– Я много читала и наблюдала. Девушки в классе много говорят и из них могу создать образ России. Иностранцу всё русское попадается в глаза.

Мы продолжили наш разговор. Элизабет уже не стеснялась и говорила без страха, благодаря чему у неё было всё меньше ошибок в речи. Я поправлял её лишь когда она сама просила и давал подсказку, когда сомневалась.

Похоже прежде, чем приехать в Москву она посетила другие города и даже побывала в деревне. С переводчиком она посетила несколько культурных центров и даже побывала на празднике малых народов в Новгороде.

Её восхищала разность и неоднородность России и то, как многие малые народы, что смешались с русским населением переживали не только атаки монстров, но и сильную стихию, которая разбушевалась после катаклизма.

– В Англии мне учитель один раз сказал, что русские научились магии льда, чтобы не умереть от холода.

– Наверное, - пожал плечами я. – В Москве не такой холодный климат, как за Уралом, но тоже не сахар.

– А ты русский? – внезапно спросила Элизабет. – Выглядишь, как русский. Но черты, не все также.

– Я метис.

– Кто? – удивилась она. – Это народ такой?

– На английском, это же также звучит.

– Что? Я не знаю такого слова на английском.

Глаза принцессы с интересом стали рассматривать мои черты лица.

Если бы мне действительно было шестнадцать, то я может и смутился, но сейчас мне это просто кажется милым.

– Это когда у человека есть кровь разных народов. Моя мама была русской, а папа принадлежал к кому-то из Сибири. Правда, я не знаю к кому. Папа не любил своих родственников, поэтому не поддерживал контакт. А когда умер отец у меня не осталось человека, у которого я мог спросить кто я по крови.

– В России так много разных народов…

Элизабет развернулась к уже почерневшему небу и шокировано прикрыла рот.

– Уже так поздно! – воскликнула она на английском. – Мой водитель уже заснуть успел, наверное!

– И правда у меня метро уже уехало придётся такси вызывать.

Мы слишком с ней заговорились и забыли про время.

Честно признаться у меня впервые такое, когда не хочется переставать говорить с кем-то.

– Тогда попрощаемся? – сказала она.

– Пока, - кивнул я.

– До сви-да-ния!

Элизабет легко побежала по крыше к выходу, поворачиваясь ко мне и махая рукой.

Даже в ночи её золотые волосы сияли под блеском Луны.

– Чаплик, вызови мне такси, - приказал я, когда она ушла.

– Такси придёт к воротам академии через двадцать минут.

Долго, но делать нечего.

Я посмотрел на горизонт, где сиял сотней огней общественный район. Клубы, казино и другие развлечения для взрослых всё ещё работали, даже с большим энтузиазмом, чем днём.

Если приглядеться дальше, то можно увидеть огромные здания с сотней этажей, на чьих стенах горела ярко реклама.

Посмотрев чуть вправо, я видел лесистую местность, среди которой тянулись длинные дороги, идущие до первого района.

Там в основном располагаются частные дома и множества особняков, также все они разделены приличным расстоянием, заполненным лесом.

В этом городе земля распределена неравномерно.

Пока люди ютятся в муравейниках, такие же люди, но с более высоким социальным положением имеют собственные леса, парки и бассейны, походящие скорее на личные озёра.

Эта несправедливость рождает в сердцах многих обиду.

Я же ощущал лёгкое равнодушие.

Весь этот город, этот мир, в который Лиэль вдохнул жизнь, используя мои скромные писательские навыки, он всё ещё был мне далёким и немного чужим.

Хотя чем больше я взаимодействую со своими героями, тем более реальным и родным всё это становится.

Мне кажется, я начинаю забывать, что это моя книга.

– Такси скоро приедет, - сказал Чаплик.

До выхода из академии топать минут семь.

Пойду заранее, вдруг такси приедет раньше.

Я стал спускаться по всё ещё освещённым, но пустым этажам Академии.

Некоторые клубы работали над своими проектами в академии, а какие-то преподаватели проводили дополнительные лекции для своих студентов.

Похоже все они либо имели личный транспорт, либо своих водителей.

Удивительно, как кто-то может работать, когда остальные отдыхают? Никогда этого не понимал, наверное, потому что я сам не трудоголик и моя работа в деревне кончалась с приходом темноты.