйтесь, присядьте, мы вам скажем, где ваша мама. Братья тут же послушно бухнулись на табуретки: – Где? – Где она? Судя по их напряженным и посеревшим лицам, они искренне любили свою мать. И сейчас не на шутку перепугались. – Где мама? – Что с ней? – Вы, главное, не волнуйтесь, ваша мама жива. Но она… она попала под машину сегодня на улице. Ее увезли в больницу и… Но договорить Кире не удалось. Братья тут же вскочили на ноги и наперебой закричали: – В какую больницу попала мама? Подруги слышали, как врачи обсуждали между собой, что сегодня по городу дежурит больница имени Мечникова. И что пациентку надо везти туда. Но, узнав об этом, братья не стали спокойней: – Что с ней? – Какие травмы? – Да говорите же! Подруги начали рассказывать. Но братья очень быстро поняли, что свежей информации у подруг нет, и, схватив куртки, бросились назад на улицу. – Куда вы? Можно ведь позвонить в больницу! Узнать в справочной, что с ней! Какое там! Напуганные братья об этом даже не подумали. Они не представляли, как можно сидеть возле телефона, когда где-то на другом конце города, возможно, умирает самый дорогой и близкий им человек! Нет, братья хотели быть рядом со своей матерью. Но старший сын все же крикнул жене: – Алинка, звони в больницу с домашнего телефона! Дозвонишься до справочной, узнай, как там мама! Потом сразу же перезвонишь нам на трубку! После этого братья скрылись, а невестки остались дома. Ни одна из них не казалась встревоженной. И Алина даже не подумала направиться к телефону, несмотря на просьбу мужа. – Пропади она! Сонь, позвони ты! – А номер? – Там… в «Желтых страницах» глянь. А я детей пока покормлю. Они, наверное, голодные. Дети вряд ли были голодны. Но подруги скромно промолчали про те шоколадки и пакет с чипсами, который они съели вместе со своими сегодняшними воспитанниками. В конце концов, они не виноваты, что котлеты, оставленные тетей Людой на плите, мальчишки не захотели. А вот чипсы и шоколад съели с большим удовольствием. Промолчали они и о том, что сумка тети Люды осталась у них. А значит, вполне возможно, тетя Люда оказалась в больнице без документов, удостоверяющих ее личность. И куда могли в таком случае отправить бедную женщину? Соня принялась нехотя листать толстый справочник, а Кира спросила: – А почему ваши мужья решили, что тетя Люда поехала на квартиру сестры? Разве у нее были ключи? – Ну, конечно. Только она туда не ездила. Ключи эти у нас дома, никуда не делись. – Дома? – Ага, там они висят, возле дверей, – безразлично отозвалась Соня и тут же радостно воскликнула: – Нашла телефон больницы! Звонить? – Звони! Надо же будет отчитаться, что там с ней и как! Соня принялась звонить, а подруги начали потихоньку перемещаться к выходу. А потом, воспользовавшись тем, что Соня была занята телефонным разговором, а Алина грела ужин, подруги уставились на связки ключей, висящих на специальной подставочке возле дверей. Три комплекта ключей были одинаковыми и явно принадлежали живущим в этой квартире людям. Подруги сами попали в квартиру с маленьким Ренатом, которого они привели из школы, с помощью четвертого аналогичного комплекта. Они нашли его в сумке тети Люды, вместе с еще одним набором ключей. Последний комплект даже не был украшен брелоком. И ключи там были совсем от других замков. – Это ключи от квартиры Славки, его тещи и жены! – Ты думаешь? – Уверена. И с этими словами Кира быстро вытянула ключи из сумки и сунула их себе в карман. – Ты что задумала? – ахнула Леся. – Молчи! Я знаю, что делаю! После этого недоумевающая Леся и гордая Кира вернулись обратно на кухню. Соня как раз закончила разговор со справочной и сообщила: – Она жива. Мне сказали, что состояние у нее хоть и тяжелое, но стабильное. Если в ближайшие сутки-двое она придет в себя, значит, порядок. Если нет… Но мы будем надеяться на лучшее! Подруги порадовались, что при тете Люде врачи нашли какие-то удостоверяющие ее личность документы. Или женщина даже сама очнулась и смогла назвать себя. Но все же сумку тети Люды они отдали ее невесткам, хотя Кира и ощущала нечто вроде сомнений, а правильно ли они делают? Ведь в этой сумке мог заключаться ответ на вопрос, что знала тетя Люда о случившемся с ее сестрой и племянницей. И хотя Кира уже основательно порылась в сумке и ничего подозрительного не нашла, но ведь она, эта вещица, могла оказаться совсем маленькой и невзрачной. И Кира запросто могла ее пропустить! Она с тоской поглядывала на коричневую сумку тети Люды и помалкивала. Теперь невестки тоже как-то притихли. Они обе явно прикидывали, как теперь изменится их жизнь. И получалось, что изменится очень круто и, увы, совсем не в лучшую сторону. Уже завтра кому-то из них придется отпрашиваться с работы или оставлять старшего мальчика на продленном дне. И забирать младшего тоже придется уже позднее, а не в четыре часа, как это делала бабушка. И кому-то надо будет готовить обед, делать с одним ребенком уроки, гулять с другим, стирать, мыть, резать, сушить, гладить… Глаголы, обозначающие домашнюю работу, можно было продолжать до бесконечности. И по мере их перечисления лица у обеих невесток вытягивались все больше и больше. – Алин, а может, нам тоже надо было поехать в больницу? – робко спросила Соня у старшей невестки. – Раз ей так плохо… – А смысл? – возразила тоже погрустневшая Алина. – Нас бы все равно всех к ней не пустили. Завтра поедем. Подруги с радостью отметили, что настроение этих молодых женщин сместилось в сторону сочувствия свекрови. Они больше не брызгали слюной от злости, они притихли и примолкли. Было ясно: они уже рассказали все, что знали. И потому подруги начали прощаться. Пусть эти красотки подумают на досуге о том, как много делала для них тетя Люда. Ну а там, глядишь, что-нибудь да и поймут. И была у сыщиц еще одна причина, чтобы уйти побыстрее. Тайком позаимствованные ключи лежали в кармане у Киры и не давали покоя ни ей, ни Лесе. Последняя так и вовсе не могла примириться с поступком Киры. И едва выйдя на улицу, набросилась на подругу: – Кира, так нельзя делать! Это чужое имущество! – Чем ты недовольна? Сумку тети Люды я ведь отдала Соне с Алиной. – А ключи? Чужие ключи все равно, что чужое имущество. Нельзя вот так взять и присвоить их себе! – О чем ты говоришь? Кира широко распахнула свои прозрачно-зеленые глаза и сердито уставилась на Лесю: – Позволь тебе напомнить, что совсем недавно в этой семье произошли два убийства. И сегодня у нас на глазах едва не произошло третье. Мы не знаем, кто их организатор. Но мы с тобой должны выяснить, кто стоит за этими злодействами. – Но ключи? Зачем они тебе? – Пока еще не знаю. Но мне кажется, нам стоит взглянуть на место преступления, якобы совершенного твоим Славкой, собственными глазами. Разве не так? Так-то оно так, но очень уж Лесе не хотелось ехать на ту квартиру, где еще совсем недавно лежали два мертвых тела. И все же она не видела другого выхода. – Но ты должна мне пообещать, что, когда все это закончится, ты вернешь ключи их законным владельцам, – твердо произнесла она. – Конечно, верну! Кира явно не придавала большого значения своему поступку. Она свято верила, что цель оправдывает любые средства. Разумеется, если эта цель благородна, а средства гуманны. – Никому ведь не повредит, если мы ненадолго наведаемся в квартиру убитой тети Юли и Веры, – твердила она Лесе по дороге к квартире Славки, его жены и тещи. – Честное слово, они сами должны были нам это предложить! Но им не до того, так что я избавила этих людей от лишних хлопот, которые им в их непростой ситуации совершенно не нужны. Леся узнала у Славкиного адвоката – Вероники адрес квартиры убитых женщин. И обе подруги поняли, что этот адрес и был тем самым первым пунктом, который посетила сегодня утром тетя Люда. Именно туда Людмила Аюповна понеслась в первую очередь. Что-то ей там было позарез надо увидеть. А уж потом, закончив свои дела в квартире у сестры, тетя Люда отправилась в гости к писателю Ураганову. Но зачем она к нему понеслась? – Мы двинемся по ее следам и скоро узнаем ответ. И окончательно повеселевшая Кира, легко убедив саму себя, что она все сделала совершенно верно, направила машину в сторону дома, где целый год Славка играл роль счастливого молодого мужа при особе, которая принялась лгать ему с самого начала их семейной жизни. Сначала про беременность, потом, наверное, еще про что-то другое. Ведь так не бывает, чтобы в одном человек был лгуном, а в другом вдруг сделался кристальной честности. Нет уж, лгуна не исправишь. А злодея не перевоспитаешь. Только жаль, что многие хорошие люди понимают это слишком поздно, пройдя через множество унижений и оскорблений, которым их подвергают те, кого они хотели облагодетельствовать. Дом, в котором проживали покойницы и Славка, был весьма добротным. Выстроенный еще в середине прошлого века, он до сих пор выглядел внушительно и серьезно. – Мрачненько тут, – немедленно вылезла со своими комментариями Леся. – Ты не находишь? – Да нет, скорей солидно. – Не знаю, я бы не хотела жить в доме с такими темно-серыми стенами. – Можно подумать, тебе кто-то предлагает. Славку вон твоего пригрели, а видишь, что из этого вышло? – Он не мой! Сколько можно тебе повторять! – Ну, так будет твоим. Всего-то и делов, найти настоящего преступника и вытащить парня из-за решетки. Помнишь, как душка Сережка был тебе благодарен за то, что ты его спасла от тюрьмы? Замуж сразу же позвал! Не его вина, что ты такая капризная, предложение его не приняла. Леся зашипела, словно кошка, на которую плеснули водой. Воспоминания о том, как ей делал предложение их бывший садовник Сергей, до сих пор были ей, словно заноза в одном месте. И поэтому она спросила чуть сварливей, чем было нужно: – Слушай, мы сюда болтать приехали или по делу? – По делу, но… Кира замялась, не зная, как лучше объяснить Лесе ситуацию. Да, они доехали до дома Славки, чей адрес четко, чуть ли не по буквам продиктовала им Вероника, но время было такое, когда соседи то и дело шмыгали взад и вперед. Кто-то пришел домой, переоделся и пошел выгуливать собаку. Кто-то отправился в магазин. А кто-то просто завис перед подъездом, чтобы немножко почесать языки с соседями. – Но нам не надо, чтобы нас видели соседи. И поэтому нам с тобой стоит чуть-чуть подождать. Скоро все расползутся по своим норкам, вот тогда мы и… К счастью, долго ждать не пришлось. Людской поток начал иссякать. И когда на двор опустились ранние осенние сумерки, там уже почти совсем никого не было. – Ну, пойдем, – произнесла Кира, стараясь, чтобы в ее голосе подруга не услышала сомнений. Теперь Кира была уже не так уверена в том, что она делала. Нет, она-то сама была уверена целиком и полностью, что поступает правильно, но… но вот как посмотрит на действие подруг Уголовный кодекс? Кажется, действия их подпадают под какую-то там статью? И даже уголовное наказание по этой статье предусмотрено, чуть ли не до трех лет лишения свободы. – Но мы же ничего не будем там трогать или тем более брать. Просто посмотрим, что там у них в квартире имеется да что там за кабинет такой был у дяди Саши, который сблизил рассорившихся прежде сестер. Леся кинула на подругу внимательный взгляд. Она знала, что, ведя свое расследование, Кира в первую очередь руководствуется не логикой или здравым смыслом. Нет, вместо этих верных помощников человечества ее подруга полагалась на некую туманную субстанцию, которую сама называла «попой чую». И вот этот самый «попочуй», как ни странно, никогда не подводил Киру. – На! – сунула Кира в этот момент Лесе в руку пластинку жвачки. – Я не хочу. – Жуй! Она нам скоро понадобится. Леся не стала спрашивать, как им может пригодиться комочек жвачки, и послушно принялась двигать челюстями. По лестнице подруги поднялись на третий этаж и встали перед дверью, которая вела в квартиру убитых женщин. Дверь была заклеена белой бумажкой, которую Кира ловко поддела и почти без ущерба для самой бумажки отделила ее от дверного полотна. Перед этим она заклеила глазок соседней квартиры жвачкой, которую изъяла у Леси. – Чтобы нас никто не заметил, – пояснила она, ловко открывая сначала одну, а потом и вторую входные двери в квартиру тети Юли. – Ты меня поражаешь. Откуда у тебя эти навыки профессионального домушника? – Да брось ты! Печать и так уже на соплях держалась. Тетя Люда ведь уже тут утром побывала. И потом… Домушник! Название-то какое из советской поры припомнила! Но хочу тебя огорчить, дорогая моя подруженька: с эпохой железных дверей и сами воры изменились. Теперь они не шарят по квартирам, а орудуют по счетам и сайтам с электронными отмычками в поисках электронных же денег. Пока Кира болтала, снова закрывая обе двери и стараясь делать это как можно тише, Леся оглядывалась по сторонам. Не очень-то приятно находиться в квартире, где совсем недавно произошло кровавое преступление. И все же Леся не могла отделаться от любопытства, которое донимало ее до невозможности. В этой квартире жил ее Славка, жил целый год вместе со своей молодой женой и ее мамашей. Был ли он счастлив? Не раскаивался ли в своей поспешной женитьбе? Были ли эти две женщины добры к нему? – Чего ты застыла? – услышала Леся голос подруги. – Идем! Если просто будем стоять на одном месте, толку не выйдет! В руках у Киры уже горел маленький фонарик, которым она освещала себе путь. Шторы на окнах сыщица задернула, но все же старалась светить поменьше. Ей совсем не хотелось, чтобы кто-то застукал их с Лесей за этим занятием. – Сними обувь, – посоветовала она подруге. – Я тоже разуюсь. Не нужно, чтобы соседи снизу слышали наши шаги. Так, босые, они, крадучись, прошли вперед. – Вот это, я так понимаю, их гостиная. Ничего себе, приличная квадратура. И мебель неплохая. Мебель была по большей части не новая, но очень крепкая и добротная. Новой тут была только стенка – Славкин подарок на свадьбу жене и теще. И тахта у стены. Ковер, стол и стулья были весьма пожилыми. В спальне Юли нового не было ничего, сюда явно сдвинули все вещи из кабинета покойного отца Веры. Эта часть квартиры еще хранила следы истории. Но зато спальня Славки и его жены была полностью обставлена новенькими, веселенькими и безликими изделиями из ДСП. – Им бы пришлось поменять этот диван уже через пару лет, а то и раньше, – критически заметила Кира, оглядев хоть и новую, но какую-то шаткую и хлипкую конструкцию, на которой спали молодые. – Не думаю, что у этих двоих был жаркий секс хоть когда-то в их жизни. – Почему? – Да этот диван просто не выдержал бы даже легкой любовной возни. Но в спальне молодых Кира, к облегчению Леси, не стала задерживаться. – Тут для нас с тобой нет ничего интересного. Про их супружескую жизнь мы уже все поняли. А старой мебели тут нет. – А почему тебя интересует именно старая мебель? – Потому что… потому что… Кира на мгновение забуксовала, как с ней бывало всякий раз, когда от нее требовали, чтобы она дала разумное объяснение тому, что она всего лишь чувствовала своей попой. И что она могла ответить сейчас? Что весьма странно, когда поссорившиеся родственницы внезапно мирятся и начинают непрерывно общаться? Что повода для такого внезапного сближения не было видно, а между тем само сближение произошло? – Я подозреваю, когда братья – сыновья тети Люды начали двигать мебель в кабинете, Юлия Аюповна остановила их не просто так! – выпалила она наконец. – Не просто так… А… А как? – У тети Юли и тети Люды явно было основание, чтобы остановить перестановку и оставить до ухода гостей все в том же виде. И не случайно тетя Юля заперла кабинет на ключ. Это могло означать, что во время перестановки она или ее сестра увидели нечто такое, что их заинтересовало. И скорей эту находку сделала именно тетя Люда. Потом на правах первооткрывательницы она и стала требовать со своей сестры… стала требовать… Кира замялась, потому что толком не знала, что могла потребовать тетя Люда. И вместо этого сказала: – Пойдем в спальню к матери семейства. Если что-то такое они с сестрой и обнаружили, то женщина держала это при себе. Но если в спальне Славки и Веры царил образцовый порядок, меховое покрывало с изображением огромного леопарда, которым хозяева явно очень гордились, было тщательно расправлено на постели, все лишние предметы были убраны, а глупостей вроде вчерашних колготок, старых носков или разбросанной косметики вовсе не наблюдалось, то в спальне хозяйки квартиры ситуация была в корне иной. – Ну, и неряха была эта тетка, – невольно заметила Леся. – Хотя про покойников либо хорошо, либо ничего, но тут правда беспорядок ужасный! – И ты думаешь, что его оставила сама хозяйка? – Конечно. А кто же еще? – Не знаю. Вряд ли женщина стала бы переворачивать стулья и вытаскивать ящики из письменного стола. Кира имела в виду огромный и массивный старый письменный стол, который рачительная Юлия Аюповна приспособила в качестве комода. – И в гостиной тоже вещи разбросаны. – Хозяйка могла что-то искать. Что-то очень нужное и срочное. – Тогда она не стала бы скидывать все свои вещи прямо в