Что характерно, воззвание великой княжны встретило живой отклик в среде родовитой молодежи, о чем свидетельствовали многочисленные смайлики в виде злобных рожиц и обычные ответы типа «Мчусь!», «Без меня не начинайте!», «Щас мы покажем!» и даже «Все на баррикады!».

Мысленно усмехнувшись, посмотрел на братьев и решил у них поинтересоваться:

— Позвольте узнать ваше мнение о происходящем, ваши императорские высочества? Чтобы, так сказать, видеть объективную картинку.

Коля с Сашей переглянулись, и общее «мнение» решил высказать последний:

— Так-то малая молодец! — ухмыльнулся он. — Я и сам, был бы в Москве, с огромным удовольствием на штурм испанского посольства бы пошел! Кроме того, подобные… акции, особенно в юном возврате, сильно объединяют и сплачивают, а вот если наших подрастающих патриотов по итогам бунта еще и на цугундер определят…

Саша опять ухмыльнулся и повернулся к Коле, явно ища у того поддержки, и получил ее:

— Бутырка для этих малолетних патриотов будет лишней, — нарочито задумчиво протянул тот, — а вот обезьянник в отделении полиции — самое то. — Коля хмыкнул. — В малом свете и в лицее потом на полгода разговоров хватит о том, как их подлые царские сатрапы по застенкам пытали!

Подумав пару секунд, я прикинул, что подобное развитие событий пойдет нашей молодежи только на пользу, и кивнул:

— Согласен. — И тут же потянулся за телефоном.

Варвара, как и ожидалось, мой вызов сбросила, а вот другой абонент, вызываемый мной по громкой связи, ответил практически сразу.

— Виталий Борисович, добрый день! Не отвлекаю от чего-нибудь действительно важного?

— Если бы ты, Алексей, отвлекал меня от действительно важного, я трубку бы не взял, — в голосе главы Тайной канцелярии чувствовался легкий намек на насмешку. — Хочешь, я угадаю, по какому именно поводу ты звонишь?

— Заинтриговали, Виталий Борисович!

— За сестру свою Варвару Александровну просить будешь.

— Так вы в курсе ее демарша?

— В курсе. Не переживай, меры приняты — волнения около испанского посольства находятся под полным контролем полиции, Корпуса и, самое главное, некой группы лиц под командованием Влада Лебедева. Такой расклад тебя устраивает?

— Вполне…

Да, кто бы сомневался, что наши спецслужбы ожидаемый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, не оставят без тщательного присмотра. Естественно, вслух я этого не стал говорить, а вот здравую мысль своих братьев решил Пафнутьеву озвучить:

— Виталий Борисович, а как вы посмотрите на то, чтобы по окончании волнений всех этих юных революционеров… аккуратно задержать и определить до утра следующего дня для дознания в близлежащие отделения полиции?

— И Варвару Александровну?

— Ее в первую очередь, — не удержался от ухмылки я.

Несколько секунд в трубке стояла тишина, а потом послышался тяжелый вздох:

— Алексей, я бы с огромным удовольствием хоть на трое суток этих мажоров и мажорок закрыл, но, боюсь, государь с государыней и остальные заинтересованные лица мне подобного не простят. — И опять тяжелый вздох. — Будет приказ — я твою сестру хоть в Бутырку в воспитательных целях приземлю, хоть в полицейском обезьяннике красивую жизнь устрою. Сможешь подобный приказ пробить?

— Постараюсь, — вздохнул я в ответ. — Ждите звонка от старших родичей.

— Принято.

Убрав телефон в карман, оглядел братьев, которые, что характерно, выглядели очень довольными.

— Чего скажете, ваши императорские высочества?

— С отцом своим иди договаривайся, — улыбался Александр. — Дядька мужчина правильный, в воспитательных целях и на неделю малую в ИВС закатает! И еще, Лешка… — братец хитро улыбался. — Ты бы позвонил Марии — пусть тоже к испанскому посольству двигает, чтоб, значит, ей от остального общества не отрываться.

Николай согласно кивнул:

— Шурка дело говорит! Не можешь победить — возглавь. Вот пусть две великих княжны и возглавят назревающий бунт, раз уж нам с вами не посчастливилось оказаться в этот момент вдали от любимой родины!

— Принято, — ответил я по примеру Пафнутьева. — Тогда пошли, будем вместе моего родителя на очередную авантюру уговаривать.

«Переговоры» с отцом не заняли много времени, тем более он был в курсе демарша Варвары. Он же позвонил Марии и фактически приказал ей собрать остатки «здравомыслящих» лицеистов и выдвигаться в сторону испанского посольства. Девушка, осознавшая в полной мере перспективы «тюремного заключения», сначала отказалась от участия в этой афере, а потом, узнав о возможном попадании на первые полосы газет, с радостью согласилась, но при условии отсутствия наказания для остальных лицеистов. Гарантии прозвучали, и, самое важное, Мария услышала главное:

— С бабушкой насчет Варвары я договорюсь, — обещал отец. — Сестре твоей в итоге не сильно достанется.

— Именно это я и хотела услышать, — уже спокойным тоном ответила Мария. — Все, пошла я оставшихся лицеистов агитировать. Пожелайте мне удачи!

Дальше уже было дело техники — родитель позвонил Пафнутьеву и Нарышкину с Орловым, предупредив тех об участии в беспорядках подрастающей аристократии. Выслушав заверения, что те все поняли и все будет в порядке, цесаревич успокоился и хмыкнул: