Шрифт:
Казалось бы, перед таким натиском морали неокрепшим душам не устоять. Рано или поздно подрастающее поколение просто обязано было подхватить знамя и утешить стариков новыми стахановскими подвигами и образцовым поведением. «Пионер – всем пример!» Прочитав главу из «Войны и Мира», советский школьник Вася должен был прослушать Девятую симфонию Бетховена и успеть перед сном навестить приболевшего одноклассника, который на досуге пытается разгадать теорему Ферма. Но!
Вечерами, особенно по субботам и воскресеньям, из дворов раздавалось треньканье расстроенных гитар и дикие завывания луженых глоток. Пели про кичманы, про нары, про зону, тундру и вертухаев. Про суку-судьбу. Про Зойку, которая дала кому-то четыре раза, а кому-то ни разу. Про «девушку в красном», которую упрашивали: «Дайте несчастным». Пели такую похабщину, что мамаши с треском закрывали окна и звонили в милицию.
Магнитофоны изрыгали вопли на английском языке. Я сам плотно подсел на «Дип Перпл» и «Лед Зеппелин», советские ВИА вызывали во мне рвотный рефлекс.
Сейчас многие спрашивают себя – почему? Почему коммунисты не воздвигли тогда свой волшебный град на холме, хотя уже были вбиты мощные сваи? Почему проиграли? Вопреки уверенности, вопреки жертвам и усилиям, вопреки Учению, которое всесильно, потому что верно?
Не хватило энтузиазма? Не хватило грамотных пропагандистов из общества «Знание»? Не хватило карательных органов? Решимости вести непримиримый бой?
Были и пропагандисты, были и карательные органы… Была и бесконечная война. С этим словом мы вставали с этим словом и ложились. Война холодная и горячая, классовая и незримая, идеологическая и революционная, черт бы ее побрал! Воевали, как дышали. Как завещал Троцкий – постоянно.
Проклятый Запад был главным пугалом. Его непременно нужно было победить! Без этой победы кремлевским стариканом тошно было жить на свете. «Вот, обгоним Америку по молоку и мясу, – заливали они, – тогда и заживем!» По мне, так и черт с ней, с Америкой, я бы и без нее прожил.
Нельзя! Война!
Спрошу и я себя, спустя многие годы, поднявшись на метафизический уровень: а была ли война? Если и была, то не между светом и тьмой. Скорее это было соревнование между матерым старым, библейским драконом, который искушал еще Адама и Еву, и нахальным выродком, который народился в Германии всего лишь сто лет назад, сразу громко о себе заявил, всех перепугал и перессорил. Обещал до основания все разрушить и немало преуспел в этом с 1917 года. Дракон только посмеивался. Он знал, что наскоком ничего не получится. И пока на Востоке с песнями строили Вавилонскую башню на развалинах старого мира, старый змий впрыскивал в Западную Европу, сладкую отраву безверия и гедонизма. Европа сомлела от удовольствия. Европа сдавалась на милость соблазнителя, который был гораздо привлекательнее пугала в черной нацистской форме или с красной звездой на лбу. Европа согласилась, что «живем один раз и надо брать от жизни все». Европа начала умирать, будучи во всем блеске своего благополучия. Тревожный аромат с привкусом раннего тления пробивался сквозь благоухание волшебных французских духов. Требовалось все больше и больше пудры, чтобы скрыть прыщи. Требовалось все больше голливудских сказок, чтоб убаюкать трусливые души. Требовалось все больше сладкого, чтоб заглушить горечь утраты смысла жизни. Дураки еще кичились Прогрессом, но мудрые и дальновидные понимали, что уже близилось время, когда усталая блудница ляжет на спину и раскинет ноги, приглашая каждого, кто обладает силой и наглостью, овладеть ею и ублажить ее болезненную, старческую похоть.
А что же мы? Вавилонская башня оказалась не высока, к тому же она начала крениться почти сразу. Старый мир мы благополучно разрушили, новый особого энтузиазма не вызывал. Ну, запустили первый спутник в космос, ну, Гагарин, ну, БАМ… А где копченая колбаса?! Где сыры ста сортов?! Где жвачка?!
Страна героев и мечтателей выдохлась.
Утопия уступила разврату.
Наверху еще пели: «И юный Октябрь впереди!», а внизу на слуху был стишок: «Надоело в России, хочу в США, никто не работает там никогда!»
Что мог предложить советский агитпроп?
В лучшем случае хороший фильм «Вечный зов». В титрах к фильму я бы смело поставил эпиграф: «Бога нет, но вы держитесь!»
Древний Змий одержал победу над молодым драконом и для этого не понадобились пушки и новый Сталинград.
Так какой же приговор будем выносить 70-м? Каким судом будем судить?
Лично я судить не собираюсь. Придумывать какое-то сказочное прошлое тем более не собираюсь – обещал ведь: только правду! Да, мы, ребята 70-х, были первым непоротым поколением XX века. Старшее поколение замаливало свое тяжкое прошлое безудержной любовью к нам, которую мы принимали с тупым самодовольством избалованных эгоистов. Эта слепая любовь и сгубила нас. Слишком была безответной. Предвижу, что многие, услышав подобное, обидятся. Догадываюсь, что обидятся главным образом те, кому эта горькая правда колет глаза. Хорошие люди лишь горько вздохнут. А кто-то лишь пожмет плечами – о чем речь, мил человек? Расскажу лучше историю, которую мне поведал друг.
…В начале 90-х в маленькую псковскою деревеньку въехал грозный американский джип. Остановился возле покосившейся избенки бабы Зины. Баба Зина уже давно жила одна. Когда-то у нее было большое хозяйство: по утрам крепкая еще хозяйка выгоняла в деревенское стадо рыжую корову вместе с дюжиной овец, в хлеву сыто хрюкал боров, во дворе шустро бегали куры, которых оберегал воинственный петух… Теперь в хозяйстве осталась лишь рябая курочка Дуся и неугомонная пегая собачка Тишка. Сын с невесткой бабы Зины померли от пьянства еще в 80-е, остался внук, в котором баба Зина души не чаяла. О чем бы не заходила у нее речь в беседе с соседями, заканчивалась она неизбежно Валериком, внуком.
– Женился, Валерик-то, на городской! Сын у них. Теперь жду в гости на лето. У нас чем не отдых? Юга ихние рази сравняться? У нас и молочко парное, и сметанка, и мед натуральный…
Однако Валерик не приезжал. Дела одолели. И вот… явился. Как этот… «новый русский», про которых так много рассказывали. Машина у него – просто танк американский, плечи – не обхватишь. Приехал с другом. Тот помельче, темненький такой, не шибко разговорчивый, хмурый. Заехали по дороге в Белоруссию, почти случайно, с устатку… Баба Зина бросилась по соседям, у кого яичек выпросила, кто-то сала дал, огурчиков, сметаны… Сама-то она все больше на крупах сидела и не жаловалась. Как она преобразилась в этот вечер!