углу на ковре. Это не самое лучшее место вот для этого платья или для этой шали. И Кира аккуратно поддела рукой струящийся шелк платья и кружевную вязку шали. Вещи были хоть и не новыми, но когда-то они стоили очень дорого. Шелк до сих пор переливался и шуршал. А кружево шали так и хотелось накинуть себе на плечи. – Тонкая работа. Вещь стоила очень дорого и сама по себе, но еще и была дорога своей хозяйке. Старые вещи хранят не только аромат прошлых встреч, молодости и веселья, они являются свидетелями той жизни и той молодости, которая никогда уже не вернется. Смотри, как аккуратно платье было повешено на плечиках. А сейчас оно валяется скомканное и ненужное. – Тетя Юля могла швырнуть его в спешке. Потом бы подняла, расправила и повесила обратно. – Нет. Перед приходом Славки в тот роковой день в квартире царил образцовый порядок. Так что я думаю, что это сделал кто-то другой, не сама хозяйка квартиры. – Менты? – Они осматривали лишь те помещения, где были обнаружены трупы. То есть гостиную и кухню. В спальни они если и заглянули, то вряд ли надолго тут задержались. – И их не насторожил беспорядок? – Возможно, что и насторожил. Не знаю. Но нас с тобой точно должен насторожить. Разговаривая, девушки аккуратно передвигались по комнате, стараясь ничего больше тут не уронить и не испортить. Впрочем, как быстро выяснилось, все уже сделал за них тот, кто побывал в этой комнате раньше. На месте вытащенных из письменного стола ящиков было глубокое отверстие. – Тайник! – прошептала Кира, направив луч фонарика туда. – Вот где оно было! – Что? Что было? – Не знаю. Но тетки явно что-то нашли в этом тайнике. Что-то такое важное, что заперлись в кабинете на ключ и никого к себе, кроме Веры, не пустили. Леся замерла рядом с подругой, не отрываясь следя за лучом света, который перебегал с предмета на предмет, становясь все тусклее, а потом внезапно мигнул и совсем погас. Глава 5 В наступившем полумраке стало необычайно жутко и страшно. Что-то шуршало, шептали чьи-то голоса, раздавался плач. То ли у соседей, то ли из потустороннего мира, откуда в свой бывший дом рвались убитые женщины – тетя Юля и ее дочь Верочка. Леся услышала, как что-то клацает, и лишь спустя минуту поняла, что это стучат ее собственные зубы. – Села зарядка. Но ничего, у меня есть еще фонарик в телефоне, – вдруг вполне буднично произнесла Кира. – Вот только не уверена, что он проработает долго. Кажется, я забыла поставить свой телефон сегодня ночью на зарядку. Однако свет от телефонного фонарика был достаточно сильным, чтобы прогнать обступающие подруг призраки и страхи. Теперь это была просто комната и никакого туннеля в потусторонний мир. – Уф! – выдохнула Леся с облегчением. – Как хорошо! – Хорошо? Что же тут хорошего? Тайник-то пуст! Но Леся лишь краем глаза взглянула на тайник. Да и что за тайник такой? Просто ровное прямоугольное отверстие, проделанное между днищем одной из полок и задней стенкой. И кстати, само отверстие было не сказать что особенно большое. И если внутрь засунуть руку, то становится ясно: там могло лежать только что-то очень плоское. Например, конверт или бумаги. – Или золотая цепочка. Или горсточка драгоценных камней. Или… Перечислять маленькое и емкое можно было еще очень долго. А у девушек на это совершенно не было времени. На всякий случай они немного пошуровали в тайнике, но, конечно, ничего там не обнаружили. Они осмотрели остальную мебель, но уже понимали, что если в ней что-то и было, то раззадоренная своей находкой из письменного стола Юлия Аюповна обнюхала и обыскала каждый кусочек всей старой мебели, бывшей в квартире с самого начала. И как раз в тот момент, когда Кира осматривала верх старого платяного шкафа и не находила на нем ничего, кроме тонкого слоя нежной пушистой пыли, в прихожей неожиданно зазвонил телефон. От громкого звука подруги буквально подпрыгнули до потолка. Кира реально коснулась потолка макушкой. А Леся подпрыгнула и взвизгнула от страха. – Тихо. – Мне страшно! Кира тоже поежилась. Конечно, они знали, что в квартире есть телефон, но почему-то не думали о том, что он может зазвонить. Кому тут звонить? Мертвые ведь по телефону не говорят. – Взять трубку? – С какой это стати? – А вдруг это звонит убийца? – Зачем ему сюда звонить? Он лучше других знает, что тут ему никто не ответит! Леся признала это замечание справедливым, но все равно продолжала переживать. – А вдруг это важный звонок? Надо взять! – Ну возьми! Кира сказала это просто так, чтобы Леся замолчала. Она не ожидала, что подруга в самом деле схватится за телефонную трубку. Но Леся схватилась. – Алло, – произнесла она, не обращая внимания на ужасные гримасы, которые строила ей Кира. – Слушаю. – Ну, наконец-то! – раздался в трубке женский голос. – Верочка, это ты? Женщина была уже явно не молода. И Леся, сама не понимая, зачем она это делает, солгала: – Да, это я. – А, моя хорошая! А это тетя Амалия звонит. Детка, а мама там далеко? – Мама… Она в ванне. – Моется, значит, – с удовлетворением произнесла женщина. – Ну, хорошо, не дергай ее. Пусть моется. Я позвоню ей попозже. Передашь? – Да. Дав свое согласие что-то передать покойнице, Леся содрогнулась. Но было уже поздно. Назвавшись именем одной покойницы, она тут же получила задание для другой. Что называется, назвался груздем, полезай в кузов. – И еще скажи маме, деточка, что я узнала все, о чем она меня просила. По поводу тех документов, которые она мне отдавала. Все именно так, как я и предполагала. Ты меня слышишь? Алло? Тьфу, совсем связь плохая. Верочка, передай маме, я еще позвоню ей! Леся с нескрываемым облегчением положила трубку обратно на рычаг и передала разговор нетерпеливо ожидающей Кире. – Тетя Амалия, говоришь, – задумалась та. – Интересно, надо будет посмотреть в записной книжке убитой. Наверняка это ее близкая подруга. – Если близкая, то как она спутала мой голос с голосом Верочки? Но Кира отмахнулась. У нее уже появилась новая цель, и отвлекаться от нее Кира была не намерена. – Даже если эта Амалия и не слишком близкая подруга, мы должны с ней переговорить. О чем-то покойница просила свою знакомую. – А тетя Люда ездила зачем-то к писателю Ураганову. С ним тоже надо поговорить. – Боюсь, с Урагановым может быть сложнее. Он ведь уехал куда-то, и вполне возможно, что надолго. А вот эта Амалия мне кажется человеком перспективным. Жаль, что ты не спросила у нее номера ее телефона! Говоря это, Кира уже вовсю рыскала по прихожей, светя направо и налево своим фонариком. Она искала записную книжку покойной тети Юли. Пожилые люди обычно бывают слишком осторожны, чтобы целиком и полностью полагаться исключительно на свою память или электронную память приборов. Они любят, чтобы номер с именем абонента был по старинке зафиксирован на бумаге синими или черными чернилами. – Где-то тут в квартире должна быть телефонная книжка. Если нет, если ее забрал убийца или еще кто, то беда! Даже не представляю, кто может нам помочь в поисках этой Амалии. К счастью, книжка нашлась довольно быстро. Она лежала прямо на полочке возле телефона. Ментов она почему-то не заинтересовала. А вот Кира схватилась за нее весьма жадно. – Где же тут Амалия? Амалия должна быть, по идее, на «А», но ее тут нету! – Посмотри дальше, – подсказала ей Леся. – Возможно, тетя Юля записала подругу на фамилию. Амалия Геворковна Вартанян нашлась почему-то на букву «Ф». Возможно, потому, что все остальные листочки были заполнены так, что на них не было уже ни единого свободного местечка. Ну, а последние буквы алфавита традиционно наиболее редки для фамилий. Много ли у вас знакомых Якушевых или Фатеевых? А вот Антоновых и Воробьевых пруд пруди. И на страничках, отведенных для последних букв алфавита, свободного места всегда предостаточно. – Надо для этих букв давать места поменьше, а для других, востребованных, наоборот, побольше. – Ты не болтай, ты записывай! Кира переписала себе телефон Амалии Геворковны, положила было книжку на место, но через секунду передумала и забрала ее. – Неизвестно, с кем еще из друзей тети Юли нам придется поговорить. Пусть книжка пока останется у меня. – Ага. И с друзьями Веры нам тоже надо бы пообщаться. – И с соседями. – Ну, с ними-то уже менты пообщались. Но у Киры было свое мнение на этот счет. То, как был проведен осмотр в квартире убитых женщин, ей в корне не понравилось. – Тайник они если и нашли, вряд ли обратили на него серьезное внимание. На нем не видно следов угольного порошка, отпечатки пальцев там не снимали. – А должны были бы. – Вот именно! И записная книжка! Они ее даже не тронули! – Наверное, осмотр проводил молодой оперативник. Он довольствовался мобильной трубкой с набором номеров. Видимо, так и было. Молодое поколение упорно не желает понимать и принимать привычки стариков, которые, в свою очередь, так и не научились до конца доверять электронике и больше полагаются на самих себя и бумагу. – Что написано пером, того не вырубишь и топором. А вот с компьютером все иначе. Вообще, дьявольская какая-то задумка этот компьютер, сплошной обман. Ведь несколько нажатий на клавиши – раз, и ничего нет! Ни денег, ни тебя самого, ни твоей семьи и дома! Кира знала, о чем говорила. У подруг был близкий приятель Лисица, который хоть и не тянул на звание самого лучшего хакера, но зато имел достаточно связей во всех кругах. В том числе и среди продвинутых хакеров у него имелись нужные контакты. Так что было кому помочь Лисице укрыться от всевидящего ока налоговой инспекции и всех прочих официальных структур. Непонятным образом Лисицы вроде бы и не существовало на этом свете. Имелся дом, имелись в нем квартиры и жильцы. Вот только номера квартиры Лисицы не было ни в одних документах. Лисица жил и благоденствовал, но в электронном виде его не существовало нигде. Ни в паспортном столе, ни в налоговой инспекции, ни в пенсионном фонде. – Зачем тебе это нужно? – неизменно поражалась Кира. – Ведь ты не получишь пенсии. Не сможешь получить форму девять и прочие бумаги, которые тебе нужны. – А они мне и не нужны! А насчет пенсии, то если доживу, уверяю тебя, мне помогут сделать мой счет в их сомнительном фонде более чем солидным! Вот так! И получит Лисица, ни одного дня нигде официально не проработавший, какую-нибудь весьма приличную пенсию, как, к примеру, прокуроры или другие работники органов. А за что, спрашивается? За то, что у него есть друзья среди хакеров? В прежние времена, когда люди полагались исключительно на бумаги, скрепленные печатями и написанные рукой живого человека, такое было просто невозможно. Но сейчас, когда на смену человеческому фактору пришел даже не автоматизированный, а электронный фактор, такое стало возможным. И что это такое происходит? Уж не преддверие ли это конца всего нашего мира? Когда нельзя полагаться ни на кого и ни на что, потому что любая вещь, в том числе и деньги, может вдруг оказаться обманом, не предвещает ли это закат самой цивилизации? Но завладевшая записной книжкой покойницы Кира была счастлива. Она прекрасно понимала, какое сокровище попало ей в руки. Записная книжка в мобильном телефоне хранит в себе контакты едва ли за несколько лет. А у Киры перед глазами были телефоны людей, нажитые тетей Юлей за долгие десятилетия. А возможно, что и за всю ее жизнь. – Книжечка-то достаточно замусоленная. У меня у самой есть такая же, правда, все-таки почище и поновей. А этой лет тридцать-сорок, никак не меньше! И крайне довольная своим уловом Кира сказала, что готова уходить. Больше ее в этой квартире ничто не интересовало. Но Леся по какой-то причине медлила. – Странно, – сказала она, – что нет никаких вещей, принадлежавших этому дяде Саше. – Что? – Если он был военным, то у него должны были сохраниться награды – медали, оружие, парадный мундир, наконец! Все это должно остаться вдове. Но этих вещей нет! – Наверное, продали, – предположила Кира. – Вдова и дочь нуждались после смерти кормильца. Прожить на пенсию все же трудновато, вот они все и продали. Такие вещи всегда имеют цену. – Ну, не знаю. Насколько я поняла, тетя Юля очень любила своего мужа. Она должна была сохранить вещи, как память о нем. А ничего нет! Кира задумалась. Да, в квартире если и присутствовали признаки нахождения в ней мужчины, то исключительно Славки. Дезодорант, бритва и темно-серые тапочки сорок третьего размера в прихожей, вот и все, что имелось тут от него. Но он жил в этом доме всего год. А вот отец Веры прожил с ее матерью долгих двадцать с лишним лет. И где же те вещи, которые он после себя должен был оставить? Их просто нет! Нет даже фотографии дорогого папочки на стене в красивой рамке. – Правда, после Вериного отца осталась мебель. Ее выкинуть не решились. Переставили из кабинета в спальню Юлии Аюповны и на этом успокоились. – Хм, – пробормотала Кира. – Смотри-ка, а ведь у мужика был свой личный кабинет для работы. И квартира трехкомнатная. Да он занимал солидную должность в своем ведомстве. Простому майору или капитану таких шикарных хором ни за что бы не дали! И это была еще одна загадка. Кем был отец Веры? Но с другой стороны, если человек занимал солидную должность, то упоминание о нем обязательно должно было найтись на страницах Сети. Кира это понимала и поэтому сказала: – Отношениями в семье мы займемся позднее. Мебель покойника и его вещи тоже далеко не самое главное в нашем расследовании. Для начала мы узнаем, кто был отец Веры, чем он занимался и какое звание имел. Ну а потом уж будем действовать исходя из полученных сведений. Леся не возражала. Она лишь еще раз прошлась по квартире, пытаясь понять, что удерживало Славку тут почти целый год. И снова ничего не поняла. Хорошая квартира, спору нет. Но ведь и Славка не был «бесприданником»! У его родителей вполне ничего себе квартирка. Почему же Славка предпочел жить тут, с тещей, а не на своей законной площади вместе со своей мамой и молодой женой? – Нам надо поговорить с родителями Славки. – Ага. И с ними тоже. И так как последнее было осуществить легче всего, то именно со звонка родителям Славы подруги и начали. Время было еще не самое позднее, и девушки рассчитывали, что уже сегодня они разживутся какой-нибудь информацией от этих двоих. Вот только покинуть опечатанную квартиру оказалось потрудней, чем попасть в нее. Когда подруги собрались выходить, они услышали на лестничной клетке возбужденные голоса бдительных соседей. – А я вам говорю, что печать кто-то снял! – вещал тоненький женский голос. – Мальчишки, – предполагал солидный мужской. – Нет, не мальчишки. Какие мальчишки? Скажете тоже! Это вы свою молодость вспомнили, Христофор Бонифатьевич! Это раньше мальчишки туда-сюда шмыгали, а нынче у нас в подъезде всего двое детей, одному полтора года, второму три. Они и до дверной-то ручки не дотягиваются, что уж там говорить про печать. – Кто же тогда мог, Фаина Наумовна? – Уж даже и не знаю, что предположить-то! Небось мародеры? – Мародеры – это у вас со времен вашей бабушки еще страхи сохранились, Фаина Наумовна! Гетто, еврейские погромы и всякое такое! Нынче этого нет! Нынче у нас толерантное общество, сколько раз можно вам это повторять! – Повторяйте хоть до второго пришествия, Христофор Бонифатьевич! А только я вам так скажу, общество отдельно, а люди отдельно! И вообще, не пойму я, к чему вы вдруг мою национальность к этому вопросу решили приплести? Обидеть меня снова хотите, так, что ли? Никак забыть не можете, как ваши уважаемые родители против меня настроены были? – Прямо удивляюсь вам! И что вам мои покойные батюшка с матушкой покоя-то не дают! Уж и на свете-то их, считай, третий десяток как нету, а вы им все былые обиды забыть не можете! – Да как же тут забудешь, когда… – Ша! – неожиданно гаркнул мужской голос. – Ша, Фаина! Ты про дела говори, а не мыслью по древу растекайся! Что конкретное у тебя на уме есть, ты говори! А так нечего! Но неизвестная подругам Фаина Наумовна и не думала сдаваться. – Вы мне не тыкайте, пожалуйста! Мы с вами хоть и женаты, Христофор Бонифатьевич, но субординацию забывать не следует. Или забыли о моих заслугах перед Отечеством? Они повыше ваших будут! Так что я требую вашего ко мне уважения. – Забудешь о ваших заслугах, как же! Каждый день мне это напоминаете. – Ах так! И зачем я только согласилась на это замужество! Жила бы себе спокойно, внука бы растила. И не знала бы ни вашей грубости, ни вашей черствости, Христофор Бонифатьевич. – Что это вы такое говорите, голубушка? А разве не вы настаивали, чтобы мы квартиры свои так обменяли, чтобы мы с вами в постоянном тесном соседстве были? А? – Снова вы за свое! Я вам о деле, а вы былое вспоминаете все! Препирательства между старыми чудаками могли продолжаться еще долго. Но Леся не выдержала, открыла дверь и увидела перед собой странную парочку. Маленькую старушку в плетенной крючком шали и высокого, широкоплечего и какого-то мясистого старика с пышными усами рядом с ней. – Здравствуйте! – поздоровалась Леся с опешившими стариками. – Вы уж нас с подругой извините, что мы стали свидетелями вашей