– Зачем?

– Просто полюбоваться.

– В столовой есть надо, а не на камни любоваться!

– Можно же и есть, и любоваться.

– Так, может, он там и лежит? Народ ходит, ест и любуется?

– Не лежит, я обшарила всю столовую, опросила поваров, никто ничего не находил.

– Понятно, – процедил я. Дверь в аудиторию отворилась, и химичка пригласила первых десять добровольцев. А у аудитории мялось человек 6–7, не больше. Остальные что-то не спешили закончить сессию. Я поднялся и пошел к открытой двери аудитории.

– Возьмешь этот талисман? – спросила Лена, все еще протягивая мне коробочку.

– Это не талисман, – отказался я.

– Постой, – попросила она.

– Ну, – я остановился и посмотрел на нее. – Что?

– Хочешь, твоим талисманом буду я? – спросила Лена.

– Ты?

– Да. Все говорят, что я приношу удачу.

– Ладно, лезь в карман, – я похлопал по карману рубашки.

– Нет, серьезно, – продолжала Лена. – Я буду сидеть на этой скамейке и талисманить отсюда. Я кивнул и зашел в аудиторию, закрыв за собой дверь. Через час вышел оттуда.

– Ну, что, пятерка? – подбежала ко мне Лена.

– Угу, почти.

– Четверка?

– Уже ближе.

– Неужели всего лишь тройка?

– Еще немного, и ты угадаешь.

– Завалил?! – испугалась Лена. – Со мной, живым талисманом?

Я обошел ее и молча двинулся к выходу. Она осталась на месте, видимо, чутьем поняв, что сейчас талисманам лучше держаться от меня подальше. Я шел и размышлял, как быть с талисманом, заводить ли новый или нет. Так и не решил тогда, потому что мысли перебрались на химию. Неприятно, конечно, завалить экзамен, но сильно я не переживал. «Ничего, – подумал я, – три дня на пересдачу у меня есть, пересдам. А то ж еще вчера я не знал, чем себя занять. Главное, чтобы живых талисманов поблизости не было…» Через три дня я пересдал этот экзамен. Химичка даже не дослушала мой билет, нервно черкнула в зачетке – «удовл.», и сессия для меня закончилась. Еще через пару дней я уехал с Витькой, Серегой Калакиным и Андреями Мирновым и Германсоном в небольшой поселок в десяти километрах от Южи строить животноводческий комплекс. С Леной мы больше не встречались. В общагу, во всяком случае, она ко мне не приходила. В институте, конечно, сталкивались и даже здоровались, но без приязни. И дело, конечно, не в потерянном талисмане… Больше никаких талисманов у меня не было – ни живых, ни каменных. Не доверяйте им, ребята, в самый нужный момент они подведут. Рассчитывайте только на себя. Ну, если только в лечебных целях…

1 июля 1982 года мы высадились из автобуса в небольшом городке Южа примерно в ста километрах от Иванова в сторону стыка Владимирской и Нижегородской областей. Мы – это студенческий строительный отряд (ССО) «Авангард» Ивановского энергетического института (ИЭИ) в количестве 24 человек. Название у отряда было, что и говорить, затасканное. Дело в том, что стройотрядам нельзя было называться как-нибудь ярко, улыбчиво, вроде «Отважного электрода» или «Атомной лопаты». Все названия утверждались где-то в стройотрядной выси и должны были отражать что-нибудь серьезное и возвышенное и даже каким-то образом ориентировать нас на лучезарное будущее. Относительно нейтральное название – Ваганты (это бродячие артисты) всегда было занято. Оставались только вот такие, как у нас: «Авангард», «Юность», «Комсомолец», имени кого-то или чего-то. Андрей Германсон рассказывал, что на утверждении названий отрядов они с командиром нашего стройотряда Кругловым пытались протащить название «Альтаир» или «Орион». Тоже не Бог весть какие названия, но даже они не прошли. Кто-то главный посоветовал Круглову с Германсоном не витать в звездном небе, а спуститься на землю. Ну, «Авангард» так «Авангард». Мы, если честно, вообще не обращали внимания на эти названия, украшавшие нашивки на куртках, которые и надевали всего-то пару-тройку раз. Моя куртка, в которой я стою на фото с Витькой, валялась потом у меня в общаге целый год, пока кто-то не взял «поносить»…

