– Апрель не думай о деньгах. Если твою улыбку можно купить за какие-то жалкие полторы тысячи рублей, то я с радостью сделаю это. Эмоции бесценны и мне твоя радость тоже доставляет радость. Я зарабатываю достаточно, чтобы мне это было не в тягость.

– Но…

Апрель опустила голову, шаря в волосах левой рукой в перчатке.

– Я нахлебница…

– Не думай, что я это делаю даром. В будущем я верю, что ты станешь очень сильным героем и сможешь отплатить мне. Так что прошу позволь мне баловать тебя и искренне улыбайся от моих подарков, чтобы я не жалел об их покупке.

Она подняла свой взгляд и неловко улыбнулась со смущением, принимая делюкс пудинг в руки.

– Я обязательно отплачу.

– Верю.

Ради её неловкой улыбки я готов на всё. Жестокости синдиката, демонам этого мира и даже самой судьбе не сломить меня, которого стремится к её милой и невинной улыбке.

– Ладно, давай зайдем…

Внезапно меня охватило приятное тепло с ароматом женского тела и шампуня с запахом цветов. Чьи-то неловкие руки охватили мою спину, а в лицо лезли чёрные волосы.

Также я ощущал, как чья-то грудь прижималась ко мне и в ней, казалось, сильно билось смущённое сердце.

– Спасибо, - шепнула мне в грудь Апрель. – Спасибо, спасибо, спасибо…

Она бесконечно повторяла это, прижимая меня всё ближе к себе. Я не мог пошевелиться от её хватки и странного чувства, которое говорило мне повиноваться воли Апрель. В этом чувстве было что-то приятное и убаюкивающее, мне захотелось стать для неё простой плюшевой игрушкой.

– Обычно обнимают семью, иногда друзей, а ещё чаще возлюбленных… - шептала Апрель. – Они делают это просто так, чтобы попрощаться или ради поддержки. В парке было много счастливых людей, которые всегда обнимались. Я этого не понимала, ведь в этом было что-то священное. Ты не можешь просто так кого-то обнять.

В её голосе плавала тоска, но вместе с ней и прелестный покой, который она наконец нашла.

– Мне казалось, что я никогда не найду человека, который примет мои собственные объятия…

Мои руки сомкнулись на её спине, и я прижал её в ответ. Мой милый злодей больше не один.

– Это так отдаляла от других людей, меня это заставляла завидовать всем нашим одногруппникам, которые ощутили тепло объятий, в то время как я не знала о их существовании до попадания в город.

Она так много думала. Та глупая Апрель, которую я придумал, мне кажется, всё дальше от меня.

– Но можно… - она со страха запнулась.

Апрель немного отдалилась от меня, позволяя увидеть её разволновавшиеся алые глазки, в которых скопилось немного невинной влаги.

– Можно ты станешь тем единственным человеком, которого я смогу обнять?

Как ей можно отказать?

– Конечно, Апрель.

Я просто прижал её к своей груди и поцеловал в лобик.

– Ты тоже стала для меня таким человеком. В тебе я нуждаюсь также как ты во мне.

Прошло немного времени, но я уже не могу жить без того чувства, когда кто-то ждёт тебя дома. Когда каждый приход домой сопровождает невероятным чувством значимости и осмысленности, что есть человек ради, которого ты целый день работаешь, чтобы его осчастливить.

Мы долго стояли так, просто в объятиях друг друга, иногда кружась вместе, иногда отдаляясь, чтобы посмотреть на лица друг друга.

Это из-за паспорта? Апрель раньше всегда была на иголках, из-за страха уехать обратно в третий район, но с получением паспорта он просто исчез.

Апрель полноценный гражданин города и может свободно просто жить в муравейнике, не боясь, что её депортируют в третий район. Какое же это должно быть облегчение?

Мои мысли прервал урчащий живот Апрель.

– Пойдём кушать?

– Ага… - смутилась от своего живота она.

Так мы с Апрель стали гораздо ближе.

Звуки выстрелов, крики Азазелло на заднем плане и холодная рукоятка моего револьвера, что был направлен на мишень впереди и уже делает двадцатый выстрел.

– Это ты называешь выстрелом? Этим даже муху не пристрелишь! Больше маны вливай, осел! – кричал Азазелло.

Когда эти крики направлены не на тебя, то они даже кажутся забавными.

Прошло пару дней с того дня, когда я увидел, как человеку взрывают голову, словно спелый арбуз, с которым играются дети. С тех пор на публичные казни «Золотых Ворот» меня не приглашали.

Работа протекала гладко, я обслужил артефакты почти всего верхнего эшелона своего синдиката и о моей деятельности стали расползаться слухи по всему городу. Бизнес шёл в гору, как и мой доход.

Совсем скоро я верну себе те двадцать миллионов, которые должен был выиграть в казино.

В академии же всё идёт своим чередом. Азазелло издевается надо мной и другими студентами, Мария игнорирует меня и постоянно смотрит мне в глаза, а Элизабет постоянно проводит время с компанией девочек, чтобы я не мог её встретить один на один. Мы с Апрель обедаем с Настей и Иваном.