ссоры. Мы не мародеры и не грабители. Мы занимаемся независимым расследованием случившегося преступления. И мы очень хотим, чтобы настоящий преступник был наказан! И увидев, как блеснули глаза двух стариков, поняла, ее удар угодил точно в цель. Они помогут! Скучая на пенсии, но не растеряв природного острого ума, эти двое охотно помогут следствию. Вот только у мальчишки-оперативника, который допрашивал стариков, не хватило времени, чтобы повнимательней послушать ближайших соседей убитых женщин. А если бы он их послушал… О-о-о… Тут бы он услышал массу всего интересного. В этом подруги были уверены и не ошиблись. – Значит, частные сыщики? – прищурился на девушек Христофор Бонифатьевич, подбоченившись и став еще выше ростом. – Интересно. Впервые вижу, чтобы женщины были сыщиками. Хм… И как? Получается у вас? – Вообще-то, мы частным сыском занимаемся в свободное от основной работы время, так что… мы не профессионалы, а скорее любители. – А что же за работа у вас? – Мы владеем туристической фирмой. Отправляем людей на отдых. – Одна из вас владеет? – тут же вмешалась Фаина Наумовна. – Или в равных долях? – В равных. И чтобы избежать вопросов, которые нам обычно задают, сразу скажем, что риски наших клиентов застрахованы. Если их отдых сорвется по нашей вине, они получат обязательную солидную компенсацию. Нашему бизнесу уже семь лет. И мы за это время ни разу не сменили юридического лица! – Это хорошо! – одобрила Фаина Наумовна. – А то этих фирм-однодневок нынче развелось, не пересчитать! Только и читаешь в газетах, эти открываются, эти закрываются, а другие вовсе банкротами себя признают. И что делать в таком случае пострадавшим клиентам? На этот вопрос у нас в государстве до сих пор весьма туманный ответ. – Что ты хочешь, Фаина? Мы пришли к капитализму всего двадцать лет назад или даже чуть меньше этого. Все наши прежние дореволюционные наработки были уничтожены в пламени революции и войн. А в Европе капитализм эволюционирует и процветает вот уже третью сотню лет! Конечно, они далеко ушли от нас в плане законов и прочего. Лет через сто и в нашем обществе наступит почти что всеобщее равенство, к которому мы в советские годы так рвались. Только основано оно будет не на принудительной, а добровольно-общественной основе. Если человек одинок и богат, то платить налоги он станет больше, чем другие. Ну, а к примеру, человек с тремя малолетними детьми, имеющий бюджетный оклад, станет получать всяческие пособия и льготы, которые помогут ему поддерживать приличный уровень жизни. Пусть и в самом низу среднего класса, но все-таки именно среднего! – И к чему это все приведет, Христя? – Это приведет ко всеобщему равенству и процветанию всей страны! – Ты эти идеологические термины оставь в своем прошлом! Нынче они не работают. – Нынче – нет! А лет через шестьдесят заработают! – Долго ждать! – А я не тороплюсь! Старики были готовы сцепиться в очередной интеллектуальной схватке. Каждый собирался отстаивать свое мнение с пеной у рта до сердечного приступа и питья валидола, а возможно, что и вызова бригады неотложной помощи. Но Леся остановила бой, сказав: – А вы видели, кто приходил к убитым женщинам в тот день? И старики замолчали, мигом забыв про свои политические разногласия. – Пройдемте ко мне, – вежливо пригласил девушек Христофор Бонифатьевич, носящий имя знаменитого капитана Врунгеля. И кому только могло прийти в голову назвать своего ребенка именно таким именем? Фаина Наумовна явно обрадовалась, что интересующие ее переговоры перенесутся на сторону оппонента. Не придется тратиться на чай и сахар, так она сказала. Как уже поняли сыщицы, эта пожилая пара хотя и состояла в супружеских отношениях, но жили старики в соседних квартирах, вместе со своими детьми от прежних браков. И хотя Фаина Наумовна намекала на то, что ее воинское звание выше, чем у ее мужа, но уровень жизни ее семьи был явно ниже. Христофора Бонифатьевича, как отставного адмирала морского флота, такая ерунда не интересовала. Он предложил молодым женщинам похозяйничать на его кухне, сказав, что они могут брать все, что им придется по вкусу. Вкус у Христофора Бонифатьевича, надо сказать, был отменный. Красная икра. Хороший дорогой сыр. Копченая колбаса и жирная ветчина, которая никак не могла быть полезна человеку в его возрасте. Все прочие продукты, которые нашли подруги, также были высокого качества. Семга, свежие огурчики, йогурты с вкусными шоколадными шариками внутри. Не эксклюзив, привозимый за поистине бешеные деньги из-за рубежа, но очень и очень достойный его российский аналог. Фаина Наумовна наблюдала за суетой подруг с поджатыми губами. Она явно не одобряла расточительства своего Христофора Бонифатьевича. Но при этом и протестовать вроде как тоже не имела права. Оба пожилых человека жили в отдельных квартирах и имели отдельный бюджет. Так что отставной адмирал мог жить как ему вздумается. Хотя и странно, ведь старики упоминали о том, что они женаты. – Скажите, – прервала наконец Кира первой затянувшееся молчание. – Кто мог убить ваших соседок? Какое ваше мнение? К ним кто-нибудь приходил? Старики быстро переглянулись между собой, и адмирал ответил: – Мы в тот день в районе обеда видели Славу. – А кроме него? Кроме него, вы никого не видели? Старики снова переглянулись. Во взгляде Христофора Бонифатьевича промелькнула сложная гамма чувств, смысла которой подруги не поняли. Взгляд был устремлен на Фаину Наумовну, и женщина пошевелилась. – Ну… Фая… Дорогая, скажи девочкам, кого ты видела. – Был тут еще один… мужчина, – неохотно призналась Фаина Наумовна. – Кто? – Увы, мы не знаем, – вздохнула Фаина Наумовна, взглянув на своего мужа. – Прежде мы его никогда тут не видели. – Значит, не родственник? – Это уж точно! Юлия Аюповна была очень серьезной дамой, и родные у нее тоже все были очень солидные. К ней родственники если и приходили, то исключительно по вечерам, с семьями. Днем Юлия Аюповна домашними делами занималась. Пироги пекла, за квартирой присматривала. Все приятные развлечения, как и положено, у нее на вечер были запланированы. – Не то ты, Фая, говоришь! Тот человек, что пришел к нашей соседке, был не ее круга общения. Вот в чем дело! Оборванец какой-то к ней явился! Прощелыга! Ты же мне об этом говорила! Скажи и им тоже! Подруги уставились в ожидании подтверждения на Фаину Наумовну. И та кивнула: – Точно! Не ее круга общения был этот товарищ! – Как пить дать, не их круга! – решительно кивнул головой Христофор Бонифатьевич. – Александр-то всегда среди высших чинов вращался. Сначала при отце адъютантскую должность исправлял, а после уже и сам по выслуге да за заслуги по служебной лестнице подниматься начал. Больших бы высот мог достичь, да вот… г-хм, ну, да это дело давнее, не о том речь! И с этими словами Христофор Бонифатьевич внезапно, порыскав по карманам, достал толстую трубку, которую и забил тут же при подругах табаком из дорогого, вышитого золотыми нитями кисета и закурил, пуская вкусные и густые клубы дыма. – Извините, что курю, но привычка, знаете ли. Подруги не возражали. Было что-то в манере курить этого старого вояки удивительно притягательное и манящее. И курил он не вонючие папиросы или банальные и повсеместно подвергнутые изгнанию сигареты, а благородный трубочный табак. И пах-то этот табак по-особенному. А уж как величественно закуривал, а потом и попыхивал трубочкой Христофор Бонифатьевич – это надо было видеть! Так и представлялся подругам Христофор Бонифатьевич на палубе огромного корабля, величественно бороздящего моря и океаны. И все же подругам показалось, что закурил отставной адмирал не просто так, закурил он потому, что чем-то расстроен. Леся даже спросила у него: – Вас что-то огорчило? Но Христофор Бонифатьевич сделал вид, что не слышит ее вопроса, слишком поглощен процессом курения. А вместо него ответила Фаина Наумовна: – Для моего мужа – это слишком неприятная тема. Он с Александром Николаевичем, мужем Юлии, учился, а потом долгое время прослужил вместе. Они были тесно знакомы между собой, дружили. Но вот у меня с Юлей контакта как-то не вышло. – Это потому, что она дружила с моей покойной женой и не смогла смириться, когда мы стали жить рядом. Юля была очень хитра, она прекрасно понимала, какого рода отношения связывают нас с тобой. Это перед всем миром мы можем делать вид, что мы с тобой всего лишь соседи, но Юля с первого дня, как мы тут поселились, знала о нас с тобой правду. Я в этом уверен! – Со своей стороны я также не стремилась к лишним контактам с Юлей. Она не была мне приятна. – Отвратительная баба! Она никогда не скрывала, что вышла за Александра исключительно ради его денег! – внезапно гаркнул Христофор Бонифатьевич. – Да что там говорить, она об этом прилюдно говорила! Деньги – вот что интересовало Юлию в этой жизни. Деньги, и только они! – К сожалению, вся семья Юлии была такова, – вздохнула Фаина Наумовна. – Торгаши! Они не умеют жить иначе. Юля просто не понимала, насколько некрасиво выглядит ее поведение. – Она вам говорила, что не любит своего мужа? – Не лично мне, но в моем присутствии. – Тем не менее у них была дочь. – Вера их очень связывала. У Юлии долго не получалось завести ребенка. Они с Сашей и по санаториям ездили, и в больницах Юля лежала, а потом вдруг уже на исходе третьего десятка лет взяла и забеременела. Все наши знакомые были поражены. Многие из нас уже собирались в скором времени стать бабушками, а Юля вдруг забеременела! – Чувствуется, что вы хорошо знали покойную еще в молодости. – Мир офицеров узок, – вздохнула Фаина Наумовна. – Христя дружил с Сашей. И конечно, рассказывал мне, как идут дела у его друга. И про Юлю рассказывал. И про ее позднюю беременность тоже. – И как все прошло? – Юля была счастлива! – Еще бы! – не выдержал и снова вмешался адмирал. – Ребенок делал ее статус неоспоримым. Теперь она была обеспечена на долгие годы. – Чем? – бесхитростно удивилась Леся. – Как чем? Алиментами! Как бы ни повернулась жизнь, Юля всегда могла уйти от мужа с ребенком, но при этом прекрасно жить на его алименты. Александр получал столько, что даже двадцать пять процентов от его зарплаты было больше, чем оклад иного сухопутного инженера! – У военных были тогда такие хорошие зарплаты? – Не у всех, – загадочно отозвалась Фаина Наумовна. – Далеко не у всех. Но у Юли с мужем – были. И снова она кинула странный взгляд на мужа, а тот неожиданно тепло улыбнулся ей в ответ. – Скажите, а где вы сами служили? Старики посмотрели на подруг, и в их взглядах читалось легкое сомнение, но Христофор Бонифатьевич все же вынул трубку изо рта и ответил подругам: – Теперь, на старости лет, когда мы уже уволились со службы, мы можем говорить многое о нашем прошлом. И про нашу службу, и про подвиги, которые мы творили во имя нашей Родины, тоже. – Жаль, что Александр до такой роскоши не дожил. – Что уж теперь говорить, Фая, – положил Христофор Бонифатьевич ладонь на руку своей жены, – ему было счастье побыть со своей Юлей в молодости, а мы с тобой вот соединились только в старости. И, увидев изумленные взгляды подруг, кашлянул: – Вижу, что вам необходимо кое-что пояснить. Но дело в том, что мы с Фаей всю свою жизнь посвятили не друг другу или рождению и воспитанию наших совместных детей, а своей службе на благо государства. У каждого из нас была своя миссия в сопредельных государствах, где каждый из нас служил до знакомства друг с другом. И соответственно, встретившись и полюбив друг друга, мы продолжали исполнять свой долг. У нас были семьи, у нас была ответственность перед теми, кто смотрел на нас как на образец, как на пример для подражания. – Мы познакомились в Праге. Христофор был там со своим подразделением, а я со своим. Праздновалась годовщина Победы над фашистской Германией. И ее праздновали не только в Советском Союзе, но и по всему социалистическому лагерю. – Постойте, – удивилась Кира. – Но почему вы отмечали праздник в Праге? Почему не в Москве? – Служили мы оба в тот момент в Праге. Там и отмечали праздник. – Так почему же вы приехали в одно место, но с разными подразделениями? – не сдавалась Кира, которой чудилась в этой истории какая-то загадка. Да и оба отставника были с определенными причудами. Говорили о себе уклончиво. И эта их совместная жизнь в разных квартирах… Кира хотела понять, что тут с чем увязывается, а с чем нет. – Фая служила в службе связи. А я морской офицер, как вы уже, наверное, поняли. – И за какие же заслуги связистка получила больше наград от правительства, чем адмирал? Старики переглянулись. – Где именно мы служили и чем именно занимались, сказать мы вам не можем. Извините. Да это и не имеет никакого отношения к нашей с Фаей истории. Но именно в Праге мы встретились с Фаей, познакомились, полюбили друг друга. Но мы оба понимали, что вместе нам не быть еще очень долгое время. Выход в отставку – вот наша единственная надежда. Начальство было в курсе наших чувств. Скрыть нам их не удалось. Но мы мужественно держались, думая о том, что когда-нибудь все же окажемся вместе. Я загадывал, чтобы это случилось побыстрее. Мечтал хоть десять лет прожить вместе. И вот мы вместе уже больше двадцати лет. И вполне счастливы. – Вскоре после смерти Александра Христя тоже вышел в отставку. Мы обменяли наши прежние квартиры так, чтобы жить рядом. И с тех пор очень счастливы. – Но вы живете в разных квартирах! – Так что же с того? – возразил адмирал. – У Фаи своя семья. У меня своя. У нас есть дети и есть внуки. Днем все они либо на работе, либо на учебе, и мы с Фаей встречаемся без помех. Пять лет назад я потерял свою супругу. А Фаин муж скончался еще пятнадцать лет назад. Мы наконец смогли зарегистрировать наши отношения в официальном порядке. Но мы продолжаем перед всеми делать вид, что мы всего лишь хорошие знакомые. Ну и закалка у этих старых вояк! На протяжении многих лет играть роль перед своими же близкими. И как играть! Следить за собой ежесекундно и ежеминутно. Никогда не расслабляться и всегда быть готовым дать отпор. Да уж, поистине привычка въедается в кровь. Если всю свою жизнь служить, быть всегда подтянутым, готовым к бою и собранным, то и с выходом на пенсию не станешь другим – расхлябанным или вальяжным. Двое старых вояк настолько привыкли таиться от тех, кто их окружал, что, даже выйдя на пенсию, продолжали жить той же жизнью, какой жили всегда. – Но… Но зачем вы это делаете? – удивилась Кира. – Ведь в этом нет никакой необходимости! Ваши дети, я уверена, с радостью примут ваше решение быть вместе. – Действительно, они все уже взрослые, живут своей жизнью, – поддержала подругу Леся. – Дело не в этом. – А в чем? Но старики им не ответили. Было что-то в этих двоих такое, что делало их парой, несмотря ни на что. Они чудесно дополняли друг друга и одновременно казались единым и неделимым существом. Итак, старики молчали, но у Киры накопилось множество других вопросов, помимо личной жизни этих двоих. – А что же Александр? Муж Юлии Аюповны? Расскажите мне про него! Он давно умер? Как была его фамилия? Старики воззрились на Киру, посмевшую задать этот вопрос, с явным неудовольствием. Им явно не хотелось на него отвечать. И Фаина Наумовна лишь кратко произнесла: – Прошло уже около двадцати пяти лет с тех пор. – Это случилось еще до нашей с тобой отставки. – Значит, и того раньше! Четверть века назад! Это были еще советские времена, но уже самый закат Советского Союза. Хрущевская оттепель осталась далеко позади, а впереди все еще виделось светлое коммунистическое будущее, до которого, казалось, уже совсем рукой подать. В самом деле, строили-строили, должны же были уже хоть что-то построить! Да, все искренне в это верили. В этом же скором наступлении долгожданного коммунизма на всей земле нас клятвенно заверяли газеты и телевидение. И вдруг в какие-то несколько месяцев вся эта система внезапно рухнула, а на сцену вышел невысокий человечек, смешно разговаривающий, с пятном на высоком лысом лбу, который взял и уничтожил все то, что создавалось до него десятилетиями. Конечно, до уничтожающего и разрушающего гения Владимира Ульянова этому простому человеку, работавшему в молодости комбайнером, было далеко, но в своем роде он тоже был гением. Михаил Горбачев сумел запустить ту мощную машину перестройки, которая впоследствии пережевала и превратила остатки Советского Союза в нынешнюю Россию. А на смену последнему советскому президенту пришел первый российский лидер. Но то, что собирался поведать подругам старый отставник, как оказалось, случилось еще до этого смутного и тревожного времени в истории нашей страны. Глава 6 Христофор Бонифатьевич начал свой рассказ издалека и сразу же предупредил подруг: – Не обращайте внимания на названия и имена. Ни одно из них не будет соответствовать истине. Я поменяю даже времена года, в которых происходило действие. В общем, не пытайтесь уловить какие-то детали, помимо общей сути. Уверяю вас, я достаточно лет провел на службе, чтобы поднатореть в такого рода вещах. – Хвастун! – тепло улыбнулась Фаина