— Позволь мне помочь тебе привести тебя в порядок, — мягко говорю я. — Я твоя жена, Коннор. Какими бы сложными ни были отношения между нами, именно я должна помочь тебе почувствовать себя лучше.

Мышца на его челюсти подергивается.

— У тебя все еще месячные? — Спрашивает он, приподнимая одну бровь, когда его пальцы поглаживают нижнюю сторону его члена, ствол подергивается от его прикосновений.

— Нет, — шепчу я.

— Тогда я знаю, что заставило бы меня почувствовать себя лучше. — Его голос хриплый не только из-за вдыхания дыма. Его рука обхватывает член, медленно поглаживая его. На мгновение мне кажется, что он собирается сказать, что я нужна ему, ему нужно удовольствие от моего тела, чтобы отвлечься от боли, и я бы с радостью позволила ему использовать меня для этого. Прямо сейчас я ничего так не хотела бы, как отвлечься от бурлящих, сбивающих с толку эмоций, которые я испытываю, простым удовольствием от траха. За исключением того, что касается нас с Коннором, трахаться нам никогда не бывает просто.

— Чем скорее ты забеременеешь моим наследником, Сирша, тем лучше будут чувствовать себя все, — добавляет он, и мое сердце замирает. Его голос холодный и расчетливый, что не соответствует эротическому виду его мускулистого и обнаженного, поглаживающего свой член под горячими струями душа. — Повернись.

Я колеблюсь. Мысль о том, чтобы сделать это здесь, в душе, немного возбуждает меня, это что-то новенькое, а вода напоминает мне об инциденте в бассейне. Я думала о том дне больше, чем хотела бы признать, учитывая, насколько это было унизительно, но в то же время это было так приятно. Снова и снова.

— Если ты не хочешь трахаться здесь, — рычит Коннор, — тогда убирайся, чтобы я мог закончить принимать душ. Но тебе придется быть сверху. Я не думаю, что смогу справиться с чем-то еще прямо сейчас. По крайней мере, здесь помогает жара.

Его слова клинические, холодные. То, что они заставляют меня чувствовать, совсем другое. Я уже чувствую боль между бедер, моя киска становится влажной. Он мне необходим внутри меня. Я хочу интуитивное, приятное доказательство того, что он жив, что он вернулся ко мне, даже если он думает, что мне все равно.

— Здесь нормально — шепчу я.

— Тогда повернись.

Меня охватывает трепет, когда я подчиняюсь ему, поворачиваюсь, наклоняюсь вперед, опираясь руками о стену, выгибаю спину, поднимаю задницу вверх, раздвигая бедра для него. Как он это делает со мной? Я никогда не знала, что подобное подчинение, подчинение командам Коннора, одновременно отдаваясь удовольствию, которое всегда приносит его член, может вызвать такое сильное возбуждение. Что смесь унижения и удовольствия может быть такой мощной.

Его рука на моем бедре заставляет меня дрожать, несмотря на влажную жару душа. Горячая вода каскадом стекает по моим плечам и спине, стекая с моей задницы, когда пальцы Коннора гладят меня между бедер, скользя по моей киске, когда он раздвигает мои уже набухшие складочки.

— Ты всегда такая влажная для меня, — стонет он низким и хриплым голосом. — Такая готовая.

Один палец проникает внутрь, затем два, мягко толкая. Заводит меня еще больше, возбуждает, убеждается, что ему будет удобно трахать меня. Что теснота между нами не будет слишком тесной. Я вздрагиваю от этой мысли, предвкушение переполняет меня, когда я отталкиваюсь от его пальцев, выгибаясь дугой, когда его большой палец находит мой клитор. Нет смысла притворяться, что я этого не хочу. Коннор знает, как я на него реагирую. Даже во время самого холодного, яростного секса, который у нас был, я все равно не могу не кончить на него. Мы могли бы ссориться до ненависти друг к другу, но другой стороной этой медали является неоспоримая сексуальная химия, которая зажигает меня каждый раз, когда он прикасается ко мне. Ничто другое не сравнится с этим. Даже Найл.

Я чуть не потеряла все сегодня. Я почти потеряла его, я все равно потеряю, со временем, когда забеременею, но я отгоняю эту мысль. Я хочу наслаждаться этим, снова наслаждаться прикосновениями рук Коннора ко мне и всем остальным. Я хочу радоваться, что он жив, здесь, со мной.

— Я должен просто трахнуть тебя так быстро, как только смогу, — рычит Коннор. — Мне нужно поспать. Отдохнуть. Но я не могу удержаться, чтобы не заставить тебя кончить, принцесса. Почему же?

— Я не знаю, — тяжело дышу я. Его слова обдают меня, нагревая воздух между нами, заставляя меня сжиматься вокруг его пальцев.

— Это был риторический вопрос. — Он просовывает пальцы глубже и трется большим пальцем о мой клитор почти слишком сильно, но все равно это приятно. Я выгибаюсь назад, вращая бедрами, в погоне за оргазмом, который он обещает. — Я не должен беспокоиться об этом. Я должен засунуть в тебя свой член и трахать тебя жестко и быстро, пока не кончу в тебя и не покончу с этим. Но ты сводишь меня с ума. Ты заставляешь меня хотеть прикасаться к тебе — его пальцы двигаются быстрее, жестче, и я вскрикиваю, снова находясь так близко к краю. — Ничто не имеет смысла, когда я прикасаюсь к тебе.

— Коннор… — я задыхаюсь, постанывая, когда его пальцы доводят меня до крайности, толкаясь внутри меня, когда струи душа обрушиваются на мое тело, жар такой сильный, что у меня почти кружится голова. — Коннор… Коннор…

— Ты испачкала мою руку, принцесса. — Он протягивает руку, прижимая пальцы к моим губам. — Убери это.

Он такой твердый, что выглядит почти болезненно. Мой язык высовывается, когда я тянусь к нему, обхватываю пальцами его толстый ствол и слизываю свою сперму с его руки. Он острый, пикантный, и я внезапно представляю, как он трахает мой рот после того, как побывает внутри меня, ощущаю смешанный вкус нас обоих на моих губах. Я стону, зажав пальцы во рту, при этой мысли, прежде чем осознаю, что делаю, и Коннор ухмыляется.