– Зачем дома? Станет он один дома сидеть! С нами он! Тоже Кирилку поминает. Его Кирилкина маманя вместе со мной позвала.

– Так они были хорошо знакомы?

– А то! Соседи мы! Да пошли, я вас сейчас со всеми познакомлю!

И, подхватив подруг под руки, неожиданно развеселившаяся Настя потащила их за собой. Сначала подруги ничего не могли разглядеть. В комнате было так густо накурено, что сквозь табачный дым лица присутствующих казались бледными и расплывчатыми.

– Кого это ты, Настька, привела? Что за крали?

– Так, – уклончиво ответила Настя. – Знакомые мои.

И, посадив подруг рядом с собой, она зашептала:

– Вадька вон сидит! Кирилкиной мамане соболезнует.

Мужик, на которого указала подругам Настя, действительно производил жутковатое впечатление. Рожа у него была покрыта то ли угрями, то ли какой-то другой заразой. Лицо бороздили ужасные ямы и выбоины. Маленькие глазки яростно посверкивали под густо насупленными бровями. Подбородок украшала трехдневная щетина. И весь вид у мужика казался очень злым и опасным.

– М-да, – протянула Инна. – Такой убьет и не задумается.

Но Мариша смотрела на Вадьку с большим сомнением:

– Если бы зарезать, застрелить или просто башку оторвать, это к нему. Но Кирилла отравили, я же тебе рассказывала.

– И что?

– Вряд ли такой мордоворот стал бы возиться с ядом. Вот если бы Кирилл был зарезан или забит ногами до смерти, тогда я бы еще подумала на этого типа. Но отрава… Она подразумевает некоторую тонкость душевной организации.

– Не суди по внешнему виду.

– Да чего тут судить? Ты разве думаешь иначе?

Но в этот момент Вадька уловил взгляды, которые кидали на него подруги, оживился и направился в их сторону.

– Он идет сюда! – задергалась Инна. – Ой, какой страшный!

В полный рост Вадим выглядел еще жутче. У него были широченные плечи, длинные, как у гориллы, мощные руки и несуразно короткие и кривые ноги.

– Мариша, а он на нас не набросится?

– Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Тут же вроде как поминки…

Мужик был уже совсем близко. Он изобразил на своей ужасной физиономии нечто наподобие улыбки, оскалил крупные желтые зубы и произнес:

– Привет, девчонки! Выпьем за помин души нашего Кирилла?

Вопрос был чисто риторическим. И громила даже не стал дожидаться на него ответа. Быстро разлил водку из мутноватой бутылки по трем почерневшим уже от вековой грязи стопочкам. Две из них протянул подругам, одну взял себе.

– Ну, за Кирюху! Мир праху его!

Он залпом опрокинул в себя водку и выжидающе уставился на подруг. Пришлось выпить. За ради установления дружеских контактов. Закусив кусочком свеклы, который он выудил из тарелки с подозрительно склизким винегретом, Вадим произнес:

– А вы Кирюхе кем приходились?

– Мы… Мы с ним работали.

– А-а-а… Энтузиастки-ученые. Он мне рассказывал.

– О нас? – удивились подруги.

– Ага! Так и сказал: «Не поверишь, Вадька, в какое я странное место угодил. Кругом одни звери – шкуры, мясо и рога, а эти чокнутые их не едят, а разводят и выращивают. Да я бы на одном только тигре штуки четыре баксов наварил. А они носятся с ним, тронуть не разрешают. Когда я со своим предложением вылез, такой шум поднялся. Думал, уволят к едрене фене. Еле-еле все на шутку свел».

– Значит, Кирилл остро нуждался в деньгах?

– А кто в них не нуждается? Только делать Кирюха ничего толкового не умел. Бездарь он был полнейший. Я его с собой всего один раз на дело взял, так закаялся. Он и сам спалился, и нас всех подставил.

– Как это? – осадилась совсем Мариша.

– Магазинчик мы тогда хотели обнести, – бесхитростно признался Вадим. – Дело давнее, мы за него уже все отсидели, могу рассказать. Так себе магазинчик. Охраны никакой. Хозяйка – толстая клуша. Продавщицы – молоденькие цыпочки. Такие, что отпора никакого дать не смогут. Охраны тоже нет. Кириллу всего и нужно было, что у входа постоять да всех посетителей назад заворачивать, типа переучет в магазине.

– А он что?

– Так этот дурачина внутрь полез. А тут как раз двое оперов в штатском в магазин завалили. Увидели нас с Коляном, пушки выхватили, мы и сообразить ничего не успели, как уже на полу лежали.

– А Колян – это кто?

– Братан мой. Только он уже покойничек.

– Убили? – пискнула Инна.

– Сам загнулся. От туберкулеза. На тюремных нарах многие от него ласты двигают. Лечения никакого. Кормежка х… Прогулка в день по часу. Разве больному человеку такой режим нужен?