Наумовна. – Начинай уже, видишь, девочки замучились! Но Христофор Бонифатьевич еще побродил в свое удовольствие вокруг да около, рассуждая, до чего же изменилась жизнь, но люди удивительным образом остались прежними. – Подлецов и негодяев было достаточно во все времена. И во все времена их ненавидели и презирали. Однако число их от этого не уменьшалось. Уверен, что и Александр, будь он жив и находись тут с нами, поддержал бы меня. – Ну, будет тебе, Христофор. История та давняя и к сегодняшнему убийству Юли и Веры никакого отношения не имеющая. Вкратце опиши девочкам, что там произошло, да и вернемся к нашим делам. Они наверняка хотят узнать, что за человек приходил к Юле и Верочке. Описание, приметы. Да, хотят! Еще как хотят! Подруги едва не подпрыгнули на месте, обрадовавшись. Но рано. Христофор Бонифатьевич, оказывается, экскурс в историческое прошлое еще не закончил. – Александр был моим другом, Фая. Налей мне стопку, не хочу говорить об этом всухую! – Христофор… – Фаина Наумовна явно намеревалась возразить мужу, но наткнулась на его взгляд и произнесла: – Ну, хотя бы тарелку жаркого съешь. Твоя дочь приготовила – пальчики оближешь! И пока старый разведчик с удовольствием закусывал ледяную водку, поданную ему в графинчике, Фаина Наумовна вкратце просветила подруг насчет их житья-бытья. Христофор Бонифатьевич жил со своей дочерью, ее зятем и внуком. А Фаина Наумовна соответственно жила с сыном, невесткой и внуками. Но зачем они это делали, в этом был вопрос, на который и хотели ответить старики. Обычно пожилым супругам приходилось разыгрывать перед своими близкими мастерскую партию, изображая двух, в общем-то, посторонних друг другу людей. Как поняли подруги, это непрекращающееся действо чрезвычайно развлекало обоих отошедших от дела военных, которые никак не могли оставить в прошлом свои игры. Но нынче вечером так уж сложилось, что все их родственники были в отъезде. И старики наслаждались вечером, который им выдалось провести вдвоем. – Так вот, – произнес Христофор Бонифатьевич, доев жаркое, вытерев усы и допив свою водку. – Александр Николаевич Вершков был моим другом с детства. Мы вместе учились, вместе росли, были друг другу почти братьями. Потом служба развела нас в разные стороны, но я все равно знаю его достаточно хорошо, чтобы произошедшее с ним потрясло меня необыкновенно. – Ну да, несчастный случай, – пробормотала Леся. – Мы это уже узнали. – А вы знали, что отец Веры, возможно, погиб не в результате несчастного случая, произошедшего по вине самого Александра. Нет, я уверен, мой друг покончил с собой и сделал это совершенно осознанно и намеренно! Подруги потрясенно молчали, хотя все равно не вполне понимали, как эта давняя история могла отразиться на том, что произошло здесь и сейчас. – А… а что же случилось? – все же спросила Кира. – Нам этого уже никогда не узнать. Но перед смертью Александр отправил мне письмо, которое я получил уже после его смерти. И там он мне объяснял, что поступок его вынужденный. Он сводит счеты с жизнью, чтобы избежать позора и огласки некоей тайны, которая погубит не только его, но и всю его семью. Что он совершал ошибки, которые никогда не должны быть преданы огласке. – И что же это за тайна? И что за ошибки? – Увы, этого Александр мне не открыл. – Почему? – Возможно, опасался, что письмо будет перехвачено цензурой. А возможно, просто опасался, как бы тайна не погубила и меня, в свою очередь. – А что еще было в том письме? – Александр просил меня не оставлять его вдову и дочь. Помогать и присматривать за ними по мере сил и возможностей. – Так поэтому вы оказались в соседях с Юлией Аюповной?! – догадалась Леся. – Именно поэтому, – подтвердил адмирал. – Я был очень привязан к Александру. И счел своим долгом, раз уж так сложилось, поселиться в непосредственной близости от Сашкиной вдовы и помогать ей, как он и просил. Вот только боюсь, что она не слишком ценила мою помощь. Гораздо чаще, сдается мне, я ее раздражал, чем радовал. – Почему? – Юля всегда была невысокого мнения обо всех коллегах своего мужа. Ей казалось, что мы не того уровня, что ее Александру надо общаться с людьми куда более высокого ранга, что он достоин большей зарплаты, лучшей должности, более выгодного поста. – Но вы же были адмиралом! – Не всегда. А Юле нравилось получать все и сразу. Деньги, деньги и еще раз деньги – вот это ее интересовало чрезвычайно. Юлия не была бессребреницей, готовой идти за мужем хоть на край света и жить с ним в шалаше. Да что там говорить, все первые годы службы Александра Юлия даже не жила с ним. Они воссоединились лишь после того, как Александр получил распределение в Ригу. Юля мигом поняла всю выгодность такого распределения и поехала с мужем. Служба в Риге длилась недолго, но дальше карьера Александра стремительно шла только в гору, так что Юля мирилась с бытовыми неудобствами ради большой зарплаты, которую получал ее муж на Севере. Сашке довелось послужить в нескольких гарнизонах, в том числе и под Мурманском, а затем его перевели в Ленинград, где он имел хорошее место при штабе. Его ценило начальство, любили друзья. Одна лишь жена всегда была им недовольна. Боюсь, что те ошибки, о которых упоминал Александр в своем посмертном письме, заставила его сделать именно его алчная жена. – Вы не любили Юлию Аюповну. – Не любил, – признался отставник. – Но и такой смерти я ей также не желал. Эти слова заставили подруг вновь вернуться мыслями к тому, что происходило тут и сейчас, в совсем недавнем прошлом, а не двадцать с лишним лет назад, где-то в далеком Мурманске. И подруги повернулись к Фаине Наумовне: – Вы сказали, что видели какого-то человека, который приходил к Юлии Аюповне и ее дочери в тот день? – Да. Видела. – И… И вы можете его описать? – Боюсь, что от моего описания будет мало толку. Это был неприметный маленький человечек. В шапочке и темной куртке. Очень маленький, не выше метра шестидесяти. Мужчина. Лица его я разглядеть не успела. Он стоял ко мне спиной, а затем быстро вошел в квартиру Юли. – Его ждали? – Юля сама встречала его на пороге. И одета она была очень нарядно, по-праздничному. Со мной она не поздоровалась, что меня ничуть не удивило. Юля никогда не была слишком хорошо воспитана. – Но кто был этот человек? И когда он приходил? До или после Славы? Волнение подруг было вполне понятно. Если окажется, что серенький человечек приходил уже после Славки, то это полностью оправдает задержанного. Ведь не могла же зверски зарезанная зятем Юлия Аюповна встречать на пороге нового гостя с улыбкой, словно бы ничего не случилось? Но Фаина Наумовна разочаровала сыщиц: – А вот самого Славу я, увы, не видела. – Что касается меня, то у меня все произошло наоборот, – произнес адмирал. – Славу я видел, а вот того второго припомнить не могу. Хотя какой-то шорох у дверей вроде бы раздавался. – Но вы должны вспомнить! – воскликнула Кира. – Кто приходил к вашим соседям первым? Слава или этот человечек? И когда это было? В какое время? – Около полудня. Около полудня! Слишком расплывчатое понятие в данном случае, когда речь шла о нескольких минутах. Похоже, Славка слишком поторопился уйти из квартиры тещи и вернуться обратно на работу. Если бы он задержался, то мог бы столкнуться с будущим убийцей своей жены и тещи уже в дверях. Но как знать, было бы так лучше? Преступник пошел на убийство двух женщин, пощадил бы он Славку, видевшего его лицо? Подруги считали, что вряд ли. Однако теперь у них имелась надежда, что следствие сумеет найти того человечка, который был в квартире убитых женщин. – В общем, уже хорошо, что был кто-то еще, помимо Славки, кто приходил к женщинам. Мы это теперь выяснили совершенно точно. Но кто тот таинственный мужчина, который пришел к Юлии Аюповне и ее дочери и, по-видимому, убил их? Этого подруги пока что сказать не могли. И почтенный Христофор Бонифатьевич вместе с его чудаковатой супругой, увы, тоже хранил молчание на этот счет. – Он стоял ко мне спиной. Мне только показалось, что мужчина был уже не молод, во всяком случае, не юн. Знаете, было что-то в его манере горбиться… такое… стариковское. Но что за старик мог желать зла Юлие Аюповне и Вере, чтобы убить их? И еще Людмила Аюповна, которая тоже пострадала. Но ведь с ней другая ситуация. Ее-то чуть не отправил к праотцам вовсе не какой-то загадочный старикашка, а роскошная красная машина. Хотя кто сказал, что за рулем этой машины не сидел все тот же злой старый карлик, что приходил и к ее сестре? – А крики? Шум? Нет, ничего такого подозрительного старики из соседней квартиры не слышали. Выходило, что убийца нанес смертельные удары обеим женщинам, ни на минуту не вызвав в них страха или сомнения. Убитые женщины целиком и полностью доверяли своему убийце, они не только впустили его в свой дом, усадили за накрытый стол, они были свято уверены, что он принес им нечто очень ценное и важное для них. – Скорей всего, это могли быть деньги. Юля ценила деньги превыше всего в этом мире. Она желала иметь их как можно больше. И хотя Александр, ее муж, зарабатывал вполне прилично, ей всегда было мало. – К чему вы это говорите нам? – Юля была жадной, – отозвался адмирал. – Но в тот последний раз, когда я ее видел, она буквально сияла от счастья. Такой вид бывал у нее в дни аванса Александра. Обычно она встречала мужа весьма прохладно, но только не в день зарплаты. В те дни она сияла. Так вот, то ее сияние было ничем по сравнению с тем, как она сияла навстречу своему гостю. Он принес ей деньги, много денег. В этом я совершенно уверен! Подруги переглянулись. Они знали, что в квартире убитых женщин никаких денег не было найдено. Хотя версию ограбления тоже ведь толком не рассматривали. Следствие сразу же уцепилось за первого подозреваемого – Славку. О том, втором, госте следователь даже слышать не хотел. – Вы должны рассказать следователю о том, что видели в день убийства постороннего человека! – Думаете, Фая им не сказала? – с горечью произнес Христофор Бонифатьевич. – Но им нужны приметы, им нужно описание. Без них наши слова ничего не значат. – Скажите, а вы часто бывали у Юлии Аюповны и ее дочери в гостях? – Не так чтобы часто, но иногда доводилось. – Тогда вы можете посмотреть, что пропало у нее в квартире! – Я вам и так скажу, – пожал плечами старик. – Я ведь был понятым при осмотре. На мой взгляд, ничего не пропало. Техника вся стояла на своих местах. Цифровой фотоаппарат, видеокамера, ноутбук. Убийца ничего этого не взял. И даже золото, которое было на Юле и Вере, так и осталось на бедных женщинах. Преступник не взял ни колечки, ни сережки, ни золотые браслеты и цепочки. – Значит, это было убийство ради убийства. – Да. Но женщины ждали от этого гостя совсем другого. Они были уверены, что он принес им добрую весть. Думаю, что деньги. Много денег. Поэтому и встречали его так приветливо! Но в этом мире просто так деньги с неба не валятся. Чтобы получить с того старичка деньги, женщины должны были ему что-то предложить в обмен. Что-то совсем не нужное им самим, но крайне важное для того пожилого мужчины. Женщины были уверены, что не прогадают при обмене, поэтому и постарались встретить гостя как можно лучше. Но по какой-то причине обмен не состоялся. То ли цена, которую назначили женщины, показалась старичку непомерно высокой, то ли он решил, что будет безопасней избавиться от свидетельниц, а заодно и сэкономить. – Убить двух женщин, которые ни о чем не подозревают и весело щебечут, – это надо быть настоящим чудовищем. – Или загнанным в угол зверем. Кира минутку подумала, а потом спросила у Христофора Бонифатьевича: – Скажите, вы знали о существовании тайника в письменном столе вашего друга? И увидев его удивленное выражение лица, сразу же поняла: нет, он ничего не знал. – Я мог бы предполагать, что у Саши было что-то в этом роде, – пробормотал адмирал и тут же заинтересованно поднял голову: – А что? Вы нашли этот тайник? Кира сосредоточенно кивнула: – Вот только, увы, он был уже пуст. Там должны были находиться какие-то бумаги. Вы не знаете, какие именно? – Понятия не имею. Ведь я же уже говорил вам, хотя мы с Александром и были дружны, но жизнь раскидала нас в разные части света. Он служил Родине непосредственно на территории Советского Союза, а я… Но тут Христофор Бонифатьевич снова замолчал и продолжил совсем о другом: – Однако я знаю, каким делом занимался Александр перед своей смертью. Так уж случилось, что мы встретились буквально накануне его смерти. Эти встречи случались у нас так редко, что мы без остановки проговорили несколько часов. – И о чем говорили? – Да обо всем! Я рассказывал, что мог, о своей работе. Он делился со мной своими проблемами. – У вашего друга были проблемы? – Он сказал, что ездил с проверкой в одну воинскую часть под Мурманском. Назвал поселок и имя командующего частью. И еще он сказал, что в ходе этой, в общем-то, рутинной проверки ему удалось выяснить нечто такое, что может потрясти все наше государство сверху и донизу. – И что же это было? – Он не сказал. Объяснил, что еще слишком рано, и к тому же он не уверен до конца, как распорядиться полученной им информацией. Юле, сказал он, обязательно нужна новая шубка. Без шубки она ему жизни не даст. Да и Верочка растет болезненной, девочке нужно круглый год жить в теплом климате. А на все это требуются деньги, сказал он. И посопев в усы, Христофор Бонифатьевич неожиданно треснул кулаком по столу. Удар получился очень звучный, мощь еще сохранилась в руках у старого адмирала. – Я уверен, что если Александр что-то и сделал в своей жизни порочащее его доброе имя, то на это его вынудила именно она… Юлия! Жадность этой женщины не знала предела! Она была готова продать душу дьяволу за лишние сто рублей. Ведь сто рублей в ее понимании – это деньги, которые можно всегда истратить. А душа… Душа – это вещь, не имеющая твердой рыночной цены, а потому совершенно бессмысленная. Если найдется покупатель на такой неликвид, надо срочно его сбывать, пусть даже и по бросовой цене. – Просто не верится, что Слава прожил с такой ужасной женщиной целый год, – вырвалось у Киры. – Слава? – неожиданно вмешалась в беседу молчавшая до этого Фаина Наумовна. – Ну, что касается Славы, то тут я хорошо подкована. Наши с Юлей квартиры находятся вплотную, стена к стене. И я вам скажу совершенно точно: Юлия Аюповна была к мальчику очень добра. Кормила его как на убой. И всегда в ссорах молодых вставала на сторону зятя. Юле нравилась сама мысль, что в доме есть мужчина. Она нам так и говорила – какой-никакой, а все-таки мужик! – А Слава? – Он был с ней очень вежлив. Но думаю, основным тут было то, что Юлия мечтала о внуках. Дочь ее засиделась в девках. И Юлия не собиралась отпускать от себя Славу до тех пор, пока он не сделал бы ей внуков. – Молодые, в свою очередь, тоже хотели детей? – Насчет самих молодых не знаю. А вот Юлия точно была помешана на внуках. Она все время твердила, что надо хотя бы одного. Иначе, говорила она, кому все это оставить? – Все это? Что «это»? – Ну, в последний год, как у них поселился Слава, женщины к себе в дом купили много красивых и дорогих вещей. Они полностью обставили кухню. Сделали ремонт в квартире. Купили новую мебель в спальню к новобрачным. И сами молодые, хотя в браке всего лишь год, уже дважды ездили отдыхать куда-то на острова. Ну, и сама Юлия… Она трижды съездила на воды, сначала в наш Кисловодск, потом в Карловы Вары, а затем и на какой-то курорт в Германии. – И что? – На все это нужны деньги, вот что. А ни Юля, ни Вера в последнее время не работали. Не знаю, сколько получал этот мальчик – муж Верочки, но не думаю, чтобы он был богат. Машину ему подарила уже Юля. Кстати, это она же настояла, чтобы зять получил права. И думаю, оплатила ему их получение. Итак, за последний год в жизни у покойной Юлии Аюповны и ее дочери было множество трат, на которые ушли приличные суммы. Однако ни дочь, ни мать при этом не работали. Единственным добытчиком и кормильцем был Славка. Но сколько же он получал? И подруги подумали, что этот немаловажный вопрос надо будет выяснить поскорее. Тепло простившись с чудаковатыми стариками, которые проводили их до дверей, подруги тут же с улицы позвонили Славкиному адвокату – милой Вероничке. Был уже вечер. И Вероника вынужденно переквалифицировалась из адвоката в нежную супругу и заботливую мать. Однако, услышав, что ей звонят по работе, не стала возмущаться и тут же сказала: – Сейчас все запишу. Вот только найду ручку или фломастер или… Эй! Кто из вас увел мой карандаш! Маша! Саша! Тащите сюда карандаши. Любые! Любые, я сказала! Не бесите маму, иначе она вас всех к ночи просто поубивает! Чувствовалось, что семейное счастье дается адвокату Веронике с большим трудом. Однако вскоре кто-то из детей приволок ей фломастер. И хотя менять его пришлось трижды, сначала попадались никуда не годные, что вызвало новый всплеск гнева у Вероники, в конце концов все утряслось и она записала вопросы подруг к ее подзащитному. – Размер его зарплаты вполне приличный, – заверила она подруг. – Это я вам могу сказать на основании справки с места его работы. Слава официально получает около сорока тысяч. Он хороший специалист. И после уплаты налогов у него остается еще около тридцати трех – тридцати пяти тысяч. Тридцать пять тысяч – это совсем неплохо для одного человека. Но если разделить эту сумму на три – это получается чуть больше десяти тысяч – жалкие копейки по нынешним меркам! Шиковать и кататься на курорты всей семьей по два, а то и три раза в год на эти деньги точно невозможно. Разве что жить в отеле с одной звездой где-нибудь в Египте, довольствоваться кашей на завтрак и жидкой похлебкой на обед, а вместо соков получать растворимую таблицу Менделеева, окрашенную по желанию заказчика в любые яркие и привлекательные цвета. – А какой доход был у убитых женщин? – Жена моего подзащитного не работала. Его теща тоже. До появления Славы они жили на ту пенсию, которую получали по утрате кормильца – отца военного. Он скончался… – Да, да, мы это уже знаем. – Ну а раз вы все знаете, что от меня-то нужно? – Адрес родителей Славы! И координаты подруг Веры! – Адрес и координаты… Хм, я попытаюсь их узнать. Кстати, вы в курсе, что случилось с сестрой Славиной тещи? Она попала под красную «Киа». Значит, марка машины все же «Киа». – В центре города это случилось, – продолжала рассказывать Вероника. – Новенькая «Киа-Рио» неслась на скорости сто сорок. А там допустимая скорость шестьдесят километров в час. Машина сбила Людмилу Аюповну, старушка нынче борется за жизнь в реанимации. Подруги с интересом выслушали новости. Значит, менты все же прибыли на место происшествия. И даже сумели объединить оба преступления в одно, наверное, основываясь на родственных отношениях потерпевших. – Мне следователь об этом наезде сегодня рассказал. Интересовался, что мой подзащитный об этом думает. – А что он думает? – Я завтра к нему пойду, тогда и спрошу. – Слушай, спроси адрес родителей Славы. И координаты подруг его жены. – Хорошо, спрошу. – То есть у вас их нету? – Родители как-то не проявлялись до сих пор. – Как же так? – Вот так. Самого клиента мне нашел Витя. Возможно, к нему и следует обратиться? В голосе Вероники слышалась надежда на то, что подруги сами разберутся со своими проблемами, а ей предоставят улаживать ее собственные, возникающие в процессе домашних дел. Вероника должна была проверить английский перевод у старшего, слепить кленовый листок из пластилина с младшей девочкой, покормить голодного и поэтому сердитого мужа, постирать, погладить, по… Ну а дальше уже по нарастающей. Ведь ком домашних дел катится все быстрей по мере обрастания новыми слоями. Стоит один день что-то упустить, как потом уже догнать этот ком бывает очень трудно. Так что подруги пожелали замотавшемуся Славкиному адвокату всего доброго и решили действовать сами. – Да уж, от адвокатов не так много проку, как это показывают американские сериалы. Там-то адвокаты буквально землю носом роют, чтобы вытащить своего подзащитного из передряги. И расследование собственное проводят, и экспертизу независимую за свой счет заказывают. А наши только чужие носки стирают и домашние задания с детьми лепят. – Ну и гонорары потом адвокаты в Америке получают соответственно большие, – благоразумно возразила Леся. – А что взять со Славки? Хорошо, если Витька за него заплатит, а если нет? У Вероники семья, она не может рисковать, тратя свое время на не слишком перспективного клиента. – Тогда нам придется действовать самим. – А мы, по-твоему, чем занимаемся? Так как время было уже позднее и подруги здорово вымотались за этот день, они направились к себе домой. И уже по дороге, прикидывая и размышляя, смогли точно сказать, что больше всего сил у них отнял не визит в квартиру убитых женщин, не осмотр ее и не разговор со старым адмиралом и его боевой подругой. Больше всего сил заняло приготовление домашнего задания с маленькими мальчиками – внуками тети Люды. Пожалуй, ее невесткам в самом ближайшем будущем придется переосмыслить свое отношение к свекрови. Они должны понять, как много делала тетя Люда на благо их семей. Она была настоящим ангелом-хранителем семейного очага. И как теперь будут управляться молодые женщины, совершенно не понятно. Направляясь домой, подруги думали понемножку обо всем, что с ними произошло сегодня. – Знаешь, что мне странно? – произнесла наконец Леся. – Что? – То, что наездом на тетю Люду заинтересовались так поздно. – Как это поздно? – Мы уехали с места происшествия, когда тетю Люду увезли врачи. А никто из представителей полиции там так и не появился. – Безобразие, что они так задержались, – согласилась с подругой Кира. – Переименовать милицию в полицию получилось, а вот улучшить работу – это уж извините! – Наверное, они рассчитывают, что когда тетя Люда придет в себя, они возьмут показания у нее. – Если придет! Кира была настроена весьма мрачно. Судя по крови, текшей из носа и головы тети Люды, вряд ли стоило ожидать благополучной развязки. Хотя старшее поколение куда крепче, чем может показаться на первый взгляд. Все эти ковыляющие с палочками бабушки и дедушки, в которых едва душа держится, пережили такое, что нынешним и не снилось. Война, бомбежки, эвакуация. Потом долгая и тяжелая полоса, пока восстанавливали, да так до конца и не восстановили страну и народное хозяйство. Потом начали осваивать целину, поворачивать реки вспять, строить многочисленные и весьма затратные ГЭС, ТЭС и ГРЭС. Бурили и разрабатывали месторождения нефти, алмазов и газа. И что? К чему все эти труды предыдущего поколения привели? Да, безусловно, электричество, тепло и бензин в стране появились, но почему-то доходы от этой отрасли все равно идут не в карман тех людей, которые все это организовывали и разрабатывали, и не в карман их наследников, а в карман редких счастливчиков, которые и отношения-то никакого к тем разработкам не имеют. Присвоили себе то, что считалось еще совсем недавно общей народной собственностью, и сидят, в ус не дуют! Все у них прекрасно, все в шоколаде. А что старики, которые осваивали все эти запасы столь ценного ныне во всем мире энергетического сырья, живут едва ли не в нищете, никого в стране особенно не заботит. Правительство регулярно индексирует пенсии и пособия, но все эти индексы буквально тонут во все растущих и растущих ценах на жилье, коммунальные услуги, лечение и прочие необходимые для жизни вещи. Страна успешно торгует энергетическими ресурсами, которые добыли нынешние пенсионеры. Но никто не задумывается, что все потомки этих первопроходцев, и если уж на то пошло, то вообще все жители нашей страны имеют равные права на это сырье. Старики и дети имеют право жить куда лучше, чем им это позволяют делать. Да что там старики и дети, все эти деньги, которые оседают в карманах владельцев частных энергетических компаний, принадлежат абсолютно всем гражданам России в равных объемах. И если они этих доходов не получают, то происходящее просто грабеж среди бела дня, который начался еще в 90-х, да так до сих пор и продолжается, с каждым годом все крепчая, наглея и узаконивая свое положение многочисленными нормативными актами. И уже нетрудно предположить, чем все это в скором по меркам истории времени должно закончиться. О нет, не новой кровавой реконструкцией, упаси бог. Все можно решить мирным повышением налогов для одних – богатых и преуспевающих и снижением всех выплат для других – бедных и нуждающихся. Только таким образом мы наконец сможем обрести прочный средний класс, который во все времена был надежным оплотом существующей власти. Когда человек живет хорошо и ничем не обижен, бунтовать ему смысла просто нет. Подруги принадлежали именно к такому среднему классу. И очень бы хотели, чтобы он был крепким и не подверженным никаким коллизиям. Но пока этого не происходило. – Ты помнишь, что завтра у нас в кооперативе собрание жильцов? – спросила Леся у подруги. – Помню, – буркнула Кира, чье настроение упало еще ниже. – Отстань! Но несмотря на Кирину реплику, об этом самом собрании подруги не могли не думать. Потому что оно было назначено на завтрашний день и представлялось немаловажным лично для них. Потому что расследование чужих проблем – это одно, а собственная крыша над головой – это совсем другое. И хотя у подруг был свой собственный домик в коттеджном поселке «Чудный уголок», всего в нескольких километрах от границы с городом, но с другой стороны, у девушек оставались в собственности и их городские квартиры. У Киры квартира была в ее полной собственности, у Леси в равных долях с ее мамой. И вот с этими самыми квартирами и возникли проблемы жилищно-коммунального плана. Крыша на доме, где жили подруги, прогнила. И управляющая компания – тот самый пресловутый «жилкомсервис» – установила новую, красиво блестящую серебристую кровлю. Как все в прошлом году радовались, когда старые, покрытые ржавчиной листы снимали и скидывали на землю, а взамен них клали новенькие блестящие. И мало кому пришло в голову взглянуть поближе, а что же там падает на землю и что же кладут на крышу вместо них. А если бы пришло, то тот человек, который взглянул на это, был бы немало поражен и озадачен. Ведь старые листы, положенные еще в годы советской власти и ныне безжалостно скидываемые на землю и сдаваемые в утиль, были покрыты ржавым слоем лишь снаружи. Железо внутри под тонким порохом ржавчины было целым и крепким. Зато те новенькие листы, которые укладывали вместо них, не выдерживали никакой критики. Они были тонкими. Они были подверженными коррозии. И их замена была делом самого ближайшего будущего. То же самое касалось и водостоков, которые заменили вместе с крышей. Они оказались никуда не годными. Старые водостоки простояли больше пяти десятков лет без видимого ущерба. А новые лед распер в первую же весеннюю оттепель. Лед с фасадов домов валился на головы прохожих вместе с кусками металла, который, не говоря о том, что был негодным, тонким и даже на взгляд никудышным, не был даже заклепан или как-то иначе закреплен! Так что огромные ледяные глыбы падали на землю вместе с металлическими листами, еще недавно изображавшими из себя трубы для стока талой воды с крыш. Конечно, весной на ремонт кровли и водостоков были выделены новые деньги. Ремонт был проведен. И коммунальщики отчитались о его успешном окончании и хищно замерли в ожидании новой зимы, а за ней и новой весны. А пока у них были и другие способы подзаработать. Какие? Газоны, дорожки, детские и спортивные площадки. – Детскую площадку я им не прощу! Пусть даже и не надеются! Самому президенту, если понадобится, напишу! А что тут такого? Он, президент, обязан вникать во все проблемы своих граждан. Для кого-то эта площадка – ерунда, а для меня нет. К тому же ничего случайного не бывает, если что-то происходит, то это вполне закономерно! Пыл Леси растревожила детская спортивная площадка перед окнами их городских квартир. Подруги росли настоящими спортивными болельщицами. Почти каждый вечер перед их окнами разыгрывались товарищеские матчи между командами футболистов, а зимой и хоккеистов из соседних домов. Играли дети, азартно играли подростки, и даже взрослые не брезговали этим развлечением. Но недавно прочное деревянное ограждение сняли, а вместо него поставили некую шаткую и на первый взгляд не выдерживающую никакой критики конструкцию. Кто-то отмыл денежки, положил себе в загашник приличную сумму, но отчитался наверх о проделанной работе и весело потер ручки. Не на тех напали! На новой площадке не было проведено освещение. Там невозможно было играть, потому что не имелось ни ворот, ни баскетбольных щитов. Да и сами спортивные или хоккейные соревнования были невозможны, потому что сумерки в осенне-зимний период наступают прежде, чем дети или их родители вернутся с учебы или работы и, покончив со своими делами, выйдут с клюшками или мячом на улицу. – Мы должны вернуть себе свою площадку! – разбушевалась Кира, узнав про творимый коммунальщиками беспредел. – Это наша площадка! И крыша тоже наша. И водостоки! Ладно, черт с ними, с водостоками, просто не будем ходить под домом, чтобы кого-нибудь не поубивало. Но площадка! Она нужна детям! Сами подруги давно не жили в своих городских квартирах, но все же случившееся больно поразило их. На этой площадке они сами гоняли мяч с соседскими мальчишками и девчонками. И тогда им было куда его загонять! Железные ворота, пусть и с драной сеткой, покореженные и ржавые, все же исполняли свою роль. А что делать нынешним подросткам, если им даже в футбол погонять негде? И мяч забить некуда! – Такое впечатление, словно чиновники сами подталкивают молодежь ко всяким нехорошим вещам. Действительно, футбольная площадка вне досягаемости большую часть суток, зато пиво и другие спиртные напитки бери не хочу! – А еще наркотики, – подсказала Леся. – На наркоту многие молодые ребята подсаживаются из-за безделья и незнания, чем еще заполнить свой досуг. В общем, подруги решили, что расследование само по себе, а спортивная площадка сама по себе. О ней забывать никак нельзя. Именно с этой мыслью они приехали сегодня к себе домой, в свой «Чудный уголок», где все и всегда было в порядке, и заботились об этом и сами жильцы, и глава их поселка. Но если хорошо было в «Чудном уголке», то и в старом доме подруг, к которому они питали ностальгическую грусть, тоже должно быть все в порядке! И поэтому подруги твердо решили, что им нужно хорошо выспаться и подготовиться морально к завтрашней схватке с коммунальщиками. Обе подруги, и сами поднаторевшие в крючкотворной борьбе юристов и чиновников, отлично знали все доводы, которые могут им привести в ответ на их справедливые аргументы. Освещение над спортивной площадкой, наверняка скажут, было снято как не соответствующее пожарным нормам. Небось и протокол по данному вопросу, согласованный с пожарной инспекцией, имелся. Ворота и баскетбольные щиты вообще будут признаны несуществующими. В самом деле, кто их видел? Ах, многие! А кто тогда может подтвердить их существование документально? Ах, никто! Ну тогда извините. Суд пустопорожние свидетельствования в учет не принимает. Мало ли кому и что могло показаться. Вот и не получится ли со спортивной площадкой и воротами, как с люстрой в самом большом и шикарном Елисеевском магазине Москвы? Вроде бы и была там сохранившаяся еще со времени прежнего хозяина купца Елисеева люстра. Висела вплоть до перестройки в самом центре зала. И все покупатели ее прекрасно помнили. А вот в документах она не проходила! Не было ее, господа! Нет, не было в магазине никогда никакой люстры! А вот акты, которые свидетельствовали о том, что балки перекрытия потолка не могли выдержать люстру подобного веса и конструкции, наоборот, имелись в достаточном, чтобы заткнуть всем рты, количестве. И куда же она делась? А? Да и была ли вообще? Не было, все вам, уважаемые граждане, померещилось. Вот и успокоилась общественность, заткнутая многочисленными бумажками. А люстра та до сих пор висит во дворце у какого-нибудь наворовавшего миллионы за время перестройки и передела в стране нувориша. В общем, завтра подругам предстояло самое настоящее сражение за пропавшие ворота детской площадки. И не за себя они бились, а за тех соседских детишек, которые росли в их домах и ходили в ту же школу, что и сами подруги когда-то. – Единственное, что утешает, – это наш с тобой «Чудный уголок». Тут все тихо, мирно и по-домашнему. У шлагбаума машину подруг остановили, привычно осведомились, все ли у них в порядке, а потом пропустили дальше, бдительно проводив глазами. Охрана, постоянно «вздрючиваемая» главой поселка, пребывала в состоянии боевой готовности. Коттедж встретил подруг уютным теплом и заранее загоревшимися светильниками. Девушки еще в прошлом году расщедрились и поставили себе, любимым, некий аналог «умного дома», крайне примитивный, но в то же время весьма разумный. Теперь температура в доме никогда не падала ниже пятнадцати градусов Цельсия, сохраняя разумный баланс между экономией и комфортом. А о приближении хозяев все системы дома были оповещены заранее. Так что свет включался в прихожей сам по себе. И все прочие приборы просыпались и были также готовы к услугам своих хозяек. Помимо загоревшихся торшеров, у дверей подруг встретили их кошки – Фантик и Фатима. Исполнив ритуальный танец гостеприимства и радости, кошки унеслись на кухню, всем своим видом показывая, как они проголодались и как непозволительно жестоко обращаются с ними хозяйки. Такой концерт кошки исполняли каждый вечер. С годами они стали очень ревниво воспринимать отлучки девушек из дома, но при этом сами вместе с хозяйками покидать дом отказывались наотрез. «Мы сидим дома, и вы сидите вместе с нами!» Такова была позиция кошек, и они придерживались ее с удивительным для таких маленьких зверьков упрямством. На все домашние дела, еду и примирение с кошками у подруг ушло около полутора часов. А затем они, отдохнувшие и посвежевшие, перезвонили нетерпеливо ожидающему их звонка Витьке. Глава 7 Но снявший