А София, папа сказал у неё не совсем чистое прошлое, вот интересно это как? Может она из криминальной среды. Точно по телевизору говорили, что в Сеуле орудует банда молодых женщин, ловят мужчин, насилуют, а потом обирают до нитки. Точно, вот сто пудово они хотели Юрку поймать, а вышло на оборот. София бандитка, взгляд дерзкий, независимый. Стать слугой Рода, простолюдины о таком только мечтают, а она раз и стала. Хотя София хорошая, рядом с ней так спокойно, прямо как в детстве у мамы на руках.

Девушка снова вздохнула, вспомнив, что впереди её ждёт суровый разговор, непроизвольно потёрла попу. А и ладно, зато, какое приключение, какие сильные руки, как они её держали, какие это были классные ощущения. Сила и нежность… Ну почему судьба к ней несправедлива? Почему именно невестка Со Хён, эта старуха, стала первой женой? Нет она красивая, как говорит папа: «Фигуристая». Но она ведь старуха, почти на десять лет старше брата. Едва успели засватать, даже объявление в Имперский Вестник не подавали, а отец Николай говорит, что они перед Богом уже муж и жена, это как?

Ланка, — Сучка Крашеная, мысли Лины перескочили на сестру. Тоже мне тихоня, ботанка — заучка. Она только прикидывала, примеряла на себя роль ведающей матери, а эта ларчик хвать и тикать… У-у-у зараза.

Лина снова вздохнула, повернулась к дому и нехотя вошла в коридор, взгляд зацепился за новую дверь, и когда только успели, её не так уж долго и не было дома, да ещё и строгий папин наказ, ни в коем случае не открывать. Подумаешь, одним разом больше, она снова потёрла свою попу, одним меньше. И вообще она уже взрослая, почти женщина, между прочим. На память снова пришли ощущения сильных рук и крепкого запаха пота.

Дёрнув пару раз за ручку, дверь ожидаемо и не собиралась открываться. Ну и ладно, не в этот раз. Нужно будет Мартышу расспросить о том охотнике, который её спас, нужно же всё знать о человеке, которому, между прочим, целый императорский Род обязан спасением своей внучки.

Хм, а ведь эту мысль нужно покатать, обдумать, отшлифовать и переговорить с мамой. Она на такие вещи всегда реагирует, по справедливости, заодно и по попе может не прилететь.

Нет! Ну как вообще можно пороть взрослую дочь. Лина снова потянулась к попе, хмыкнула поймав себя на инстинктивном желании прикрыть столь важный в деле наказания орган, с души девушки слетел тяжёлый камень, а ноги сами понесли в спальню к брату. Как-то так оказалось, что его комната стала штаб-квартирой сестёр, естественно в его отсутствие. Впрочем, когда брат дома, они всё равно, с сестрой из его комнаты практически не вылазят.

Под зелёными иголками, за белым пластиковым столом сидела София, сложив руки на столешнице. Ну точно, как та прокуроша Чжу Ён из дорамы про городскую полицию. Лина даже в дверях замерла, охватывая всю комнату взглядом.

София за столом, спина прямая, лицо как из мрамора выточенное, глаза холодные, смотрят на замершую перед столом Мартышу. На диване, забившись в уголок, сидит офонаревшая Ланка, лицо испуганно удивлённое, кулачки сжаты, глаза круглые, огромные как чайные плошки, за судорожно сжатыми кулачками губ не видно, но зная свою сестру Лина и сквозь руки увидела, как дрожат её губы.

— Да что тут у вас происходит? — не выдержала она, — Мартыша? Чего они к тебе пристали?

— Она нам рассказала, за что ею виру закрыли, — голос Ланки был злой, хриплый, — ты дура этакая, хоть знаешь, чего избежала?

— И чего же? — Лина посмотрела на Софию, не выдержав её прямого взгляда, быстро перевела взгляд на Мартышу, но та на неё даже не взглянула, так и не подняв низко склонённой головы, — ну и чего я избежала? — она снова вспомнила сильные руки и восхитительный запах мужского тела, — поясни мне — дуре.

— Ты дебилка… да ты… — Лана вскочила на ноги, подскочив к сестре, мало тебе копытом в лоб зарядили. Тебя сначала чуть по кругу не пустили козлоноги

— Их зовут фавны, — София одним своим голосом и интонацией заставила успокоиться Лану, — до пупка у них тело козла, всё остальное почти как у человека за исключением лица, оно практически звериное и козлячие рога.

— Вот, а я про что? — Лина схватила сестру за руку, — вот эти фавны тебя уже раздеть и разложить успели, дурында.

— Ну что! Меня же спасли. Или тебя завидки берут. — Лина обратилась к восьминоге, — Мартыша разве ты не рассказала, как меня спас ваш охотник?

Но та, так и не подняв на неё глаза лишь кивнула головой, да мол, рассказала.

— Спас?! Спас!!! Лана опять повысила голос, от чего тут же перешла на хрип, — Он тебя отбил, а не спас. Ты дура, стала его добычей. Он бы трахал тебя, пока бы не надоела. Попутно убираясь в его берлоге, ты делала бы самую грязную работу. А потом, ну, когда бы ты ему надоела, стал бы продавать твоё тело малолетним соплякам которым ещё нельзя заходить на женскую половину, но уже очень хочется.

— София? — Лина повернулась к Юркиной Слуге.