Кошевар испытал укол сочувствия к якуту. Трудно представить, что пережил этот паренек, если у него в голове такая каша творится, что просто вынос мозга, иначе не скажешь.

Уставшие и морально подавленные люди впали в странную апатию и депрессию, граничащую с полным пофигизмом. Выставив охрану у входа в пещеру, генерал разрешил всем отдохнуть до вечера, а ночью дал добро на разведывательную вылазку. Несмотря на горячие возражения Чердынцева и Булганина, доказывающих, что это очень неудачная затея, учитывая, что Дабар охотился по ночам, генерал остался непоколебим и при своем мнении. Он был уверен, что их преследователь может одинаково легко охотиться как днем, так и ночью, учитывая, что напал он на них, когда было довольно светло. Сейчас снаружи царят тишина и покой, но генерала они не могли обмануть, так как все могло измениться в один миг. Рассчитывать исключительно на рядового Дорсуна Тойтоха слишком самонадеянно, поэтому миссия была возложена на бойцов ОСНАЗа, горевших желанием отомстить за павших товарищей. Прекрасно подготовленные, эти ребята могли сами о себе позаботиться, оперативно определить на местности станцию постановки помех и уничтожить ее. Ставя перед ними боевую задачу, генерал старался не думать о том, что действовать им предстояло на незнакомой, враждебной местности, ночью, в одиночку, да еще против не совсем обычного противника. Но делать нечего, если своевременно не доложить в штаб и не рассказать обо всем, что тут творится, новоприбывшая группа инспекторов угодит в ту же западню и пополнит коллекцию Дабара.

Молча растворяясь во тьме сгущающихся сумерек, оба хорошо вооруженных и одетых в белоснежные маскхалаты бойца приблизительно знали, где находится место их поисков. С собой они взяли лишь радиопеленгатор, который не даст сбиться с пути, и всю взрывчатку, какая только нашлась в арсенале. Оба прекрасно осознавали, что остаются без поддержки и в случае чего их спины некому будет прикрывать. Бесшумно передвигаясь по колено в глубоком снегу, они часто останавливались, чтобы прислушаться к шорохам ночного леса. Изредка раздавалось уханье филина или шорох ночных крыльев, и снова наступала гнетущая тишина, нарушаемая скрипом шагов по снегу. Общаясь друг с другом исключительно языком жестов, бойцы старались соблюдать максимальную тишину, чтобы не привлечь к себе внимание ледяных людей, бродящих где-то во тьме. Местность вокруг как будто вымерла. Даже штормовые порывы ветра стихли, а бесконечно падающий с небес снег внезапно прекратился. Взобравшись на сопку, оба человека припали глазами к окулярам биноклей, ища следы хоть какого-нибудь ориентира, указывающего на присутствие станции помех, будь то антенна или локаторная решетка. Ничего. Ровная заснеженная чаша крохотной долины, зажатая со всех сторон холмами с чахлой растительностью. Здесь даже деревьев почти не было, одни колючие кусты по пояс, так что можно было не опасаться нарваться на бродящих вокруг монстров, которых, кстати, они так ни разу и не встретили. Возможно, ушли на север или юг. Во всяком случае, очень хотелось в это верить.

Надев наушники и водя радиопеленгатором по сторонам, старший группы внезапно замер и молча указал на большой сугроб, заметно возвышающийся над ровной поверхностью снега. Напарник напряженно кивнул и, перехватив оружие поудобнее, с опаской отправился в ту сторону. Он не дошел до сугроба каких-то пару метров, как с воплем провалился под снег, в скрытую от глаз глубокую полость. Едва слышимый стон человека сменился громовым вибрирующим воплем, и через миг в небо под давлением ударил фонтан темной крови, накрывший алым ковром из капель все в радиусе десяти метров. Мгновенно снег вокруг скалы зашевелился, забурлил, и на поверхности появились десятки белесых рук и лысых голов ледяных людей, а вместе с ними и разъяренная окровавленная кошмарная пасть Абаса. Оставшийся в живых боец зажал рот рукой, чтобы не закричать, и быстро пополз назад в укрытие, но недостаточно быстро. Адская вакханалия уже сорвалась с места и в едином порыве наперегонки с воем устремилась в его сторону.

