Что ж, раз советники так заняты, не буду тратить их драгоценное время и расскажу, как было. Пусть сами делают выводы и клянут минуту, когда решили меня вызвать. Сейчас я им добавлю проблем.

Но начал я с другого:

— Кур’лык Анак Чекби напал на меня, когда я задал ему вопрос о том, что значит статус последнего вида своего первого. Сам я о нем узнал, когда падал с орбиты Агони, а мой интерфейс попытался запустить протокол выживания. Только последнему вида своего первому доступен этот протокол, и что он из себя представляет — без понятия. Потому и поинтересовался у кур’лыка, ведь Анак Чекби до этого проявлял осведомленность в делах тех, кто носит такой же статус. Однако сразу после этих слов кур’лык меня атаковал… — Сделав паузу и изучив их удивленные лица, добавил: — Клянусь Разумом.

И снова на минуту воцарилось молчание — члены совета проверяли мои слова, переглядывались, после чего вольтрон Слахфиир поинтересовался:

— Не упустил ли ты чего-нибудь, хомо? Зачем вообще ты пошел к нему в лавку?

— Как зачем? Оспорить решение по заданию Верховного совета. Нужно было найти разумных, похищенных юяй, и выяснить, зачем они это делают. Я это сделал, но Разум выдал лишь часть награды, предложив за остальным сходить к любому из советников. Я знал только двух таких: рапторианца Туканга Джуалана, с которым у меня, скажем так, взаимная неприязнь, и кур’лыка Анака Чекби, который показался мне очень приветливым и справедливым. Я бы даже сказал, порядочным, в отличие от некоторых рапторианцев.

Огья Викириа усмехнулся, покосился на мастера преумножения:

— Это та история с нултиллиумом с Агони?

— Та самая, — отмахнулся Туканг Джуалан. — И что дальше, хомо?

— А дальше началось самое интересное. Подозревая неладное, я активировал «Блеф». Это такой мод…

— Мы знаем, что такое «Блеф»! — рявкнул огья Викириа. — Дальше!

— Анак Чекби приложил ко мне камень, который оказался разумным существом — немертином. Именно эта раса уничтожила Предтеч и всех разумных галактики четыре с половиной миллиарда лет назад…

Казалось, что меня слушали очень внимательно, но каким-то чутьем я понимал, что только Туканг Джуалан был всецело поглощен: лишь рапторианец задавал уточняющие вопросы о немертинах. Вольтрон Слахфиир и огья Викириа слушали скучающе, хотя внешне это было незаметно, но их скука отдавала вечностью, словно маленький ребенок рассказывает чужим взрослым о том, какого замечательного робота он получил в подарок и как у него совершенно потрясающе раскрываются крылья, а если открыть дверь кабинки, внутри можно увидеть фигурку маленького человечка… То ли не верили, считая очередным враньем лживого хомо, а в том, что к нашей расе здесь относятся именно так, я уже убедился, то ли просто знали, что я расскажу, то ли…

…сами были немертинами. Мысль ошарашила, но чем больше я, продолжая рассказывать, размышлял, тем больше понимал, что близок к истине. Ведь оперативность, с которой было обнаружено убийство Анака Чекби, и последовавший вызов в Верховный совет потрясли даже Оран’Джахата с Лексой, знавших о Сидусе точно больше моего. Что это значит? Вольтрон или огья — немертин, в то же мгновение почувствовавший смерть собрата и узнавший все, что с ним произошло.

Если так, то какой смысл в этом фарсе? Я, Картер Райли, помеха для немертинов. Смерть одной клеточки, коих триллионы в двух галактиках, — ничто, но я знаю о них и знаю, как с ними бороться, потому что, наверное, единственный за всю историю, кто побывал их частью, а потом вернул независимость. И если я прав, на Сидусе я им не нужен. Здесь их мало, и я сильнее со всеми возможностями, которые предоставляет мне галактическая станция с ее неограниченными ресурсами. Поэтому самый простой выход избавиться от меня — лишить всего и изгнать с Сидуса. После этого Картер Райли может сколь ему угодно долго бороздить галактику и предупреждать о немертинах — звучать будет как бред сумасшедшего, ведь доказать их существование невозможно. Да даже если я буду тыкать камнем-немертином всем под нос или лицевые щупальца, никакие анализы не докажут мою правоту.

Реакцию вольтрона Слахфиира на мой рассказ я мог бы предугадать, и даже важную информацию о том, что торговец был вида своего первым, он проигнорировал:

— Так что же стало причиной смерти кур’лыка Анака Чекби, хомо? Узнав об этих мифических немертинах, ты взял на себя право лишить жизни уважаемого советника?

— Я его не убивал, — твердо ответил я.

— Тогда кто или что его убило?

Спиннера невозможно увидеть, и, даже будь там видеокамеры, никто бы не понял, что произошло. Анак Чекби просто рухнул замертво.

Так что, пожав плечами, я сказал:

— Видимо, у него отказала система жизнедеятельности.

— Юлишь, — сказал огья Викириа. — Отвечай прямо: что послужило причиной этого отказа системы жизнедеятельности?

Меня загнали в тупик. Я знал, кто отключил эти системы, и, если отвечу, что не знаю, Разум почувствует ложь. Поэтому начал играть словами:

— Он умер из-за своей жадности. Хотел стать последним вида своего первым и отобрать мою награду за это достижение.

Очевидно, что мое нежелание отвечать прямо стало поводом закончить слушания нужным немертинам итогом.

— Несмотря на то, что не убивал Анака Чекби, именно ты стал причиной его смерти! — торжественно объявил вольтрон Слахфиир. — Еще сегодня утром вместе с ним мы приветствовали друг друга, обсуждали насущные дела Сидуса, делились планами на день, а сейчас его уже больше нет с нами. Это настоящая трагедия, что избранный гражданами советник погиб при странных обстоятельствах. Еще прискорбнее, что причиной тому стал презренный хомо, пусть даже вида своего первый. Но, как я уже говорил, само по себе это звание ничего не стоит, ведь Разум выдает его даже каккерлакам.