трубку человек был совсем не Витей. Это была женщина. И она говорила густым грудным голосом, очень сочным и сексуальным. Услышав, что Вите звонят женщины, она устроила целый допрос: – Кто спрашивает Виктора? Как вас представить? По какому вы делу? Кира отвечала, прикидывая про себя, кто это может быть. Жена? Любовница? Невеста? Что-то Леся ни словом не обмолвилась, что ее двоюродный брат с кем-то постоянно живет или собирается жить. Но незнакомка, удовлетворив свое любопытство, наконец оттаяла. – Витька сейчас в душе, – произнесла она. – Но раз у вас дело срочное, я его вытащу! – Нет, нет! Не надо! Мы только хотели у него спросить адрес Славиных родителей или их телефон. И адрес подруг Веры. – Веры? Подруг! Так вы же попали куда вам нужно! Я ее лучшая подруга и есть! И, видимо, вспомнив, что о Вере теперь следует говорить только в прошедшем времени, незнакомка всхлипнула. – А меня Тасей зовут, будем знакомы, – буркнула она в трубку, громко и трубно высморкавшись. – Спрашивайте чего хотели. Я отвечу. Кира ненадолго замерла в растерянности. Она как-то не ожидала, что Верина подруга найдется вот так легко и просто, и не подготовила необходимые вопросы. – Да чего там говорить, из-за бабок их убили! – неожиданно сама начала диалог Тася. – Из-за каких бабок? – Из-за денег, которые Верина мамашка, как полоумная, всю свою жизнь копила! А что вы хотели? У них целый миллион накоплен был! Вера мне постоянно докладывала, насколько увеличилось их сокровище. Ну и прочее с ним связанное. – Прочее? – Вера с матерью постоянно только тем и занимались, что деньги с одного счета на другой перебрасывали. Все искали, где и в чем выгодней деньги хранить. Сначала у них все в рублях лежало, потом они часть в доллары перевели. Потом еще какую-то часть в евро. А что уж там потом было, я и не знаю. Заколебалась я за их бабками следить! – А в каком банке женщины держали свои накопления? – Да в обычном Сбербанке, в отделении, которое рядом с их домом. – Но в квартире они деньги не держали? – Конечно, нет! Еще не хватало! Тетя Юля за эти деньги удавиться была готова. И чтобы она их дома просто так оставила? Ни за что! Она в Сбербанке регулярно процент получала и была этим очень довольна. Значит, версию с грабежом все же придется отбросить. Деньги лежали на книжке, и грабитель до них просто не мог добраться. А жаль, она была такая простая и понятная, эта версия с ограблением. – А на что они копили, вы не знаете? – На что копили… Да они как-то с конечной целью еще не определились. Она у них все время менялась. То домик на Кипре, то коттедж в Ленинградской области. Но только тогда уж такой, чтобы обязательно на взморье и с хорошим участком. – Ну, миллиона рублей на такой коттедж маловато будет. – А кто вам сказал, что они одним миллионом бы ограничились? Да Веркина мать, сколько я ее помню, все время копит. И дочь к тому же приучила. Они на отцову пенсию всегда жили, пусть и скромно, но жили. А что сверх того подрабатывали, то обязательно на книжку несли. А в последнее время так и вовсе у них хорошо доход попер. – Это с чего же? – Славка зарабатывал, – уклончиво отозвалась Тася. – Он очень ловко делишки проворачивал, их Слава. – Слава? Но у Киры была совсем другая информация о доходах Славы. Он получал прилично, но совсем не жирно. – Тридцатку он официально, говорите, получал? Ну, а он еще и левые, наверно, имел, – не смутилась Тася. – Конечно, я не знаю, как там точно было, но Верочка мне рассказывала, что Славка бешеные миллионы гребет. Чуть ли не по сто тысяч у него в месяц с левыми набегает. Вот они с мамулей эти деньги и откладывали. – Откладывали, себе на книжку? И Слава не возражал? – А они его и не спрашивали особо. У них ведь как заведено было со Славой… Пришел, деньги принес – гуляй! Сейчас будет тебе обед, а потом и супружеская ласка. А коли без денег явился, прогулял там частично или с друзьями пропил, то тут уж извини. Ни ласки тебе, ни тарелки с борщом. За каждую копеечку должен был Славка перед Верой отчитываться. Вера с самого начала так себя поставила, Слава и не спорил. Ну, и тетя Юля тоже не промах. Пока Славка деньги в дом нес, она его обстирывала, кормила на убой и всяческие реверансы перед ним делала. А если не принес деньги, тут уж извини, дорогой друг! Ничего тебе за былые заслуги не обломится! Так и жили. Интересные сведения. И то, что Слава у себя на работе как-то мухлевал и имел дополнительный доход, который превышал его основной в два раза, не мешало бы проверить. Но если деньги в семье убитой Юлии Аюповны и ее дочери имелись, но были они не от Славки, то откуда же тогда? – Тася, а вы не знаете, была у кого-нибудь из Вериных знакомых красная машина? – вступила в разговор и Леся. – Красная? – Да, новенькая красная «Киа-Рио». – Что-то не припомню такой. – А у Славиных друзей? – Тем более не знаю. А у самой тети Юли и у ее родственников такой машины точно нет! Я была у Веры со Славой на свадьбе, вся родня прикатила на солидных таких машинах – серые, черные или темно-синие. Белым был лишь лимузин новобрачных с кольцами на крыше и свадебным букетом на капоте. И все. – А свадьба была шикарная? – Да. Слава ее оплачивал, чем его собственные родители были не очень-то довольны. Но подарок все-таки хороший подарили молодым – тридцать тысяч рублей и еще какие-то подарки от родни. Слава эти деньги себе оставить хотел, так у них такой скандал получился, только держись. Юлия Аюповна сказала, что они с Верой тоже в свадьбе участвовали. Значит, свою долю в подарках должны забрать, чтобы самим в минус не выйти и злополучный миллион на книжке не тронуть. Ну, они свое забрали, а Славке шиш с маслом остался. Он тогда очень недоволен был. Все кричал, что они его ограбили. Что свадьба – это дело обоюдное. И значит, расходы тоже должны быть пополам. Только кто бы его слушать стал. Тетя Юля как денежки себе взяла, так и не отдала потом Славке ни копейки. Правда, в свадебное путешествие молодых отправила. Славке на это грех жаловаться. Пусть деньгами он сам и не распоряжался, но и притеснять его тетя Юля не притесняла. Леся по громкой связи слушала рассказ Таси и чувствовала, что ей как-то он не по душе. И даже не сам рассказ, а то, что Тася рассказывала про Славку. Какое-то недостойное поведение просматривалось. Разве так себя ведет счастливый новобрачный? Что за низкие расчеты между своими же людьми? Неужели если бы Леся со Славой поженились, то он вел бы себя точно так же? Кире тоже не нравилось рассказанное Тасей, но совершенно по другой причине. – Ой, как мне все это не нравится, – пробормотала Кира себе под нос, уже чувствуя, что легкого расследования не предвидится. – Все очень и очень запутанно у них было. Кто-то врал, но кто? А возможно, все врали? Ну и семейка! – Да уж, – поддержала ее тут же Тася. – Я с Верой хоть и дружила, и жалко мне ее сейчас до чертиков, но я ей, бывало, говорю, что же ты, Верка, мужика-то своего совсем затюкала. А она мне отвечает, мол, как мама ее учила всю жизнь, так она себя со Славкой и ведет. Дескать, папа при маме всегда шелковый ходил, словечка ей поперек пикнуть не смел. Мама всеми деньгами в доме распоряжалась. И чернобурки у нее были, по тем временам самый роскошный мех. И золото с брильянтами. И норка. И жили они, ни в чем себе не отказывая. А все потому, что мамочка ее умела на своем настоять и мужу свою точку зрения навязать. Подругам – участвующей в разговоре Кире и подслушивающей Лесе – даже стало жалко этого неизвестного им мужика – отца Веры. Судя по всему, жизнь у него была не сахар. Жена полностью загнала его под каблук. – А то, что ее отец покончил жизнь самоубийством, Веру не смущало? Позиция ее мамы все равно казалась ей правильной? Кира нарочно произнесла эту фразу, чтобы услышать реакцию Таси. – Кто? – удивилась Тася. – Кто покончил жизнь самоубийством? Да вы что! Верин отец умер в перестрелке! Огнестрельное ранение в голову. Хоронили в закрытом гробу! Он был герой! На него преступник напал в одной части, где он проверку делал. И убил Вериного отца! Ему потом пенсию дополнительную выписали как герою! – Это вам Вера рассказала? Кира уже кусала губы от досады. Она ведь не должна была рассказывать направо и налево о том, что им с Лесей довелось узнать сегодня от Христофора Бонифатьевича. Видимо, старик никому и ничего не говорил, свято храня тайну своего друга. Но при этом сама Юлия Аюповна не растерялась. Смерть мужа дала простор фантазии этой женщины, чтобы она смогла преподнести дочери наиболее выигрышный и благородный вариант смерти ее отца. Самоубийца, уходящий от позора и наказания, – это совсем не так красиво, как убитый преступниками герой – отец! Видимо, первоначальная версия о несчастном случае во время чистки оружия тоже показалась Юлии Аюповне не слишком привлекательной. Вот она и приукрасила ее, насколько это было возможно. Накидала такую тень на плетень, что и не разглядеть было, что там внизу. При этом Юлия Аюповна так умело переплетала правду с ложью, что получалось очень даже органично. К примеру, выстрел в голову присутствовал в обоих рассказах. И то, что хоронили Вериного отца в закрытом гробу, тоже правда. И по струнке он у жены ходил. Вот только о взятках, на которых, похоже, попался бедный мужик и на которые так прекрасно существовала при его жизни Юлия Аюповна, покупая себе чернобурки и норки, она рассказывать дочери не стала. – А ведь Вера очень старалась быть на свою мать похожей. Может, это и незаметно было, и цапались они постоянно, но зато как они были похожи! Вера с деньгами тоже расставаться не любила. Что ее, то уж ее навсегда. И мечтать она получше своей матери умела. Шикарнее. Тетя Юля-то все больше советскими мерками мерила, ей многое нравилось, чего она прежде иметь не могла. А Вере и дом нужен был не на Кипре каком-то, а в Италии. И не просто в Италии, там ведь тоже на юге захолустных дыр полным-полно, а обязательно чтобы дом был рядом с Миланом. Вера там в Милане отовариваться очень хотела. Нравилось ей, что она будет жить в Милане. Ну, или в Испании, в Барселоне, но это уж в самом крайнем случае. – И откуда же такие деньжищи? – невольно ахнула в ответ Кира. – Уж точно не от Славки! Такие вещи, как собственный дом в Милане, известное дело, стоят очень и очень дорого. Милан – это Мекка всех модниц всего мира. Туда едут дамочки, которым повезло обзавестись толстыми папиками с такими же толстыми кошельками. Но у тех-то понятно, а откуда же у Верочки и ее мамы могли взяться такие деньги? Ведь у них и был-то накоплен всего один миллион, и то рублей? – В последнее время, наверное, уже больше у них набежало, – всхлипнула Тася. – Вера мне регулярно отчитывалась, сколько процентов они по этому вкладу получили, сколько процентов по тому. Проценты они не тратили, к основной сумме их добавляли. Да еще деньгами из тех, что со Славки тянули, свой счет каждый месяц пополняли. То десять тысяч положат, то двадцать. А то в иные месяцы и тридцатку кинут! И еще вещей много в дом купили. И отдыхать ездили. И шубу норковую Вера себе приобрела. Сначала одну до пят, а потом еще и курточку. Нет, Славка очень хорошо у нее зарабатывал, грех было Вере жаловаться. – Но даже если у них и было два миллиона накоплено, то это ведь в рублях? – Ну, конечно, в рублях! А вы думали в евро? – Тогда я не понимаю, откуда же мог взяться дом в Милане. Или женщины о таком только мечтали? – Проспекты, во всяком случае, я у них дома видела. И Вера мне постоянно про этот дом трещала. И агент из посреднической фирмы при мне звонил. Варианты предлагал. Вера с ним любезно так поговорила, я даже подумала, что у них дело к концу переговоров идет. А прощаясь по телефону, Вера еще агенту этому сказала, что после посмотрит в Интернете фотки. – После чего? – Ну, после его звонка. – Вы с ней смотрели? Вместе? – Ну да, я тоже глянула одним глазом. – И что? – Красивый дом. Но стоил он очень дорого! Больше миллиона евро! У Веры таких денег точно не было. Я ей еще тогда так прямо и сказала, зря она мечтает о таком домище. На него копить и копить всю жизнь, а потом все равно не будет времени, чтобы им насладиться. – А Вера что? – Сказала, что я еще увижу. Все у них с мамой получится. И что у них есть одна идея, как им купить этот дом или, во всяком случае, похожий на него. – И что это за идея такая у нее была? С помощью Славы? – Вера сказала, что Слава к этому не будет иметь никакого отношения. Она даже подумывает, а не развестись ли ей с ним. Они ведь в официальном браке состоят, совсем не нужно, чтобы Славка на этот дом имел равные с Верочкой права. Или им надо будет дом на Юлию Аюповну оформлять. Но тогда тоже вроде как Верочке обидно, ей-то ничего не достанется. А ей хотелось, чтобы дом принадлежал и ей. И все же Вера склонялась к мысли, что лучше дом на маму записать. Разводиться – это долго. А дом надо покупать уже прямо сейчас. – Да вы что? Даже такие серьезные разговоры велись? – удивилась Кира. – Значит, покупка была уже на мази? Они этот дом в рассрочку, что ли, покупать собирались? Сроком на сто лет? – Вера ничего такого не говорила о рассрочке. Наоборот, я знаю, что они с мамой всегда панически боялись всяких там кредитов. Все свои покупки оплачивали наличными. – Хорошо, но откуда же деньги на дом в Милане? – Может, и не в Милане, – напомнила Тася. – Могли и в Барселоне купить. Или даже во Франции. Такие варианты у них тоже имелись. А тете Юле, той поближе хотелось, на Финском заливе, у нас где-нибудь под городом. – А дочь была против? – Ну, Вере в Европу хотелось, это же понятно. Деньги, говорила она, те же самые, но там и комфорт, и уровень жизни совершенно иной. А если еще и замуж за гражданина той страны выйти, так и вовсе в Европе можно осесть. Были бы деньги! Вот оно самое главное! Были бы деньги! А откуда же им взяться, этим деньгам, если Слава зарабатывал пусть и больше озвученных вначале тридцати тысяч рублей, но тоже далеко не миллионы евро лопатой ворочал. Дом в том месте, которое присмотрела себе Вера, должен был стоить поистине огромных денег. И эти деньги были явно не из ее окружения. Возле покойниц такими деньгами никто не ворочал. И в долг женщинам бы точно их не дал. – Послушай, но это же очень важно! Вера случайно тебе не рассказывала, откуда у них с мамой возьмутся такие деньги? – Она сказала, что они с мамой скоро получат наследство. Наследство! Ах, вот оно что! Наследство! Ну, что же, это многое объясняло. И дружбу двух сестер, которую они поддерживали в последнее время. И появившиеся у Юлии Аюповны и Веры смелые планы. Но кто должен был оставить наследство? И кому именно? Юлие Аюповне? Ее сестре? Или сама Верочка должна была получить деньги от кого-то из родственников? Так или иначе, но подруги считали, что пресловутое наследство должно было касаться всех троих женщин. – Если это и правда, то получить женщины это наследство могли исключительно со стороны Вериного отца, – предположила Кира. – Родные тети Люды ни о каком наследстве и слыхом не слыхивали. – Да. А сама тетя Люда всячески перед сестрой пресмыкалась, липла к ней. Боялась, что свой кусочек иначе урвать не сумеет. Только вряд ли Юлия Аюповна стала бы делиться с сестрой. Разве что у нее иного выхода бы не осталось. – Но что за наследство? И почему раньше о нем ничего не было известно? Однако разговор с Тасей дал подругам повод для размышлений. Когда в деле об убийстве появляется информация о большом наследстве, которое совсем скоро ожидали убитые, тут может быть множество вариантов развития событий. Женщин могли убить другие наследники, которые сочли себя обойденными. А если женщины уже получили деньги, то их могли убить именно из-за них. Убийство и ограбление. Но вот только про убийства знали уже все, а про ограбление нет, потому что и про сами деньги, которые могли быть у убитых женщин при себе, не знал никто, кроме них самих. – И еще тетя Люда могла знать. – Да. Но заметь, после нашего с тобой визита она помчалась не только к сестре на ее квартиру, но еще и к этому Ураганову. – Странно, что она не осмотрела квартиру сестры сразу же после убийства. – Может, и осмотрела. Ты разве не помнишь тот беспорядок, который там был? – И она что-то нашла? – Найти, может, и не нашла, но преступника вспугнула. И он решил, что будет лучше избавиться и от второй сестры тоже. Эта фраза подруги заставила Киру припомнить, что у них имеется еще несколько ниточек, за которые они до сих пор даже не потянули ни разу. Красная машина. Писатель Ураганов. И Амалия Геворковна, которой покойница что-то поручала перевести. И даже не что-то, а какие-то доверяла ей вполне определенные документы. К тому времени, когда подруги закончили разговор с Тасей, из душа уже вылез чистый и довольный Витька. Он шуганул Тасю от телефона и дал подругам адрес Славкиных родителей. – Но сразу же хочу вам сказать, что семья у Славки неполная. Его мать живет с его отчимом уже лет семь или даже десять. Отец у Славки давно спился и живет отдельно. Славка раз в месяц привозил батьке какие-никакие продукты – главным