Шрифт:
– Так что? – спросил он у Якова.
– Нет, сегодня мы пас, – сказала Лена. – Вы, кажется, уже пьяны.
Яков посмотрел на Андрея.
– Разве мы пьяны?
Андрей весело кивнул.
– Не в говно, но рядом.
Яков снова повернулся к девушкам.
– Тогда, девушки, прошу нас извинить, – он даже привстал и поклонился. – Сегодня ничего не выйдет. И не приставайте.
– Эх! – вздохнула Лена.
– Как сказано в писании: лучше спать с трезвым каннибалом, чем с пьяным христианином, – сказал Яков.
– Я буддист, – возразил Андрей, но его никто не услышал.
Музыка в клубе гудела не переставая и всем те кто ещё не окончательно оглох то и дело в голову приходила мысль, что подобную музыку можно написать только переболев болезнью Альцгеймера или после купания в море Спокойствия да и то если с рождения был круглым дураком.
– Чего ты всё хмуришься? – обратился Яков к Насте. – У тебя что, газы?
– Дурак, – ответила Настя.
– Ну, допустим. А хмуриться-то зачем?
Настя видно слегка растерялась от того что Яков так легко на дурака согласился и поэтому невольно улыбнулась, но не так чтоб очень уж.
– А ты чушь не пори, – сказала она.
– А что не чушь?
Яков видно подвыдохся от своих ораторий и поэтому решил перейти с монолога на диалог.
– Всё чушь, – встрял Андрей.
– Заткнись, – попросил Яков и снова обратился к Насте. – Так что не чушь?
– Чего ты пристал к ней, парикмахер? – заступилась Лена.
Яков громко хлопнул по столу.
– Попрошу звать меня тупейщик.
И он слегка поклонился, но спьяну не очень-то грациозно, а так себе.
И повторил по слогам:
– Ту-пей-щик.
А потом пробурчал себе под нос «тупые сволочи» и выпил из своего стакана глоток алкогольной влаги и даже губы облизал.
Настя встала.
– Я ухожу.
– Ну и вали, – сказал Яков. – Тут таких как ты – пруд пруди. Всех бы вас отсюда к херам собачьим отправить…
– Эй! – громко сказала Лена но больше ничего.
– Придурок! – сказала Настя и уже собралась уйти, но Яков крикнул ей в ответ «Овца!» и Настя не ушла, а вместо этого наоборот схватила со стола стакан с каким-то сладким соком и выплеснула его в лицо Якову.
А затем уже ушла.
– Здорово, – обрадовался Яков и даже как будто немного протрезвел.
Андрей снова начал превращаться в коня и снова потихоньку ржал и тряс гривой. Лена тоже встала и крикнув Якову «козёл» побежала догонять Настю. А Лида сидела и не знала, что делать. Впервые перед ней разыгрывались такие действия с выплескиванием жидкости в лицо и она немного растерялась и всё ждала что кто-нибудь всё же заметит её присутствие и выплеснет и ей тоже что-нибудь в лицо.
Появилась Лена.
– Ты остаешься?! – спросила она.
Лида вскочила со стула и задумалась над тем стоит ли прощаться с Яковом и Андреем или же уйти молча.
– До свидания, – сам помахал ей рукой Яков.
Андрей снова заржал и стукнул пару раз копытом.
– Пока, – скорее машинально нежели сознательно ответила Лида и они с Леной растворились в агонизирующей массе движущихся в ритм с музыкой мужских и женских тел.
Когда подруги расстались и Лида подходила к подъезду своего дома, она думала о том, что кажется в её представлениях о мироустройстве есть некая доля неотфильтрованного оптимизма относительно мужчин. Манеры Лениного парня, этого тупейщика Якова, не дотягивали до манер не то, что принца, но даже учителя физкультуры в их институте, ну того самого, схаркивающего себе под ноги, от которого вечно селёдкой воняет, тьфу гадость! Хотя, конечно, Яков остроумный и одет по моде, и учитель физкультуры по сравнению с ним просто гусь лапчатый. А вот Андрей не остроумный. Просто пьянь. Но и не хамил так, как Яков. Интересно, когда они с Леной вдвоём он что, тоже так?
Поднялась на этаж, открыла дверь. Дома спокойно, пахнет котлетами. Телевизор в комнате родителей жужжит и мерцает.
Дома хорошо.
Разулась.
Никто не встречает.
Мама спит что ль уже?
Укладываясь головой на подушку, Лида снова вспоминала сегодняшнее знакомство и улыбнулась, когда поняла, что плакать про Виктора ей больше не хочется, ну может завтра чуть-чуть, да и то посмотрим ещё. Чудно. Наверное, просто сильно устала и спать надо, но скорее всего – обычная молодость.
Через два дня после первого не совсем внятного знакомства Лида и Яков снова встретились.
Папа Лиды, тот самый интимный шпион Руслан Анатольевич, отравился бутербродом, купленным в каком-то киоске быстрого питания за наличные деньги. Бутерброд был со вкусной колбасой и Руслан Анатольевич в спешке жевал его одной верхней челюстью, а на нижнюю пережёванные куски падали под действием собственного веса и затем усилием языка сталкивались вглубь горла и проваливались во тьму утробы. Отвратительный процесс, если читать его описание и чудесно приятный, если просто жрёшь.