Я повернулась, найдя взглядом Мишу.

– Зейн, – тон Миши был ровным.

Он слегка улыбнулся.

– Миша.

Я нахмурилась.

Миша повернулся ко мне.

– Тьерри хочет, чтобы мы поговорили с ним в доме. Он будет там через несколько минут.

– Хорошо. – Я взглянула на Зейна, который с любопытством наблюдал за нами. Этот глупый, глупый трепет переместился в мой живот.

– Увидимся, – сказал Зейн, и у меня было предчувствие, что так и будет.

Мы с Мишей прибыли в дом раньше и ждали в кабинете.

– Нам нужно поговорить до прихода Тьерри, – объявил он.

Я плюхнулась в кресло с толстой подушкой прямо напротив массивного письменного стола, который обычно занимал Тьерри.

– О чем?

– Тебе следует быть осторожной с ним.

– С кем? – спросила я, хотя у меня было довольно хорошее представление, о ком говорил Миша.

– С Зейном! – выкрикнул он его имя.

Скрестив руки на груди, я приподняла бровь.

– Два момента.

Глаза Миши сузились, когда он прислонился к столу Тьерри.

– Во-первых, этот разговор у нас уже был. Тебе не нужно предупреждать меня об осторожности. Мы же не собираемся быть лучшими друзьями или что-то в этом роде. Он уедет через пару дней, – я почувствовала странный укол разочарования. Мы разговаривали с Зейном всего пару раз – и бо2льшую часть времени оскорбляли друг друга.

– Пара дней – это слишком долго.

– Хорошо, и это утверждение подводит нас к самому важному вопросу сегодняшнего вечера. В чем твоя проблема с ним? Это же не из-за того, что я с ним разговаривала. – Повисла пауза. – Если только ты тайно не влюблен в меня и не ревнуешь.

Выражение лица Миши стало мягким.

– Ты его не знаешь.

– Ты тоже не знаешь. Все, что ты сказал, – он плохой парень, его клан ему не доверяет. Но если клан не доверяет Зейну, почему он здесь?

Глядя на дверь, Миша провел рукой по копне рыжеватых волос.

– Разве ты не заметила в нем чего-то странного?

Я многое замечала в нем, но держала это при себе.

– Не хочешь быть чуть более конкретным?

– Его глаза, – Миша опустил руку. – Возможно, вы не были достаточно близко, чтобы ты могла рассмотреть их.

– Я видела его глаза, – я прервала его. – Они немного отличаются.

– Немного отличаются?

Я нахмурилась.

– Они более светлые.

– А ты раньше видела глаза Стража такого цвета? – спросил Миша. – У всех нас одинаковый цвет глаз, Трин. Мы так устроены.

– Ладно. Факт, что у Зейна другие глаза, странно, конечно, но что в этом такого? Неужели мы теперь дискриминируем светлоглазых Стражей?

– Не будь тупой, – огрызнулся Миша. – Второго такого Стража не существует.

– Как не существует и того, кто подобен мне, – заметила я.

– Это не одно и то же. Отнюдь, – возразил Миша. – Слушай, у него такие глаза, потому что он… Он потерял часть своей души.

Из всего, что я могла ожидать от Миши, это утверждение даже рядом не стояло. Я наклонилась вперед, чуть не свалившись с кресла.

– Что?

Миша взглянул на дверь, прежде чем продолжить.

– Не знаю подробностей, но их клан вырастил девушку, которая наполовину Страж, наполовину демон.

– Что? – выкрикнула я шепотом. – Почему я не слышала об этом до сих пор?

Он моргнул.

– Зачем кому-то рассказывать тебе?

– Потому что… Ладно, у меня нет веской причины, – смягчилась я и тут же вспомнила, как Зейн говорил, что он не единственный ребенок, выросший в его поместье. Неужели он говорил об этой девушке? – Продолжай.

– Эта девушка дочь Лилит.

Я резко втянула воздух.

– Лилит?

Миша кивнул, и я медленно моргнула. Лилит была матерью многих очень опасных демонов – существ, которые могли забрать душу одним прикосновением. Их называли «Лилины», и что-то в этом было смутно знакомое. Несколько месяцев назад я случайно услышала, как Мэттью и Тьерри говорили об этих существах. Это было примерно в то время, когда умер отец Зейна.

– Не знаю, при каких обстоятельствах и как, но он потерял часть своей души, – продолжил Миша.

Откинувшись на спинку кресла, я понятия не имела, что и думать.

– Ты хочешь сказать, что он… бездушный?

Миша покачал головой.

– Я этого не говорю. Будь это так, сомневаюсь, что Зейн все еще был бы жив. Его клан бы с ним расправился.

Расправился.

Как с бешеным животным.

Я вздрогнула, вцепившись в подлокотники кресла.

– Тогда о чем ты говоришь, Миша?