образом тушенку, картошку и макароны с хлебом, чтобы батька совсем уж не помер с голоду. Ну а свою пенсию отец пропивал до последней копейки. Вряд ли вам удастся застать его хотя бы относительно трезвым. Он под бухлом постоянно. – А Славкина мать? – Она не пьет, – лаконично отозвался Витя. – Во всяком случае, не так сильно. Но… у Славки с ней контакта не было. – Почему? – Поговорите с ней, сами все поймете. – А еще не поздно ей звонить? – Не знаю. Я с ней вообще, если честно, ничего не понимаю. И Витька отключился. Подруги помялись, но все же набрали номер Славкиных родителей. Верней, как выяснилось, матери и отчима. Однако мать, едва поняла, кто ей звонит, сразу же закричала: – Если вы по поводу адвоката для Славки, то у нас денег на него нет! Слава мне и так за полгода квартирную плату задолжал! И чтобы мы за его адвоката платили… нет уж! Сам вляпался, сам пусть и выкручивается. Не маленький. Образование мы ему дали, поили и кормили его все эти годы, пока он учился. Одевали, обували, а где благодарность? Ни копейки сам нам со своей зарплаты не приносил. Все из него буквально клещами вытягивать приходилось. Свою часть квартплаты за комнату и то не платил. А что, я на его адвоката свои деньги отдавать, что ли, должна? Это просто ни в какие рамки не лезет! Он уже взрослый, а совести ни на грош! Славкина мать говорила и говорила, мешая в одну кучу какой-то сахар, с которым Славка любил пить по утрам чай, но покупать который почему-то не торопился. И туалетную бумагу, до которой Славка тоже был большой охотник. Нет, он ее не ел, а употреблял по прямому назначению, но ведь тоже все деньги! Потом разговор пошел про душ, который Славка принимал по два раза в день, про горячую воду, которая нынче так дорога. И про установку счетчиков, и про ремонт кухни, и про многое и многое другое, в чем Славка также не хотел принимать никакого участия. – Как картошку весной сажать, так нету его. Огурцы попросишь летом разок полить, не может. А как урожай поспеет, он тут как тут! Копать картошку не желает, зато кушать ее большой охотник! И его женушка, прости господи! Пальцем о палец для меня ни в жизнь не ударила, а как урожай на участке поспеет, свой мешок картошки себе требует! Дескать, для Славы. А много ли ее Слава для той картошки за лето сделал, спрашивается? Мать Славки еще много чего сказала, но подруги не протестовали. Теперь, по крайней мере, девушки понимали, почему Славка предпочитал жить со своей женой у тещи, а не у родной мамули. Славку она так затюкала, что он и думать не хотел о том, чтобы привести к своей вечно недовольной мамуле молодую жену. А с другой стороны, если бы Славка отдавал матери все те деньги, которые зарабатывал, то и она, наверное, стала бы к нему добрей. И уж точно не ругала бы его нахлебником и прочими нехорошими и обидными словами. Всем хочется жить хорошо и сытно, вот только не у всех это получается сделать за чужой счет. Кира заикнулась было про красную машину, но встретила настоящую бурю возмущения в ответ: – Какая там машина! Нет у нас ни у кого машины! У Славки имелась, да не больно-то он нас на ней катал. Попросишь его ту же картошку с огорода перевезти, так и нету его! Сами картошку в мешки разложим, их на тележку и катим. Соседи спрашивают, где же Слава с машиной, а нету Славы! Зато как привезем, он тут как тут. Где моя доля? Отсыпьте-ка домашней картошечки. Вера с ее мамой очень домашнюю картошечку уважают. В общем, искать красную «Киа» тут было бесполезно. Да и Витька сказал, что родители у Славки очень прижимистые. Машина была у отчима, но старые «Жигули», половину времени стоящие в гараже в починке. Впрочем, чинил машину отчим сам, не собираясь давать деньги кому-то за то, что может сделать своими руками. – Жадные у Славки мама с отчимом, – со вздохом произнесла Леся. – Еще более жадные, чем тетя Юля и ее дочь, по рассказам знакомых. – Славкина мать и отчим – это просто жуть! Каждую копейку считают. – Не уверена, что сама захотела бы жить с такими людьми. Последний звонок, который подруги сделали в этот вечер, был их близкому приятелю Лисице. Этот молодой человек с огненно-рыжими волосами, которые не стриг, а специально отпускал подлиннее, да еще и в косу заплетал, как уже говорилось, вел очень странный образ жизни. Нигде не работал, но при этом знал массу полезных людей, которых и сводил друг с другом по мере надобности. За свои услуги и за свои связи Лисица брал определенный процент от готовящейся сделки. И ему почему-то платили, так что доход его вполне устраивал. – Узнать, кому принадлежит красная «Киа-Рио»? – переспросил он подруг. – Ну, вы, девчонки, даете! Да таких машин в нашем городе сотни, если не тысячи. Очень популярная модель. – Но нам очень нужно. – Напрасная трата времени и сил – искать эту машину! – стоял на своем мнении Лисица, уже посвященный в подробности нового расследования подруг. – Почему? Вы меня спрашиваете, почему? Что же, охотно объясню. Видите ли, вряд ли наехавший на тетю Люду человек взял свою собственную машину. Вы же говорили, красная «Рио» следила за вашей теткой не один час? Так это надо быть последним дураком, чтобы так подставиться. Скорей всего, машину мужик угнал. Искать ее посему бесполезно! – Тогда помоги нам с писателем Урагановым. – Писателем? Урагановым? Честно, девчонки, я про такого и не слышал! А что он пишет? Что? Подруги этого не знали. – Начните-ка вы просто с легкой прогулки по Сети, – посоветовал им Лисица. – Честно, там иногда столько полезной информации болтается, что прямо сам удивляешься. – Но мы думали, ты нам поможешь. – Занят я, девчонки, – недовольно отозвался Лисица. – Гостей жду. Дайте уже, в конце концов, расслабиться человеку! – Можно подумать, что ты когда-то напрягался, – фыркнула в ответ Кира. – Только и делаешь, что ничего не делаешь. А насчет гостей я тебе так скажу: ты со своими гостями поосторожней будь. Вон Юлия Аюповна с Верой тоже ждали гостя, разбогатеть с его помощью надеялись. А что вместо этого получилось? Убили их обеих! Но Лисица советам подруг не внял и даже, в свою очередь, посоветовал им не соваться не в свое дело. В общем, каждый остался при своем. Лисица отправился встречать очередную цыпочку, с которой крутил очередной роман, а подруги… Подруги отправились смотреть, что там есть в Сети насчет писателя Ураганова. Это было последнее, что они могли позволить себе сегодня. Начинались уже вторые сутки их расследования. И обе девушки чувствовали себя совершенно вымотавшимися. Писатель Ураганов в Сети нашелся. У него даже был свой собственный сайт, который он регулярно посещал, отвечал там на вопросы своих поклонников, а также делал кое-какие философско-патриотические ремарки. Дескать, все у нас будет в жизни хорошо, потому что граждане нашей страны самые лучшие, несгибаемые духом! При этом он так пространно пересказывал свои старые произведения и так часто брал из них пространные цитаты, что создавалось ощущение, будто не беседуешь с живым человеком, а читаешь его произведения. Впрочем, поклонников у Ураганова было немного. За полгода сайт посетило всего лишь сорок три человека, но каждому из них писатель что-то ответил. Это подругам понравилось. Да и список написанных Урагановым произведений впечатлял. Время особой востребованности и популярности для писателя пришлось на советский период жизни страны. Тогда Ураганов ваял произведения с бодрыми и жизнеутверждающими названиями вроде «Повесть о доярке», «Утро в колхозе «Заря», «Первый полет», а также сюжет – «Рабочий и колхозница» в разных вариациях. – Интересно было бы почитать хотя бы одно из его произведений, – сказала Леся. – Была бы тема для беседы с писателем. Кира в ответ лишь зевнула. – Читай, – пробормотала она. – Читай, коли силы есть. А лично я пошла спать. И пошла. Леся же посадила себе на колени Фатиму, пристроила рядом Фантика и, таким образом обложившись кошками, как подушками, принялась читать один рассказ Ураганова за другим. Девушка и сама не заметила, как погрузилась в тот мир, который давно канул в Лету. Язык у писателя Ураганова оказался живым и складным. К тому же он так умело чередовал в своих произведениях трудовые будни героев с их личной жизнью, что читать было интересно. Ураганов писал также и про военных. Лесе очень понравилось его произведение «Воздушный мир», где рассказывалось о жизни и буднях советских летчиков-истребителей. Писатель так живо описал быт военного городка, что Леся невольно зачиталась этим произведением. Очнулась она, когда часы уже показывали половину второго ночи. Ахнула и поспешно отправилась в свою постель. Кошки преданно сопровождали ее до дверей спальни, а там разделились. Фантик отправился к своей «индивидуальной» хозяйке – Кире. А Фатима осталась с Лесей, чувствуя, что именно тут ей будут рады и уж точно никогда не прогонят. Укладываясь спать, Леся невольно отметила, что Фатима здорово поправилась за последнее время. Кошка с видимым трудом забралась на кровать к Лесе, цепляясь толстым брюхом за простыни. – Какое пузо ты наела! И Леся задумалась, с чего бы у кошки взялось такое пузо? Подруги регулярно проверяли кошачье здоровье и соблюдали все рекомендации ветеринара, который всякий раз твердил им о том, что большинство проблем у животных с возрастом возникает именно из-за неправильного и несбалансированного питания, которое они пытаются компенсировать за счет переедания. Именно лишний вес доктор и считал причиной всех бед. И поэтому подруги старались кормить своих кошек, строго придерживаясь прописанной им диеты. Конечно, это не значило, что кошкам не перепадал лакомый кусочек со стола, но это случалось очень редко. И Фантик, сидящий на той же диете, что и Фатима, заметно постройнел за минувший год. А вот Фатима… – Эй, подруга, ты где это добавочный провиант берешь? – шутливо обратилась Леся к кошке. – Кузнечиками и мышками наловчилась питаться? Но Фатима не ответила, она устало устраивала гнездо в пуховом Лесином одеяле. И глядя на то, как медленно и тяжело двигается обычно грациозная кошка, Леся встревожилась не на шутку. – Мама родная! Ты заболела! – ахнула она. – Фатюшка, дорогая! Что с тобой? Но нет, вроде бы внешне кошка выглядела неплохо. Нос у нее был влажный и холодный. Глаза блестели. Вот только этот непонятный живот, который стал слишком большим и мягким, когда ему полагалось стать упругим и поджарым. – Очень странно. У тебя нигде не болит? А если болит, то где? И все же самостоятельно Лесе не удалось поставить диагноз кошке. Так что она легла спать с уверенностью, что завтра первым делом надо будет сказать Кире о новой проблеме и отвезти Фатиму к ветеринару. – Спи, моя маленькая, – нежно шепнула Леся кошке. – Все будет в порядке. Фатима и ухом не повела в ответ. И получалось так, что Леся уговаривает саму себя, а кошке вроде бы все равно. Глава 8 Но на следующее утро Леся совершенно забыла о данном ею Фатиме обещании. Разумеется, не по своей вине, а по чужой. Началось все с того, что подруги проспали. Проспали просто безбожно, так что стыдно становилось. Часы показывали уже начало одиннадцатого, когда дом огласил мощный вопль Киры: – Леська! Вставай! Лесю буквально выбросило из постели. – Что случилось? – Как что случилось? Проспали! – А с кем мы договаривались? Но вместо внятного ответа из спальни Киры донесся вопль: – С этой… с Амалией! О-о-о… Что же нам делать?!! Кошмар! Ужас! Это такая непростая тетка, я ее с трудом уговорила встретиться с нами сегодня в полдень. А сейчас уже почти одиннадцать. Мы можем не успеть! Говоря это, Кира уже металась между ванной комнатой, своей спальней, кухней и прихожей. Она чистила зубы, причесывалась, умывалась и принимала душ. Как казалось Лесе, делала подруга все эти вещи одновременно. И при этом еще успевала давать пояснения самой Лесе. Оказалось, что вчера вечером, когда Леся зачиталась рассказами писателя Ураганова и его размышлениями о быте доблестных воинов-летчиков, сама Кира позвонила переводчице Амалии Геворковне. Представилась клиенткой и объяснила, что к Амалии ей посоветовала обратиться Юлия Аюповна. – Хорошо. Значит, вы знакомы с моими расценками, – буднично отреагировала Амалия и спросила: – Что у вас за документы? – Документы? – Ну, вы же хотите, чтобы я перевела вам документы. На какой язык? – А… а есть варианты? – Я могу переводить на армянский, английский и испанский, – свысока объяснила переводчица. – Эти языки я изучала и имею подтверждающие дипломы, которые позволяют мне работать с этими языками. Для себя лично я также изучала финский и китайский. Разумеется, говорю по-французски, по-немецки и по-португальски. Но этими языками я занималась лично для себя. Если вам нужен перевод на финский язык, обратитесь к другому специалисту. Судя по всему, Амалия Геворковна любила поговорить вообще и похвастаться успехами себя любимой в особенности. Ничего странного, вполне невинная забава, очень многие люди в той или иной степени ее практикуют. Но Киру вопрос Амалии выбил из седла. Так на какой же язык ей нужен перевод? – А… а… на итальянский! – Вот и вам тоже нужен итальянский, – вздохнула Амалия Геворковна. – А между тем я внятно объяснила Юле, что на итальянский язык я могу переводить лишь исключительно в частном порядке. Мой итальянский перевод ни один нотариус своей печатью не заверит. Просто потому, что такой перевод не будет иметь законной силы. Я Юле все это очень подробно объяснила, даже дала телефон нужного ей человека, который занимается именно переводами с русского на итальянский. Не понимаю, почему она снова посылает вас ко мне. – Нет, нет! – запротестовала Кира. – Нам нужен итальянский, но еще нужен и… Юлия Аюповна заказывала вам перевод на английский? – Испанский, девушка, – вздохнула Амалия Геворковна. – Вот и нам тоже! – заторопилась Кира. – Нам тоже на испанский! – Хорошо. С переводом на испанский язык – проблем нет! Встретимся завтра в полдень у нас в бюро переводов. – И продиктовав адрес бюро переводов, Амалия Геворковна добавила: – И захватите все документы, которые нужно перевести. Не забудьте! Она явно сочла Киру умственно отсталой дебилкой, которой нужно все разжевывать и повторять по два раза. Но это было не страшно. Кира сочла свою миссию выполненной. Завтра они с Лесей обо всем расспросят эту заносчивую Амалию Геворковну. По телефону этого делать не следовало: во-первых, Амалия Геворковна явно была еще не в курсе убийства своей клиентки. И поэтому Кира рассчитывала на фактор внезапности, когда завтра они выложат ей эту новость, а потом предложат поделиться имеющейся у нее информацией. Что за документы переводила Юлия Аюповна на испанский? И почему именно на испанский? И зачем ей это было нужно? Все эти вопросы еще долго вертелись в голове у Киры, не давая той уснуть. И получилось так, что она заснула еще позднее Леси. И проспала! Ужасно проспала! – Скорей, скорей! – металась по квартире Кира, подгоняя и без того перепуганную Лесю. – Мы не должны опоздать. И так эта зазнайка вчера сочла меня едва ли умственно полноценной, так теперь она еще поймет, что я и непунктуальная вдобавок! Почему-то Кире очень не хотелось выглядеть дурой, не умеющей элементарно рассчитать время своего передвижения, перед этой незнакомой ей теткой. Как известно, начальство задерживается, а подчиненные опаздывают. А Кире из недолгого разговора с переводчицей показалось, что Амалия Геворковна считает весь остальной мир вокруг себя подчиненными, а саму себя большим начальством. Кирино предположение угодило в точку. Амалия Геворковна оказалась именно такой властной и деспотичной при случае женщиной. В другой момент с ней было бы трудно сладить. Не захотела бы эта дамочка – и рта бы она не раскрыла ни насчет перевода, который ей поручила сделать Юлия Аюповна, ни насчет того, откуда знает покойницу-клиентку. Но сейчас, выбитая из колеи известием о смерти Юлии Аюповны и ее дочери, излишне полная переводчица сначала едва не упала в обморок, потом почувствовала себя дурно, требовала воды и лекарства, а слегка придя в себя, принялась подробно расспрашивать подруг о том, что же произошло. – Убийство! – ахала она. – Подумать только, а деньги? Они пропали? У Юли должна была быть очень большая сумма. Возможно, даже на руках. Они готовились к покупке дома на побережье Коста-дель-Соль. Я переводила часть документов для их сделки. – Вы? – А почему бы и нет? Я же вам говорила, милочка, я дипломированный специалист. – И они… эти документы… Они до сих пор у вас на руках? – О да! Конечно. – Мы должны их посмотреть, – твердо заявила Кира. – Это важно для следствия, поймите! Деньги могли быть похищены. А кто мог это сделать? Да только человек, знающий о готовящейся сделке. Вы сами никому о ней не говорили? – Я? О боже! Разумеется, нет! И Амалия Геворковна немедленно кинулась к своему столу, где хранились у нее готовые документы клиентов. – Я не всегда работаю в офисе, большую часть переводов я делаю дома, – роясь в бумагах, пояснила Амалия Геворковна. – Отсылаю готовые переводы по факсу. Всем удобно. Но свой