Осознавая, что не дойду до дома, усаживаюсь в курилке и достаю сигареты.

«С такой жизнедеятельностью и секс не нужен», — подумал я.

— А вот и он, — подошёл к курилке красноармеец Козьмин. — Чего не взял меня на прошлую вылазку?

— Тебе не надо было видеть то место, куда я ходил, — вздохнул я. — Очень плохо влияет на идеологическую составляющую…

— Не доверяешь, что ли? — нахмурил брови Константин.

— Это не вопрос доверия, — покачал я головой. — Просто не надо, чтобы остальные знали о том месте. Оно ведь поставит под сомнение ваше учение. Материализм, знаешь ли, не терпит неуместных артефактов. А там не артефакт, а целый артефактище…

— И что же это? — усмехнулся Козьмин.

— Загробный мир, — честно ответил я. — Но я уже вижу, что ты не веришь. Оставим эту тему, хорошо?

— Загробный мир? — лицо красноармейца стало скептическим. — Как попы говорили?

— О, нет, — покачал я головой. — Попы тебе о таком никогда не говорили. Не забивай голову, тебе оно не надо, я уверяю тебя.

— Ну, хорошо, — кивнул Козьмин. — Так когда пойдём на вылазку?

— Пока что рано, — ответил я. — Надо заняться кораблём. Хотя, сначала нужно придумать, как сделать док… В общем, считай, что у тебя с Берсоном отпуск. До востребования.

— Тогда мы, наверное, обратно в ополчение запишемся, да? — спросил красноармеец.

— Нет, — покачал я головой. — Вы всё ещё в моём распоряжении, поэтому просто стойте на довольствии и никуда не ходите. Вы можете понадобиться в любой момент. Вот, например, завтра точно пригодитесь.

— А что завтра? — спросил Козьмин.

— А завтра и узнаешь, — ответил я. — Ох, что-то мне нехорошо… Поплетусь-ка я домой…

Сначала надо посидеть, подумать, аки Пётр I, по морскому вопросу, а затем сходить к Пронину, сделать новый заказ. А после можно и поспать, чтобы поправить подорванное здоровье.

/14 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— Ну и задачки ты мне даёшь… — пожаловался кузнец. — Но сделали мы с ребятами, напилили… Ох, сколько абразива изведено…

— И это здорово, что напилили, — кивнул я. — Где они?

— Идём.

Вчера мне пришлось отдать все мелкие сферы, чтобы получить стволы раздолбанных винтовок хай-тек французов и части их брони.

Оказалось, что боеприпасы к футуристическим девайсам уже потрачены, поэтому это передовое оружие годится сейчас лишь в качестве музейных экспонатов. Две единицы так и остались на хранении завхоза, а остальные я забрал, чтобы пустить на то, что высоко поднимет и сильно потрясёт этот мир…

Как я и ожидал, стволы винтовок и пистолетов французиков обладают охренительной прочностью, которая сильно выше, чем у их силовой брони, поэтому я ожидаю, что в качестве армирования новой брони они подойдут лучше, чем любые наши сплавы и составы.

Антон Борисович распилил стволы и сформировал из них две сетки, которые станут основой для нагрудников кирас, основной частью которых будут элементы бронирования французиков.

Полуфабрикаты ждали нас на столах в подсобке Пронина. Выглядели они жалко, но это только пока.

— Вот ради этого момента терпел… — сообщил мне кузнец. — Давай, не томи!

Надеваю первый прототип, после чего натягиваю на лицо маску Наполеона. Это, в каком-то смысле, символично — Наполеон создаёт французские кирасы из французских материалов. Почему-то я даже не сомневаюсь, что эти экзоскелетные брони делали именно во Франции, потому что такую важную вещь не доверишь тайваньцам или у кого обычно аутсорсят наши западные партнёры?

Сердечко забилось в ритме ламбады, кишки скрутило так, будто они вознамерились вывернуться наизнанку, но я предвидел, поэтому не завтракал.

Меня взяли под руки Берсон и Козьмин, и лишь поэтому я не рухнул на тщательно выметенный пол. Но, постепенно, отпустило.

Смотрюсь в ростовое зеркало, притащенное Прониным из своего дома, и не могу налюбоваться. Решётка из оружейных стволов исчезла, оставив о себе лишь воспоминание в виде трёх пар декоративных рёбер, исходящих из грудины кирасы, элементы брони слились в некий новый сплав, химических характеристик которого мы так и не узнаем, а скреплявший всё это карбид титана большей частью ушёл на элементы декора.

Чёрная кираса вышла потрясающего облика и я просто млел от того, какое же у моей маски чувство красивого…

— Козьмин, твоя! — снял я кирасу. — Сейчас, пока меришь, шлем сделаем.

Неповреждённый шлем из-под хай-тек брони я постарался надеть прямо с маской на лице, уж очень хочется узнать, что получится в итоге.

Маска сильно жала на лицо, но давление быстро прекратилось, после чего я начал ощущать вес метаморфирующего шлема.

Поворачиваюсь к зеркалу и вижу, что шлем превратился в кирасирскую каску с совершенно неаутентичным забралом и визором из бронестекла. Неаутентично, но мне нравится.