…Недавно с удивлением прочитал где-то в интернете, что в некоторых учебных заведениях СССР студенческие стройотряды были обязательной дисциплиной. Вроде как студентов, не отбатрачивших в ССО, не переводили на следующий курс. Любопытный подход. Может, у кого-то было и так, но у нас, в ИЭИ, стройотряды являлись делом добровольным. Правда, был один нюанс. Мелкий, но все же… Студенты, не засветившиеся летом в ССО, осенью направлялись на картошку в подшефный колхоз. А стройотрядовцы нет. Так было до третьего курса включительно. Осенью 1984-го, когда мы перевалили за 3-й курс, нас всех, практически 4-курсников, загнали на картошку без сортировки – и кто был в стройотряде, и кто грелся на летнем солнышке дома. После четвертого курса стройотрядов у нас уже не было. Вернее, стройотряды были, нас в них не было. Зато были военные сборы под Нижним Новгородом, в местечке под названием Пыра, была производственная практика на ТЭЦ. Но это, что называется, совсем другая история. Стройотряды нашего энергетического института в плане назначения строимых объектов ничем не отличались от стройотрядов любых других вузов. Коровники, свинофермы. Реже жилые домики типа маленьких коттеджей, на одну-две семьи. Иногда, впрочем, наши отряды, как я слышал, возводили строения, относимые к энергетическому хозяйству: котельные, насосные станции, электрические подстанции. Мне не довелось, а кое-кто из ребят в этом деле поучаствовал. В стройотряды брали почти всех, кто хотел. Почти, потому что стройотряд – это все-таки не ясельная группа детского сада, стройотряд что-то строить должен. А раз так, то понятно, что в стройотрядах были востребованы студенты, имевшие строительные специальности. Пробегать мимо пару раз в день и орать, что мы опять вместо работы валяем дурака мог только один человек в отряде – командир, остальные должны были вкалывать. А чтобы вкалывать хоть сколько-нибудь эффективно, нужно было уметь это делать. Приветствовались специальности каменщиков, штукатуров-маляров, кровельщиков, стропальщиков, столяров-плотников, даже не подтвержденные свидетельствами об имеющейся подготовке. Таких ребят брали в любой отряд, даже переманивали друг у друга. Так что в стройотряде студенты со строительной подготовкой были элитой. Ну, или без рабочей квалификации, но «с руками», потому что у ребят, ставших студентами со школьной скамьи, строительной специальности взяться было неоткуда. Брали и «без рук», кому-то ведь надо было смешивать раствор, таскать этот раствор с места на место, да и кирпичи тоже сами на стены не прыгали, их нужно было туда доставить. Дел хватало всем. Отряд наш был не из крупных, всего 24 человека вместе с командиром Сашей Кругловым. Он учился на курс старше нас и, помню, был редким пронырой. Всегда что-то с кем-то решал, договаривался, мудрил и хитрил. А еще он был командиром нашего факультетского оперативного отряда, где мы с ним и познакомились. В общем, прирожденный начальник. Стройотряд в силу командирских полномочий набирал лично Круглов по критериям, понятным только ему. Эти критерии, видимо, вообще не предусматривали наличие строительной специальности у кандидатов в отряд, иначе как объяснить, что из 24-х человек только двое или трое ребят что-то умели мастерить? Да и это их качество выяснилось, когда мы уже двигались к месту назначения. А когда Круглов их «собеседовал», он такими глупостями не интересовался. Отряд он набрал за пару дней. Сначала выбрал Андрея Германсона, которому предложил стать комиссаром отряда, а потом, когда Андрей согласился, с его помощью втянул в этот отряд почти всю нашу 12-ю группу. Ребят, конечно – девчонок в отряд не брали. Втягивал надежным, проверенным способом – обещанием хорошего заработка. Не секрет, что к 80-м годам XX века почти никакой идеологической подоплеки у стройотрядов уже не было, была обычная летняя шабашка. Студенты, особенно из небогатых, стремились за лето заработать себе на полусладкую жизнь, вот и вся идеология. Про то, какую деньгу зашибали стройотряды, говорили разное. Мне не раз приходилось слышать студенческие байки о тысячных заработках в особо фартовых шабашках, но всегда с чьих-то слов, живьем таких любимцев фортуны никогда не встречал. Слыхал и про лютое кидалово студентов, когда им не заплатили ни рубля. До сих пор не знаю, в каком из этих вариантов больше вранья. Круглов собрал небольшой отряд, бывали отряды и по полсотни и больше. Все определялось наличием работы. У нас вроде бы маячили какой-то не то коровник, не то свинарник и пара домиков для жилья. На общем собрании перед отъездом в Южу договорились при расчете применить социалистический принцип распределения благ, все заработанные деньги в общий котел и дележ поровну, вне зависимости от личного вклада каждого. Командир должен был получить 20% сверху, комиссар – 10%, а завхоз-казначей – 5%. Круглов, глядя на нас (в глазах святая правда), утверждал, что рядовой стройотрядовец за два месяца получит 800 рублей. Но оговаривался, что это если все будет хорошо, а если хорошо пойдет не все или даже совсем наперекосяк, всего по 600. Мы, развесив уши, слушали и радостно улыбались. Мы заранее смирились, что все у нас будет наперекосяк, но даже 600 рублей в 1982 году считались деньгами. Инженер, закончивший наш вуз, за редким исключением, получал 120 рублей в месяц…

