– А ты с нами. Ну, мам, – не сдавался Витек.

Люба совсем растерялась. Она не ожидала такой провокации со стороны сына. Отчитывать его прилюдно было невозможно, чтобы не посвящать окружающих в их семейные отношения, и категорически отказать по тем же самым причинам Люба не могла.

Слава в это время уже деловито записывал график репетиций и концертов и обменивался номерами телефонов с руководителем группы.

– Ох, – сдалась, наконец, Люба, – без меня – меня женили. А с тобой я еще дома разберусь, – грозно пообещала она сыну.

– Мам, ну не сердись, – подлизывался к ней Витек, – Сама же говоришь, что мне мужского воспитания не хватает.

– Ну ладно уж, поехали воспитываться, – сменила, наконец, гнев на милость Люба.

Когда они расселись в Джипе, она попросила Славу:

– Ты не подвезешь меня в какую-нибудь ювелирную мастерскую поблизости?

– А в чем дело? – поинтересовался тот. – Брюлики прикупить хочешь?

– Господи, какие могут быть брюлики на преподавательскую зарплату? – горько вздохнула Люба. – Серьга сломалась, надо сдать в ремонт, а у нас в городе нет ювелирной мастерской.

– Организуем. Ну что, выдвигаемся?

Когда подъехали к ювелирной мастерской, Люба торопливо выскочила из машины.

– Вы меня здесь подождите, я недолго. А вам, я думаю, есть о чем поговорить и без меня. Я постараюсь быстро…

Мастерская оказалась тесноватой комнаткой с прилавком-стойкой, за которой скучал ювелир. Позади него была открыта дверь, ведущая, по-видимому, в подсобное помещение. Мастерская пустовала, – какой нормальный человек будет бегать по ювелирным мастерским в самый канун Рождества? Ювелир оказался маленьким, сухоньким старичком: совершенно лысый, в огромных очках с толстенными линзами, неестественно увеличивающими глаза, отчего напоминал черепаху Тартиллу. Не хватало только золотого ключика в руках.

– Бог мой! – всплеснул он коротенькими, черепашьими ручками, увидев золото, – какое богатство! Хотя чему удивляться? Это при советской власти все были одинаково бедные, а сейчас каждый живет, как может. Так что вы желаете из этого заказать: перстень, серьги, брошь? С камнем, без? Вам бы очень подошел рубин, или, в крайнем случае, что тоже очень оригинально – кораллы в золотой оправе…

– Я желаю это продать.

– Понимаю, понимаю, мадам. Денежные затруднения. С кем не бывает? Ну что ж, давайте посмотрим, чем я смогу Вам помочь. Надеюсь, паспорт с Московской пропиской у Вас имеется?

– Нет, у меня паспорт с подмосковной пропиской. – Люба, покопавшись в сумочке, протянула паспорт ювелиру.

Он долго и внимательно его рассматривал, особенно страничку с регистрацией. Потом протянул его Любе.

– Вообще-то, мы, как и в ломбардах, по инструкции имеем право брать драгметаллы на комиссию только у граждан с Московской регистрацией. Но, я думаю, что просто так человек перед самым Рождеством не пойдет сдавать золото – к этому празднику готовятся заранее. Значит, какие-то особые обстоятельства вынуждают. Я прав, мадам?

– Да, да, конечно, – благодарно закивала головой Люба, понимая, что ювелир совсем не прочь нарушить эту инструкцию. – Именно так – особые обстоятельства…

Ювелир снял свои огромные очки, воткнул в один глаз монокль, взял золото и начал над ним колдовать, проверяя тут же – за стойкой и бубня при этом себе под нос, что-то похожее на «замечательно, замечательно». Люба нервно поглядывала в окно. Она боялась, что Витек или Слава могут прийти поторопить ее. Ювелир заметил это.

– Вы куда-то торопитесь, мадам? Совершенно зря. Такие дела суеты не терпят… Н-да.

Он вышел в другую комнату, и провозился там еще минут 10. Люба уже вся изнервничалась, и в голову настойчиво лезла нехорошая мысль «А нет ли там запасного выхода» – уж очень подозрительно тихо было в той каморке. «Жду еще пять минут, и начинаю действовать». Но она не успела придумать, каким образом будет действовать, как появился ювелир.

– Ну, что я вам могу сказать мадам? 200 грамм чистейшего, без всяких примесей золота, просто с приисков Клондайка. Мне почему-то кажется, мадам, что вы в нашем деле – человек случайный. И даже цены не знаете на подобные вещи, или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь. Я действительно не знаю, только могу догадываться. Просто мне очень нужны деньги.

– Ну что ж, я не буду вас обманывать. Ваше золото стоит шестьдесят тысяч рублей. Я могу Вам дать 50 тысяч. Хочу Вам заметить, мадам, что больше в Москве Вам никто не даст. Тем более – без Московской прописки, Вы же меня понимаете?

– Я согласна, – задохнулась от изумления и радости Люба.

– И даже торговаться не будете? – огорчился ювелир.

– Меня вполне устраивает цена, – настаивала Люба. Честно говоря, она и не рассчитывала на такие деньги. Тем более, что и Вера Ивановна наставляла ее: «Не жадничай – бери, сколько дадут».