стол в бюро я тоже имею. Еще бы, такой даме и не выдать персональный стол – это совсем совести не иметь! – А откуда вы знаете Юлию? – Несколько лет назад она пришла к нам в фирму, чтобы перевести документы для своей дочери. Вера тогда собиралась замуж в Штаты, и я… – Вера была замужем за иностранцем? – Разве я сказала, что она вышла замуж? – сварливо осведомилась Амалия Геворковна. – Я сказала, что она собиралась. А это, девушки, чтобы вы знали, две большие разницы! Подругам ли этого было не знать! Но все равно они машинально отметили для себя, что до того, как удовольствоваться Славкой, Вера делала попытки куда как более выгодно выйти замуж. Хотя, с другой стороны, кто сказал, что все американцы и вообще иностранцы сплошь богачи? У них тоже хватает бедноты, живущей на пособие или мизерную заработную плату. – Так вот, с Юлией мы тогда и познакомились. Потом она еще несколько раз приходила, а с тем американским замужеством у Веры ничего не получилось, хотя бумаги были уже почти готовы, но визу ей не дали. – Как обидно! – Да, Вера очень переживала. Она так настроилась жить на берегу океана, в собственном доме. И вдруг такой облом. Жених заявил, что против родного правительства не попрет. Сюда прилететь тоже не может. Ну, вся их затея с американской женитьбой сама собой и угасла. Фикция, а не свадьба! – Ну а дом в Испании, который покупали женщины, он был? – Конечно. Вот тут имеется адрес объекта, его характеристики, адрес компании, чьи агенты сопровождают эту сделку, можете взглянуть сами! Подруги взглянули. Разумеется, они прочли русский вариант документа. И из него было совершенно ясно, что сделкой занималась компания «РусНед» – очень почтенная и старая компания, которую не разорил никакой дефолт и на работе которой, кажется, вовсе не сказывалась общая нестабильная ситуация в мире. На российском рынке недвижимости компания «РусНед» занимала лидирующие позиции и интересовалась практически всем. Вторичное жилье, загородная недвижимость, аренда, квартиры в новых домах, причем часть домов компания строила сама, а потом сама же продавала в них квартиры. Ну, и конечно, большой сегмент деятельности компании занимала работа с иностранной недвижимостью – начиная от скромных апартаментов где-нибудь в Болгарии или Египте и заканчивая шикарными многомиллионными виллами на побережьях всего мира. – Весьма уважаемая компания. Накладок при сделке быть не должно. Даже при такой крупной, ценой почти в миллион евро. – Миллион евро! Обалдеть! Амалия Геворковна также подтвердила, что Юлия Аюповна специально долго выбирала компанию, которой можно доверить самую грандиозную в своей жизни сделку. Выбирала и обсуждала долго, почти целый год. А потом вдруг в одночасье пошла и внесла залог и сделала заявку на дом в Испании. – На самом деле, Юля очень боялась, что ее обманут. Она не только выбрала самую надежную компанию, где все документы на любом этапе сделки проверяют по нескольку раз, но еще и потребовала себе самого лучшего и опытного менеджера. Она говорила, что проверила и отвергла многих. А потом ей предложили очень милого молодого человека – Кирилла. И она остановила свой выбор именно на нем. А также пошла на дополнительный расход, застраховала все свои возможные риски. – Ого! Подруги отлично знали, что такого рода страховки у нас в стране стоят очень дорого. И куда чаще клиент полагается на давний и дешевый русский авось, а не на надежную, но дорогую страховку. – Но Юля всегда говорила, что лучше немного переплатить, зато ехать в комфорте и в мягком вагоне, чем сэкономить десятку, но трястись в жестком плацкарте. Какая хорошая позиция, особенно когда имеется тот, кто тебе этот комфорт всегда с радостью обеспечит. Сама-то Юлия Аюповна вряд ли когда-либо надрывалась на работе. Проезд по жизни в мягком вагоне ей обеспечивал ее муж. А не было бы у Юлии Аюповны ее Александра, за чей счет она стала бы кататься в мягком вагоне? Но тут же Кира пресекла свои мысли. Не было бы Александра, Вериного отца, появился бы в жизни Юлии Аюповны какой-нибудь другой мужчина, взявший бы ее на полное обеспечение. Ведь тут дело не в мужчине, а в постановке самого вопроса. Юлия Аюповна хотела жить в комфорте, хотела, чтобы ее холили и лелеяли, чтобы о ней заботились. А пуще всего прочего она хотела, чтобы перед ней ходили на цыпочках, вот и нашла себе подходящего кандидата. Возможно, отец Веры не был хорош собой, не был эффектным или очень умным, но он умел главное для Юлии Аюповны – он зарабатывал деньги, и деньги неплохие. Поэтому она могла позволить себе кататься в мягком вагоне и покупать дома на побережье Испании. И тут же Кира снова мысленно осеклась. Но какая же это должна быть пенсия у покойного Александра, чтобы его семья спустя многие годы после потери кормильца осмелилась замахнуться на недвижимость в Испании? И не просто недвижимость, а, как свидетельствовало из договора, весьма дорогостоящую и элитную. Юлия Аюповна покупала не просто квартиру или домик, она покупала виллу, где, судя по плану здания, могли бы запросто уместиться все родственники – близкие и дальние самой Юлии Аюповны. Но ведь женщина занималась этой сделкой втайне от своей родни, она планировала там жить только с дочерью. Они даже Славку с собой брать не хотели. Держали от него покупку дома в строжайшей тайне. И родственники ничего о готовящейся сделке не знали. Кира позвонила Алине – невестке тети Люды и лишний раз убедилась, что та совершенно не в курсе готовящегося великого переселения семьи Юлии Аюповны на побережье Коста-дель-Соль. – Тетя Юля хотела купить дом в Испании? Виллу? Да откуда у нее такие деньги? То, что зарабатывал Славка, они все проматывали! Столько вещей дорогих в последнее время купили. Компьютер, телевизор плоский, ноутбук. Отдыхать ездили по два раза! У Веры шуба не шуба, наряд не наряд. Уж и не знала, что ей еще купить. Вроде бы все есть, шкафы от нарядов ломятся. То в ресторан идут, то в театр, то просто по магазинам болтаются! По голосу Алины чувствовалось, что ее собственная жизнь весьма далека от такого сплошного праздника. Алина работала. Растила ребенка. И хотя ей во многом помогала свекровь, но все всемером, включая двух маленьких и очень резвых детишек, они жили в трех комнатах и совсем не роскошествовали. – Да, они побогаче нас жили, но чтобы дом в Испании… На это их доходов вряд ли бы хватило! Кира позвонила Веронике – Славкиному адвокату и попросила выяснить, что было известно насчет покупки дома ему самому. Вероника тоже заинтересовалась и несколько раз переспросила: – Дом? В Испании? Документы у вас? Вот бы взглянуть на них! Подруги попросили разрешения у переводчицы, но уже немного пришедшая в себя Амалия Геворковна проявила строгость и выдержку: – Документы выдам только по официальному запросу следствия или наследников. – А копию? – Ксерокс дам! – милостиво решила переводчица. – В конце концов, возможно, вы и правы. И враг крутился именно вокруг этой сделки. Юле уже все равно эти документы не пригодятся, а я должна помочь следствию в поимке ее убийцы. Вот! Берите! Пригодится! Заполучив драгоценные документы, подруги отправились в офис компании «РусНед». У них имелась фамилия менеджера, занимающегося сделкой. И они не сомневались, что в агентстве им помогут. – Увы, мы ничего не знали о случившемся! – развел руками Кирилл Платков. Менеджер, которого вытребовала себе Юлия Аюповна в компании, оказался миловидным блондинчиком, малость худощавым на вкус подруг, но ведь откормить мужчину до подходящих размеров совсем не сложно. Гораздо трудней заставить его потом сбросить набранные килограммы. – Умерла? – посерел он, услышав известие. – Юлия Аюповна Вершкова? Вы не ошибаетесь? – Она убита. – Но как же так… – залепетал паренек, почти лишаясь чувств. – На следующей неделе у нас запланирован второй этап подписания документов. Оплата… Минуточку, а кто же будет платить за дом? Дочь? – Она тоже мертва. – Мертва! Обе? Погибли? – Да. Но почему вы так переживаете, разве сделка Юлии Аюповны не была застрахована на случай всех рисков? – На случай ее рисков – конечно, – убито-кислым тоном произнес Кирилл. – Она ничего не потеряет. Но мои комиссионные… Что будет с ними? – Ваша клиентка потеряла уже нечто гораздо большее, чем дом в Испании, – сухо напомнила ему Кира. – Она потеряла жизнь. – Но ведь я ничего не получу! – взвизгнул в ответ Кирилл. – А я уже взял кредит под эту сделку! Купил себе новую машину! Я рассчитывал, что в конце месяца получу около пяти тысяч евро и… И что же теперь со мной будет? Увы, подруги не знали, что ответить этому миловидному, но, увы, такому корыстному молодому человеку. Зря Юлия Аюповна доверяла своему умению разбираться в людях. Этот молоденький прощелыга, возможно, и был хорош собой, но он совсем не расстроился, услышав известие о смерти клиентки. Верней, расстроиться-то он здорово расстроился, но только за самого себя. Печали о том, что молодая женщина и ее пожилая мать погибли ужасной смертью, он не проявил. Их смерть он принял близко к сердцу, лишь поскольку это затрагивало его собственные интересы. Похоже, свояк свояка видит издалека. Вот и Юлия Аюповна подобрала себе в менеджеры того, кто был близок по духу ей самой. – Знаете, а ведь Юлия Аюповна так хорошо о вас отзывалась. – Да? – поднял голову Кирилл. – Это приятно, конечно. Но я знаю, что нравился ей. Ведь она выбрала меня из многих других. И тут его взгляд наконец заволокся слезами, и он воскликнул: – Но как она могла позволить убить себя?! Скажите мне, как! И зачем она выбрала именно меня?! О господи, как же я влип в это дерьмо! И столько скорби прозвучало в его голосе, столько отчаяния и горя, что подруги Кирилла даже зауважали. Надо же так любить самого себя! Да уж, парень во многом похож на саму Юлию Аюповну, наверное, поэтому капризная клиентка, отвергнувшая многих других, и остановила свой выбор именно на нем. Но несмотря на хваткость в деле, Кирилл был явно не слишком большого ума. Вот и сейчас он никак не мог смириться с произошедшим, продолжая восклицать: – Как она могла позволить себя убить?! Как? Подругам надоело слушать его причитания, и Кира строго сказала: – Вот в связи с этим мы и хотели с вами поговорить. – О чем? – в отчаянии посмотрел на девушек Кирилл. – Юлия Аюповна мертва. Ее дочь тоже. Они заплатили только первый взнос за дом. Будь он проклят! – А можно на него взглянуть? – Вот он! – злобно кинул Кирилл перед подругами папку с фотографиями. – На самой первой странице красуется! Подруги открыли папку и ахнули. Перед ними был представлен даже не дом, а почти дворец. Высокие каменные стены, широкие ступени из мрамора, которые вели через пышно цветущий сад к синеющему вдали морю. Дом был настоящей мечтой. Подруги и сами бы не отказались поселиться в нем. Между тем Кирилл продолжал горестно причитать, уронив голову на руки: – И кто теперь внесет остальные деньги? Кто? Нет, это невозможно! Конец сделке! Сколько можно слушать его вопли! – Кто мог знать о том, что у Юлии Аюповны есть большие деньги на руках? – Кто? Кирилл выглядел растерянным. – Ну… Я знал. – А вы кому-нибудь об этом говорили? – Кому? Виктору Сергеевичу говорил. Подруги уже знали, что Виктором Сергеевичем зовут главного менеджера, который, стиснув зубы, и отдал эту крупную сделку мальчишке. Первоначально Виктор Сергеевич хотел оставить жирный куш себе, но Юлия Аюповна категорически отказалась от его услуг. – Знаю я, как крупному руководству дело доверять. Вы сами ничего делать все равно не станете, молоденьких мальчишек пошлете. А мне с кого спрос иметь? Нет уж, пусть Кирилл побегает, ноги у него молодые, он быстрей справится. А вы уж его проконтролируйте, как вам по возрасту полагается. Но процент мальчику заплатите. Я вам пять процентов от сделки плачу, вот и ему процентик отстегните. – Да я и сам побегаю, за процентик-то! – Отстегните, – пугала его Юлия Аюповна. – А то я с вами дружить передумаю. К конкурентам еще чего доброго отправлюсь! Разумеется, ни к каким конкурентам Юлия Аюповна бы не отправилась. Это она так шутила. Точно так же, как и сам Виктор Сергеевич не собирался сам бегать по делам клиентки, ни за процентик, ни за пять. Бегал, разумеется, все равно все тот же Кирилл. Но Юлия Аюповна собиралась оплатить «беганья» Кирилла в твердо конвертируемой валюте, а не в шатких обещаниях, по которым парень то ли получил бы после завершения сделки дополнительное вознаграждение, то ли нет. Но тут для Кирилла все складывалось шикарно. Он был уверен, что Юлия Аюповна выбьет для него тот самый вожделенный один процент от миллиона долларов. То есть ни много ни мало, а целых десять тысяч евро! Огромные деньги! Другому новичку такие деньги вовек не снились. И сам Кирилл не смел о таких гонорарах прежде даже и мечтать. И только несомненная симпатия к нему клиентки заставила Кирилла пойти на роковой шаг – купить себе новую машину. Впрочем, в тот момент этот шаг казался самому юноше хорошо обдуманным и здравым. Клиентка заплатит ему деньги, он расплатится ими за кредит, и все будет просто замечательно. Он при машине, клиентка при доме. Вот только старики говорят: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». А еще говорят: «Цыплят по осени считают». Ни одну из этих стариковских поговорок Кирилл не вспомнил, за что сейчас и расплачивался. – Деньги у Юлии Аюповны точно были. И она заложила их в нашу ячейку целиком. – Целиком? Почти миллион евро – и целиком? Такие деньги были просто из области фантастики. – Когда? – заволновались подруги. – Когда это произошло? Оказалось, что еще неделю назад на первом этапе сделки. Юлия Аюповна не дрогнув рассталась с чемоданчиком, в котором лежал почти миллион евро, на который и планировала купить дом и расплатиться с агентством и лично с Кириллом. – А что будет теперь? Что будет? Кирилл едва не рвал волосы на себе от отчаяния. Он впервые попал в такую переделку. Да и вообще, он не был таким уж опытным агентом. Вот и сейчас единственное, до чего он сумел додуматься, это позвонить все тому же Виктору Сергеевичу. Главного менеджера не было в офисе. Но, услышав про случившееся у них ЧП, он прилетел уже через двадцать минут. – Как сначала началось, так и закончится! – сердито произнес он, почему-то адресуя свои претензии даже не Кириллу, а подругам, замершим в сторонке. – Как начала ваша покойница выпендриваться да пальцы гнуть, так я и понял: быть с этой сделкой крупным проблемам! Виктору Сергеевичу было уже под пятьдесят. И проблемы, а тем более крупные проблемы, были ему совершенно не нужны. – Ну, и что будем делать, молодой человек? Сделка не может быть завершена сейчас. Придется ждать, пока наследники Юлии Аюповны вступят в права наследования. Тогда сделка либо продолжится, либо завершится. – А мои комиссионные? – робко пискнул Кирилл. Но Виктор Сергеевич лишь произнес: – Стыдитесь, молодой человек! Такое несчастье, а вы переживаете за свои комиссионные! Подруги потупили глаза. Они-то прекрасно понимали, что свои собственные проценты Виктор Сергеевич выцарапает при любом раскладе. Точно так же, как и вся их фирма не останется внакладе. Да, сделка сорвалась, но не по их вине. Они свой процент за проведенную уже работу все равно заберут и в убытке не будут. Но для Кирилла, на участии которого в сделке настаивала сама клиентка, все будет очень печально. Сделки нет, денег ему не заплатят. А это значит, что и с новой машиной ему придется проститься. И еще не факт, что он не останется должен. Из всего этого подруги сделали один-единственный вывод – если кто и был озабочен тем, чтобы сделка состоялась, то только Кирилл. И значит, только ему подруги и могут доверять. Между тем Виктор Сергеевич уже принял решение, взял у подруг телефонный номер Вероники, у которой, в свою очередь, хотел узнать телефон следователя Гуревича, который и вел дело об убийстве двух женщин, а также дело о наезде на Людмилу Аюповну, и отправился ему звонить. Про безутешного Кирилла начальник и думать забыл. Что ему Кирилл и его мелкие проблемы! Виктора Сергеевича они не интересовали. Зато подруг интересовали. И к тому же они очень хорошо понимали, какую несомненную пользу может принести им этот парень. – Ты ведь тесно общался с Юлией Аюповной в последнее время? – спросила у него Кира. – Тесно? Да она мне буквально продохнуть не давала! Бывало, по двадцать пять раз в день мы с ней разговаривали. Я кусок прожевать во время обеда не успевал, как она уже снова мне звонила! То одно ее беспокоит, то другое. То испанский язык она не знает, как бы ее не обманули, можно она документы отнесет не нашему переводчику, а своей подруге. И неважно ей было, что подпись переводчика нотариус своей печатью в любом случае визирует. Ей эти слова все по барабану были. Никому не верила, только тем, кого знала лично. Поверите ли, с Интернетом даже близко знакома не была. Это ее дочь дом этот нашла и к нам в фирму обратилась. Она за всей сделкой стояла, ее мамаша только деньги отстегивала и дом на свое имя оформляла.

Конец ознакомительного фрагмента.