Раньше Септус гордился своей работой, но с тех пор как на орбите появился астероид, напичканный под завязку этими тварями, он считал, что занимается бесполезным делом. Зачем держать каналы связи, если в дальнем космосе нет ни единого аппарата, с которым можно связаться?

Все произошло чуть больше месяца назад: станции слежения обнаружили объект, появившийся на окраине звездной системы. И сначала никто не придал этому особого значения: типичный астероид или комета, ранее не обнаруженная из-за своего удаления. Спохватились тогда, когда это самый астероид начал двигаться во внутреннюю часть системы с постоянным ускорением. Но и тогда не посчитали это сколь-нибудь значимой угрозой, лишь начали постоянно отслеживать движение астероида в режиме реального времени. А уже две недели спустя стало поздно что-либо предпринимать. Какая-никакая оборона планеты, которая могла дотянуться до ближнего космоса, выдохлась в течение пары часов. Астероид оказался слишком огромным, чтобы нанести ему хоть какой-то значимый ущерб. Далее последовала орбитальная бомбардировка крупными камнями, способными преодолеть плотные слои атмосферы, не развалившись в воздухе, а после на планете стали появляться эти отвратительные жуки.

Но данные события происходили еще месяц назад, а сейчас, спеша по коридору, Септус представлял тысячи тварей, конца и края которым нет до самого горизонта. Как эти мерзкие жуки покрывают своей массой оборонительные порядки, прикрывающие город. Выстрелы, взрывы, изуродованные тела талов. И ничто не может их остановить: ни мощное вооружение, ни боевой дух солдат. А еще там, наверху, сражаются его дети, поэтому нужно как можно скорее сообщить новость.

Внезапно опора ушла из-под ног, и Септус повалился на пол; оказавшись на четвереньках, он еще несколько секунд ощущал вибрацию сооружения. Свет в коридоре замигал, а с потолка посыпался песок. Септус поспешил закрыть дыхательные пути, но пыль успела попасть внутрь, и, не удержавшись, он зашелся кашлем. Это продолжалось, может, с минуту, пока Септус не услышал так приятный любому талийцу голос:

– Проводник, что с вами, вам помочь?

Кашель как рукой сняло. Септус посмотрел на склонившийся над ним силуэт, и от удивления его уши сошлись на макушке. Рядом с ним находилась одна из матерей народа тал, совсем молодая на вид.

– Что вы здесь делаете? – позабыв обо всем, спросил Септус, но затем, вспомнив, где находится, стал подниматься на ноги.

Молодая талийка придержала его за руку, после чего уставилась на него огромными глазами. Эти глаза выражали все: боль за своих детей и страх перед грядущим. Септус с трудом оторвался от ее взгляда и стал озираться по сторонам. Как и следовало ожидать, рядом обнаружилась охрана из гвардии владык. Не теряя ни минуты, он быстро определил старшего и обратился к нему:

– Немедленно отведите мать в убежище, в коридорах не безопасно.

Старший охраны и так жалел, что пришлось остановиться, поэтому он с готовностью протянул руку:

– Госпожа, пойдемте, я отведу вас в безопасное место.

Талийка уже сделала шаг в сторону охраны, но вдруг остановилась и, обернувшись, тихо произнесла:

– Меня зовут Сахи.

– Благодарю, – поклонился Септус на столь откровенный жест.

Он проводил Сахи взглядом, не в силах оторваться, а затем глубоко вздохнул, чтобы запомнить ее аромат. Матери – это самое ценное, что есть у народа тал. Гибель хоть одной из них просто невосполнимая потеря, поэтому они и находятся здесь, под землей, в самом безопасном месте. И любой талиец будет защищать мать, даже ценой своей жизни; не будет матерей – не будет и народа.

Септус вдруг вспомнил, что мать назвала ему свое имя, чего удостаивался не каждый, и его уши невольно сместились назад. Постояв несколько секунд, предаваясь фантазиям, он наконец встряхнул головой и пробормотал:

– Нет, я слишком стар для этого.

Дальнейший забег Септус преодолел безо всякого страха и бурных картин ужаса войны в своей голове. Все мысли упорядочились, и даже его шаг стал тверже. Мать хоть и совсем молодая, но, как и положено матери, вселила в него уверенность просто своим присутствием.

Путь в зону владык преграждали гвардейцы: высокие, широки в плечах и все как на подбор. Порой Септусу казалось, что это специально выведенный вид талов, впрочем, это было не так уж далеко от истины. Гвардейцы – действительно плод длительной селекции. Приближаясь к ним, Септус сбавил шаг, чтобы отдышаться, и, полностью восстановившись, задрал подбородок.

– Старший проводник Септус, – с гордостью произнес он, – сообщите владыкам, что я располагаю информацией наивысшего приоритета важности, которая может изменить ход войны. Они должны меня принять и выслушать.

Охрана переглянулась и осмотрела Септуса с ног до головы. Он вдруг вспомнил, что из-за многочисленных падений его одежда пришла в негодность, но постарался сделать самый невозмутимый вид, в конце концов, сейчас не праздник Вилоры, а идет война. Наконец гляделки закончились, и старший из них кивнул в сторону Септуса. Другой гвардеец тут же приблизился и громоподобным голосом заявил:

– Старший проводник, оставайтесь на месте, нам необходимо провести идентификацию вашей личности.

Септус не пошевелился, и гвардеец поднял висящий у него на груди прибор на уровень головы. Оттуда появился тонкий луч, который пробежался по лицу старшего проводника, заставив того заморгать.

– Все в порядке, личность подтверждена, – заключил гвардеец и отошел обратно.

Старший приложил руку к шее, где у него была гарнитура, и с минуту бесшумно шевелил ртом.

– Ожидайте, мы сообщили о вас владыкам, – наконец закончив, сказал он.

Понятно, что самим владыкам еще никто ничего не сказал, но запрос поступил на обработку свите, поэтому придется немного подождать. От нетерпения Септусу хотелось обмерять шагами все пространство перед входом, но он уже не юнец и способен сдерживать свои эмоции, по крайней мере, он так думал. Через полчаса таких пыток, когда у Септуса уже начала затекать спина, створки лифта открылись, и из них вышел кто-то из свиты рядового состава. Но тем не менее появление нового действующего лица вызвало соответствующую реакцию, и гвардейцы тут же приняли стойку.