14-летний Алексей Романов прибыл в Екатеринбург совершенно больным. Уже находившийся в «доме особого назначения» доктор Боткин обратился в исполком Уралоблсовета с прошением:

«В областной исполнительный комитет. Господину Председателю. Как врач, уже в течение 10 лет наблюдающий за здоровьем семьи Романовых, – находящийся в настоящее время в ведении областного исполнительного комитета, – вообще, а в частности, Алексея Николаевича, обращаюсь к Вам, господин Председатель, со следующей усерднейшей просьбой. Алексей Николаевич, лечение которого ведет доктор Владимир Николаевич Деревенько (он прибыл в Екатеринбург из Тобольска 23 мая и проживал в городе. – Г.И.), подвержен страданиям суставов под влиянием ушибов, совершенно неизбежных у мальчика его возраста, сопровождающимися выпотеванием в них жидкости и жесточайшими вследствие этого болями. День и ночь в таких случаях мальчик так невыразимо страдает, что никто из ближайших родных его, не говоря уже о хронически больной сердцем матери его, не жалеющей себя из-за него, – не в силах долго выдерживать ухода за ним. Моих угасающих сил тоже не хватает. Состоящий при нем Клим Григорьевич Нагорный, после нескольких бессонных ночей, сбивается с ног и не в состоянии был бы выдержать вовсе, если бы на смену и помощь ему не являлись преподаватели Алексея Николаевича г-н С. Гиббс и, в особенности, воспитатель его г-н П. Жильяр. Спокойные и уравновешенные, они, сменяя один другого, чтением и переменой впечатлений отвлекают в течение дня больного от его страданий, облегчая ему их и давая тем временем родным его и Нагорному возможность поспать и собраться с силами, для смены их в свою очередь. Г-н П. Жильяр, к которому Алексей Николаевич за 7 лет, что он находится при нем неотлучно, особенно привык и привязался, проводит около него все время болезни, иногда и целые ночи, отпуская измученного Нагорного выспаться. Оба преподавателя, особенно, повторяю, г-н Жильяр, являются незаменимыми, и я, как врач, должен признать, что они зачастую приносят больному больше пользы, чем медицинские средства, запас которых для таких случаев, к сожалению, крайне ограничен.

Ввиду всего изложенного, я решаюсь в дополнение к просьбе родителей больного беспокоить областной исполнительный комитет усерднейшим ходатайством допустить господ Жильяра и Гиббса к продолжению их самоотверженной службы при Алексее Николаевиче Романове, а ввиду того, что мальчик как раз сейчас находится в одном из острейших приступов своих страданий, особенно тяжело им переносимых вследствие переутомления путешествием, не отказать допустить их, в крайности хотя бы одного г-на Жильяра, к нему – завтра же. Доктор Евгений Боткин. 24 мая 1918 г.».

На прошении имеется резолюция коменданта «дома особого назначения» А. Авдеева: «Просмотрев настоящую просьбу доктора Боткина, считаю, что и из этих слуг один является лишним, т. е. дети все взрослые и могут следить за больным, а поэтому предлагаю председателю областкома немедля поставить на вид этим зарвавшимся господам ихнее положение».

Председатель областного комитета А. Белобородов согласился с резолюцией Авдеева. Жильяр и Гиббс не были допущены в «дом особого назначения». Этим Авдеев и Белобородов спасли им жизнь. В противном случае они, вероятнее всего, были бы убиты в подвале этого дома, как и все остальные его обитатели…

В начале июля Авдеев был освобожден от обязанностей коменданта «дома особого назначения» из-за обнаружившихся фактов воровства имущества заключенных. Его сменил Я. Юровский. Воровство прекратилось, но, как записал Николай II в своем дневнике, «жизнь нисколько не изменилась и при Юровском».

Письма с воли пропускали только от родственников. Остальная корреспонденция задерживалась комендантом. Впрочем, много ли ее было? Сохранилась открытка, текст которой следует привести: «Дорогой государь! Все, что есть лучшего в душе у женщины, что мы можем только передавать своему ребенку, мы, русские женщины, кладем к Вашим ногам. Душа русской женщины ожесточилась, полна мраком и ужасом. Все святое ушло из ее жизни – ушло вместе с Вами, государь! Спасибо Вам за лучшие годы жизни, когда мы любили нашу родину и верили в людей, спасибо Вам за отношение к женщине. Пусть царица целует Ваши прекрасные, чистые глаза. Если бы не боялись повредить Вам, мы, женщины, протянули бы Вам руки и вынесли бы Вас на наших руках… Вы, государь, на нашем родном Урале, среди нас, в простой квартире, как и мы, и что-то светлое оживает в душе. Мы молимся за Вас, за государыню, за Ваших детей. Живите, государь, дышите одним воздухом с нами. Мы все готовы умереть за Вас!»

Это письмо, конечно, не дошло до отрекшегося царя, оно дошло до нас…

В 1928 году в Вене вышла книга корнета Крымского конного полка Сергея Маркова. Зимой 1918 года он участвовал в попытках установить связь с находившимися в Тобольске Романовыми и вызволить их оттуда. Эти, как, впрочем, и другие попытки, ни к чему не привели. Марков описал свою сибирскую эпопею, назвав книгу «Покинутая царская семья». Точное название…

2012