– Ой, неужели там Юленька?! А я вот сразу по голосу поняла! Сразу-сразу, – послышался голос Персиковой Александры.

Все! Она увидела, услышала и пошла выяснять.

Что маме буду говорить?

Что?!

Как я этого здоровяка объясню, таскающего меня на руках? И вообще, что он таскает меня? Меня в детстве папа не носил, вечно на работе спасающий жизни, даже из роддома на скорой забирал, притом в салоне, а не рядом, а этот уже переносил. Так же и укачать может.

– На пол! – продолжила шипеть, при этом улыбаясь тете Шуре, с энтузиазмом плывущей к нам. Выглядела Персикова всегда замечательно! Такая шикарная женщина с выступающими достоинствами и приветливой понимающей улыбкой.

Она за секунду добежала до нас и, прижав руку к груди, запричитала:

– Ой, а что случилось? Что произошло? Опять ногу сломала? Руку? В боях участвовала? Этот спорт тебя калекой сделает. Мне приятно тебя в гостях видеть, но ты ведь нерожавшая, так часто не стоит ломать кости.

А-а-а-а-а-а…

Захотелось громко завыть. Но почему тетя Шура так любит поговорить, притом не по делу? Черт, еще бы про детство начала.

– Ой, ты сорвиголова всегда была. Вот не может она, чтобы куда-нибудь не влезть, – дальше продолжала всем рассказывать болтливая тетя Шура. Очевидно, я накаркала. Хотя нет, Персикова всегда так себя ведет.

– Здравствуйте, – с улыбкой выдала, пиная локтем в бок Максима. Вот что встал, когда нужно отпустить? Плохо слышит и не с первой команды понимает?

– Здравствуй, Юленька. А это у нас кто? – спросила она, округлив глаза, приоткрыв рот.

Все! Это вот все… Что она уже там решила в своей чудесной голове?

– Это Максим… – пока придумывала отчество, он сам представился.

– Здравствуйте. Я Максим, друг Юлии, – так сказал, что у меня вот по нервам проехало ножовкой. Мое имя выговаривать у него стремно получалось. Видать, тяжело ему мягкие имена давались, лучше те, чтобы рычать при этом.

Конец ознакомительного фрагмента.