Пётр Алексеевич погряз в собственных думах, потому практически не заметил, как в кабинет проскользнула Мария.

— Пап, нужно поговорить, — тихо произнесла дочь, осторожно привлекая к себе внимание. После инцидента с нипонцами и вудуизмом она стала более тихой и приземлённой. Была непохожа сама на себя.

— Слушаю, — император отвернулся от окна, решив, что стоит подождать информации от Лавинии. Уж та сумеет подтвердить или опровергнуть его гипотезы о причастности Комарина ко всей этой истории.

— Я хочу пройти обучение в разведшколе Комариных.

Свете удалось получить пропуск на Лицо в тот же день, правда, пришлось побегать, но все же. Впервые сыграла заметную роль не её фамилия главного императорского лекаря, а фамилия Комарина, не только оплатившего обучение Светы, но сделавшего весьма солидное пожертвование академии.

Но, признаться, и сама Света схитрила. Вспомнив о словах Михаила одной из лже-принцесс, она подала прошение как штатный лекарь военного спецподразделения «Комар», обязанного по требованию явиться на место службы в течение суток. В администрации академии пошли на встречу, все же не часто обучение у них проходят действующие штатные единицы Министерства обороны.

А потому уже к вечеру Светлана покинула академию и без заезда домой отправилась в особняк Комариных за свитками переноса в Хмарево.

Особняк её встретил пустыми залами, Агафья отсутствовала, но хвала Подорожнику, отдала указания хранить комплект свитков переноса в случае появления Светланы. Прислуга предоставила шкатулку, где хранились свитки, и попросила приложить обручальное кольцо для открытия. Череда перемещений привела лекарку к парадному входу в форт. Света впервые была именно в Хмарево, но с удивлением отметила, что схема строений здесь почти один в один совпадает со школой в Карелии, будто строили форты по одному плану и в одно и то же время.

Смущало выставленное оцепление вокруг территории прямо перед подъёмным мостом. Тихий голос Агафьи прекрасно различался в вечерних сумерках:

— Вы же стихийники, придумайте что-то, чтобы эта дрянь никуда не распространилась! Нам ещё эпидемии не хватало!

Ответов Светлана не слышала, но вот возгласы баронессы доносились отчётливо:

— Мне ничего не будет, главное упакуйте так, чтоб и другим не было.

Лекарка вышла из темноты и поздоровалась. Чувствовала она себя немного неуютно, хоть умом и понимала, что ей нужно привыкать к новому дому, местным людям и Агафье в качестве будущей родственницы. Но почему-то было сложно. Когда Михаил был рядом, он словно мостиком соединял два совершенно разных мира. Сейчас же его не было.

— Меня Михаил пригласил утром, я вот… вырвалась так быстро, как только смогла, — Света внимательно следила за выражением лица баронессы и заметила промелькнувшее там облегчение.

— Как же ты вовремя, дорогая! Пойдём! — Агафья подхватила под руку невесту внука и, пытаясь сдерживать нетерпение, потянула ту в форт. — Борзый, придумайте что-то! Я скоро вернусь!

— Я опять что-то пропустила? Где Михаил?

— Как обычно, — буркнула Агафья в сторону, — тебя дожидается!

— Как обычно — это кого-то спасает? — попыталась пошутить разрядить обстановку Света.

— Его бы кто спас! — себе под нос произнесла баронесса, пропуская лекарку вперед.

Лечебница здесь находилась там же, где и в школе. Постройки действительно возводились по тому же плану.

«Удобно, не запутаешься и всегда будешь чувствовать себя как дома! Или как в гарнизоне», — пришла запоздалая мысль.

Михаил лежал в лечебнице. Выглядел он скверно, словно по его телу прошлись крупной тёркой, срезав всё лишнее. Вспомнилась детская сказка о плотнике, выстрогавшем себе в старости деревянную куклу. Жених сейчас выглядел как заготовка для этой куклы. Где-то срезы успели зарубцеваться, а кое-где ещё продолжали кровить.

Света без лишних слов принялась сканировать организм Михаила, и была немало удивлено той мешанине чужих сил, следы которых имелись внутри того. Магия жизни и смерти, ошмётки проклятия, о котором говорил Михаил, а ещё пурпур с золотом, кажется, божественного происхождения. Судя по тому, как пурпур поглощал остатки неизвестной дряни, справлялись здесь без помощи Светы.

Стараясь не навредить, лекарка вливала собственную силу, заживляя раны на теле любимого. Но как бы она не старалась, часть шрамов так и осталась на нём. Особенно изранены были руки, и ничего с эти поделать Света не смогла. Более того, прошло около трёх месяцев с того самого первого раза, как лекарка восстанавливала систему энергетических каналов Михаилу, а перед ней словно лежал совсем другой человек.

И дело даже не столько в изменениях внешности и фигуры, которые безусловно присутствовали. Дело было в структуре энергоканалов. Она менялась. Пока наблюдалось утолщение и разветвление каналов вокруг мозга, но как лекарь, Света понимала, что это лишь начало. Михаил запустил совершенно незнакомый ей процесс изменения, результат которого она не бралась бы спрогнозировать. Одно оставалось бесспорным, он становился сильнее. И хоть уровень его ощущался в пределах той же пятерки, но это было иллюзией. Здесь было, о чем подумать, и совершенно точно было, о чем молчать. Ситуация с братом и отцом стала для девушки уроком. Там, где вступают в ход клятвы, нет места родственным чувствам.