Генерал, не сводя взгляда с языков огня, ощущал лишь сонное оцепенение и сильное желание забыться спасительным сном. Он решил во что бы то ни стало дождаться возвращения разведчиков, в глубине души ругая себя на чем свет стоит за свой поспешный, необдуманный приказ. Черт его дернул отправить двух лучших бойцов на разведку, теперь он понимал всю степень этого безрассудного поступка и горько жалел об этом. У входа в пещеру, привалившись спиной к стене, застыл погранец с примкнутым штыком на автомате. Он даже не обернулся на шум, когда генерал подошел к поленнице и подкинул в костер немного дров. Остальные товарищи спали в глубине пещеры на грудах какого-то тряпья, мучаясь беспокойным сном, особенно лейтенант Серов, у которого так некстати поднялась температура и началась лихорадка. Монгол все так же пребывал в глубоком сне, его не смог прервать и бутылек нашатырного спирта из аптечки.

Подпирая голову руками, Кошевар проваливался в сон, когда неведомая сила заставила его подняться на ноги и подойти к узкой расселине выхода из пещеры. Часовой сладко спал на посту, но генерал тихо, чтобы его не разбудить, снял шинель и стал протискиваться на улицу. С собой он захватил лишь ППШ и именной пистолет Калашникова, врученный ему лично товарищем Сталиным за заслуги, незадолго до своей смерти. В 1950 году в конкурсе на лучший автоматический пистолет для специальных подразделений вооруженных сил СССР принимал участие, и уже знаменитый на тот момент оружейный конструктор Калашников, подаривший родной армии великолепный автомат АК-47. Стоит отметить, что в автоматическом пистолете нуждались экипажи танков, самоходных машин и ряд спецотрядов, так как пистолет Макарова не мог решать некоторые задачи и обеспечивать достаточную огневую мощь. Кроме того, автоматический пистолет должен был стать промежуточным звеном между пистолетом и пистолетом-пулеметом, обладая компактностью первого и огневой мощью второго. И пусть в конкурсе победил пистолет Стечкина, модель Калашникова все равно выпустили небольшим тиражом и превратили в наградное именное оружие с емкостью на восемнадцать патронов.

Глубоко вдохнув морозный воздух, Кошевар ощутил, словно с плеч свалилась гора, и даже ушибленная нога больше не беспокоила. С небес падал легкий снежок, высоко в небе ярко светила полная Луна, а местность вокруг, залитая бледным светом, уже не выглядела зловещей и пугающей, как прошлой ночью, скорее, удивительной и волшебной. Ветки невысоких деревьев слегка раскачивались и поскрипывали под весом снега и ветра. Удивительная легкость во всем теле поражала. Хотелось петь и радоваться жизни.

Кошевар застыл как вкопанный и обомлел, заметив едва видимый во тьме женский силуэт под деревом. Женщина была в обычном пальто и валенках, с косынкой на голове, но от ее вида сердце сладко защемило и бешено забилось как у молодого.

– Нина? – прошептал он, не веря глазам. – Как ты здесь очутилась? Это невозможно!

Плотно сжатые губы женщины разжались, и на ее лица расцвета лучезарная улыбка.

– Здравствуй, Петр. Вот мы и встретились снова. Я скучала без тебя.

– Но ты же… умерла! Как ты могла скучать? Я был на твоих похоронах. – Кошевар был шокирован. – Я что, уже умер или сплю? – забормотал он, ощупывая свое тело.

– Нет. Конечно нет. – На лице женщины появилась печальная улыбка. – Ты не умер и не спишь. Все это реально. Зачем ты пришел сюда? Для чего потревожил душу острова и мою?

– Нина! – Генерал упал на колени в снег, с мольбой протянув к ней руки. – Клянусь Богом, я скорее умру, чем потревожу твою душу! Мне так плохо без тебя. Почему ты покинула меня? Для чего оставила одного? Я не понимаю. Почему ты живешь здесь?

Женщина медленно вышла из тени деревьев и подошла к нему. Склонившись, потрепала его кончиками холодных ладоней по щеке и волосам.