— … в гости к маме, да? Очень хорошо, родителей забывать не следует. А что насчет субботы?

Сидеть и слушать дальше стало невыносимо. Во-первых, разговор этот явно не был предназначен для моих ушей, а во-вторых… Во-вторых это просто стремно. Сальный тон голоса, пикапинг на уровне старых советских фильмов.

Я положил очередную пачку фотографий на диван и подчеркнуто-громко топая вышел из комнаты в гостиную.

— Я перезвоню! — быстро сказал отец и грохнул телефонной трубкой об аппарат. — О, здорово, Владимир! А я и не знал, что ты дома! Чем занимаешься?

— Фотографии старые смотрел, — ответил я.

— Обедал уже? — отец суетливо поволок телефон на место. — Может, поедим? Я там к чаю печенья купил…

— Спасибо, я уже, — хмыкнул я. — Тебе звонил дядя Сережа, там записка на тумбочке.

— Ох ты, а я и не заметил! — отец хлопнул себя по ляжкам и умчался в коридор. Торопливо так, с подчеркнутой веселостью.

Я дошел до туалета, щелкнул шпингалетом. Постоял, спустил воду и вернулся обратно в комнату. Туда же через минуту притопал и отец. Устроился рядом со мной, на лице — деланное такое дружелюбие и радушие.

— О, а это с дачи фотокарточки, — он выхватил у меня из рук снимок, на котором мама опиралась на грабли, на голове косынка, а рядом я лет десяти, с хмурым лицом и тяпкой. — Помнишь дачу? Вы с Ларкой каждый раз туда со скандалом только ехали…

— Я и сейчас не особо люблю копаться в земле, — усмехнулся я.

— Володя, а как у тебя вообще дела? — вдруг спросил отец. — Домой нос почти не кажешь, давно не разговаривали уже.

— Неплохо дела, — ответил я. — Работаю, хожу в качалку. У группы нашей скоро концерт отчетный, после которого нас в рок-клуб должны принять.

— Ого, — отец покачал головой. — Да у тебя, как я посмотрю, все на мази.

— С кем ты разговаривал? — спросил я.

— Да там с одной знакомой, — нервно отмахнулся отец. — Случайно встретились, с института не виделись.

Смутился, заерзал. Сделал вид, что вспомнил что-то срочное и выскочил из моей комнаты.

Я задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь. Не мое дело, на самом деле. Взрослые люди, в конце концов. И вроде бы я не адепт стопроцентной супружеской верности. Просто…

Я снова посмотрел на рассыпавшийся по дивану семейный архив. Хорошая у меня семья. Уверенная супервумен мама, отличный свойский батя, капризная сестрица.

Он знает, что я слышал. И знает, что мне не все равно. Если намека окажется достаточно, то он или научится проверять наличие домочадцев в квартире, или забросит идеи сходить налево. Судя по тону разговора, еще пока не успел, только лыжи навострил.

Ладно, хрен с ним.

Будут проблемы — будем решать. А сейчас-то что беспокоиться?

— Это становится почти традицией — заходить в театр в служебный вход, — иронично сказала Ева, когда мы обошли вычурное крыльцо с колоннами и направились в обход.

— Даже не знаю, почему в этот раз решили всех тайно запускать, — я пожал плечами. — Это, конечно, закрытый показ спектакля, но вроде как, вполне официальный.

— Наверное, чтобы прохожие не волновались и не выпрашивали у входящих билетики, — усмехнулась Ева.

Впустили нас без всяких вопросов, паролей и кодовых слов. Либо никому не пришло в голову, что на мероприятие могут проникнуть нелегальные зрители, либо никого это особенно не волновало.

Новокиневский Театр юного зрителя был местом примечательным. С фасада на вид он был типичный такой театр, похожий на кремовый торт с колоннами, но кроме, собственно, фойе, буфета и зрительного зала, здесь же был еще и городской дворец пионеров. Так что если зайти не с театральной части, то попадаешь в царство кружков авиамоделирования, зооуголков, студий фотолюбителей и прочих кабинетов с надписями и стендов достижений юных пионеров. В свое время я тоже сюда ходил. В кружок спелеотуризма и патриотический клуб. Второе — исключительно из-за отличного препода по рукопашному бою, идеологические и познавательные занятия я честно фелонил. В смысле, приходил, но слушал не очень внимательно…

И вот сейчас мы топали по коридору, застеленному полысевшей ковровой дорожкой, и я понимал, что тут ничего не изменилось. И мои старые друзья по хождению в пещерные походы, должно быть, все еще сюда захаживают на правах старших товарищей юных пионеров. Тренируются в местном спортзале. И пользуются инвентарем. Можно даже попробовать как-нибудь их выцепить, я ведь отлично их помню. Знакомые запахи и картинка всколыхнули целую волну воспоминаний, про которые я уже и думать забыл. Как я учился лазать по веревочной лестнице. Про дурацкий блин от штанги, который наш руководитель кружка сунул в один из рюкзаков в начале похода, на каждой стоянке его перекладывали в чей-то другой рюкзак, и так он и доехал обратно до дворца пионеров. Про то, как я вибрамы на костре сжег, и мне пришлось топать от стоянки через перевел по снегу в резиновых сапогах…