…Мы с сумками и рюкзаками повыпрыгивали из автобуса марки ЛАЗ, который Круглов зафрахтовал для доставки стройотряда из Иванова до Южи. Выехали в 6 утра, приехали около 12. Сто километров за 6 часов – так себе результат, но мы были счастливы, что этот ЛАЗ вообще доехал. Дорога на Южу закончилась чуть ли не сразу за Иваново, дальше было ралли по бездорожью. Мы трижды останавливались на мелкий и средний ремонт по часу каждый, мы застревали в грязи, и автобус приходилось почти выносить на руках, мы даже одно время ехали не в Южу, а куда-то (навигаторов же не было) параллельно. Ехали молча, потому что при попытке сказать слово легко было прищемить язык. В Юже мы разделились. Командир с большей частью отряда взвалил на себя главную и денежную задачу – строительство коровника-свинарника собственно в Юже, а возведение двух домиков для молодых специалистов в Богом забытом поселке Мугреевский возложил на нашу бригаду. Чтобы бригада не чувствовала себя обделенной любовью руководства, с нами поехал комиссар отряда Андрюха Германсон. Состав бригады был следующим: кроме Андрея, в ней был я, Витька, Серега Калакин, Андрюха Мирнов, Слава Крылов и Юра Кулешов. Кроме двух Андреев, остальные представляли 12-ю группу. Я одобрительно отнесся к составу бригады, все в ней были свои ребята, а для морального климата этот фактор был определяющим. Свою миссию в деле строительства домиков я представлял смутно, потому что до того дня не удосужился овладеть хотя бы мало-мальски относящимся к зодчеству ремеслом.

«Ну ничего, – решил я, – начну с должности подсобного рабочего, а потом пригляжусь к мастерам и сам начну делать карьеру».

В тот момент я опасался, что в бригаде только у меня в графе «Наличие строительной специальности» стоит прочерк, а уж остальные в отряде, наверное, что ни боец, то Растрелли. Потом, пока на попутках добирались до поселка Мугреевский, Витька шепотом спросил меня, не знаю ли я, кто будет строить эти чертовы домики, потому что про других не знает, но он, Витька и Юра Кулешов (100%) даже не знают, в какой руке держат мастерок. Я с интересом посмотрел на него и бодро ответил:

– Что такое мастерок?

Мы посмеялись, но…

Поселок Мугреевский разместился на берегу своей главной достопримечательности – озера под названием Святое. Мугреевцы никогда не упускали случая сообщить нам, что, кроме озера, ничего святого у них нет. Мы в свою очередь разместились в общежитии школы-интерната. Детвора из интерната на каникулы разъехалась по родным местам, и мы на два месяца захватили покинутый ими небольшой одноэтажный дом. Впрочем, не весь дом, весь для семи человек был ни к чему, а одну комнату чуть побольше других. Судя по гипсовому бюсту Ленина, у них там была Ленинская комната. Втащили туда семь кроватей, несколько табуреток и вымели с пола несколько слоев грязи. Немного не понравилось отсутствие простыней и наволочек, но, с другой стороны, кто мы такие, чтобы интернат делился с нами предметами роскоши? Директрису интерната Полину Ивановну, женщину лет, на наш взгляд, около ста, мы иногда, примерно раз в неделю, видели прохаживающейся по коридору мимо нашей комнаты. Может, она прибегала убедиться, что мы еще не разобрали интернат на недостающие на стройке домиков материалы? Материалов там и правда вечно не хватало…