Я глазам не верю.

Слежу за ярко-фиолетовой шубой и ее владелицей, пока та перемещается от машины к машине в сопровождении мужика-консультанта, заглядывая в окна выставочных “Мерседесов”.

Основная масса пшенично-белых волос спрятана под воротник. На лице то улыбка, то задумчивость. На лице я и концентрируюсь. С расстояния в двадцать метров обзор не самый хороший. Это не мешает мне на две минуты отключиться от реальности. В том числе и для того, чтобы восстановить в памяти сумбур той части нашего вечера, где я и она, эта Маша, в ее квартире.

Я ни черта не понял. Кроме того, что в голове у моего гида что-то перещелкнуло.

Нормальность для меня не фундаментальная призма, через которую смотрю на вещи, меня мало, чем можно удивить, и я не удивляюсь тому, что у меня стоит уже минуту.

Блять.

— … к сожалению, наши механики с “Чероки” не работают…

Повернув голову, пытаюсь сосредоточиться на администраторе.

— Приносим извинения…

Я давно не позволяю случайностям определять мою жизнь, но и судьба тоже чушь собачья. Это не судьба. Это стечение обстоятельств.

Снова смотрю на зал, взвешивая все “за” и “против”.

— Вас могут взять на диагностику в нашем филиале. Это сто пятьдесят километров отсюда…

— Как я поеду туда со сломанной коробкой? — спрашиваю на автомате, уже зная ответ.

— Мы можем забрать на эвакуаторе за наш счет…

Сумбур.

Я помню полные, очень полные губы. Сладкий запах женской кожи. Улыбки и дурацкие монеты у меня в кармане. Голос и голубые глаза. Деревянное тело подо мной и разочарование.

Я не хотел уходить, но и оставаться на ночь не собирался. Встречать снова тоже.

Возможно, я передумал.

Оставив предложение администратора без ответа, отталкиваюсь от стойки.

Кирилл

Она замечает меня еще до того, как сокращаю расстояние между нами хотя бы наполовину.

Первая реакция жертвы эффекта внезапности — самая настоящая. Это сливки. И хоть ситуация не запланированная, результат примерно тот же.

Ее первая реакция — это сливки. И я методично снимаю их, оценивая, насколько мне рады. Или не рады. Это легко, потому что смотрящую на меня женщину трудно назвать нечитаемой. И мне льстит то, как она на меня смотрит.

Остановив на мне взгляд, замолкает, перестав шевелить губами и слушать консультанта.

Трудно сказать, что происходит в ее голове. И сейчас, и в тот вечер, когда она лежала подо мной деревянная, но сливки ее первой реакции — коктейль живых и настоящих эмоций. В мой адрес. Да, это льстит.

“Я люблю жизнь”, — подсказывает мне память.

Да уж. Это точно.

Мне определенно рады. Успеваю сделать этот вывод до того, как первая реакция стирается вместе с эффектом неожиданности.

Она шарахается от меня каждый раз, когда делаю что-то неожиданное. Сейчас тоже шарахается — делает короткий шаг назад, глядя исподлобья.

Есть ощущение, что она не знает, чего хочет больше — то ли от меня бежать, то ли остаться. Я не знаю, что у нее в голове, но наблюдать за этим увлекательнее некуда. Она делала выбор дважды, и в процентном соотношении он был пятьдесят на пятьдесят.

Кожа моего гида в свете дня светлая и ровная. Глаза кажутся неправдоподобно голубыми, губы манящими. Да, это то слово. То самое, несмотря на избитую тупую поэтичность. И выбор верхней одежды во всю глотку орет о том, что мой гид знает, как сильно ей этот смелый цвет идет.

— Добрый день, — смотрю в ее лицо, останавливаясь рядом.

Голубые глаза мечутся по моему лицу. Это похоже на панику.

Блять. Как все сложно.

— Добрый… — отводит глаза, косясь на подтаявшего мужика-консультанта рядом с собой.

Тот просто взмок, заебавшись ее консультировать. Я не вижу его слюни только потому, что он их, видимо, подобрал.

— Можно нам минутку? — обращаюсь к нему, не отрывая глаз от женского лица перед собой.

Мы остаемся одни у черного кроссовера, на который я бросаю взгляд, интересуясь:

— Приглянулось что-нибудь?

Кажется, меня переварили.

Приняв независимый вид, она пожимает плечом и сообщает:

— Я поняла, что для меня здесь слишком дорого.

— Обидно.

— Нет. Поищу что-нибудь попроще, я не привередлива в машинах.

— А в чем привередлива?

Посмотрев мне в глаза, прикусывает губу.

Опускаю взгляд на ее рот из соображений открытого визуального диалога.

Она ловит его и прячет руки в карманы, говоря:

— Во многих других вещах.