– Пока нет, и надеюсь, что сегодня всё закончится. – объяснять, что у меня за дела, мне было не с руки.

– Ну ты смотри, - продолжил начальник, - у меня много друзей в разных сферах, если что, говори, может быть я смогу чем-то помочь.

– Спасибо, буду иметь ввиду.

С подполковником мы встретились в том же кафе, что и утром. Он сидел такой же хмурый.

– Что ещё случилось, Пётр Дмитриевич?

– Ты волшебник? – Вопросом на вопрос ответил он. – Андрей, мой друг-хирург в госпитале, посмотрел новые снимки, потом мы с ним прошлись по другим врачам, и он сделал заключение, что это не моё тело. Осколка нет, и следов от него никаких не осталось и это ещё не всё, нет шрамов от пулевого и ножевого ранения, и это ещё не всё, - он отхлебнул кофе, - все анализы и кардиограмма говорят о том, что состоянию моего организма может позавидовать тридцатилетний. Андрей, сказал, что так не бывает, что такое под силу только какому-нибудь волшебнику из детской сказки. И он категорически настаивает, чтобы я ему рассказал, как мне это удалось. У него огромный опыт работы, он оперировал безнадёжных раненных и о возможностях человеческого организма знает не понаслышке, и врать я ему не могу, а что говорить не знаю, – подполковник замолчал, покачивая в чашке остывший кофе, – так что, Александр, ты волшебник?

– Да какой я волшебник, Пётр Дмитриевич, я простой человек… Ну может не совсем простой, но не волшебник уж точно. Как всё это у меня получается – не знаю. Получается и всё.

Мы замолчали. Я заказал кофе и круассаны, «Дмитрич» попросил ему тоже принести. – Могу теперь себе позволить сладкое, улыбнулся он, - а то приходилось ограничивать, из-за высокого сахара.

– Ну вы не очень-то налегайте, во всём мера нужна, - пришлось немного охладить его пыл, – а то пуститесь теперь во все тяжкие.

– Да нет, это я так, на радостях, так сказать, а вообще-то я человек нетребовательный – ром, свиная грудинка и яичница – вот всё что мне нужно, - засмеялся он.

Моя улыбка была немного кривоватой, уж больно знакомая фраза, которую мне самому пришлось произнести не так уж и давно. Совпадение, или…

– Товарищ подполковник, а не могли бы вы устроить мне осмотр тела Виталия Золоторёва?

– Это ещё зачем, - удивился офицер.

– Да не верится, что он сам… «покончил», так сказать.

– Ну, тогда нам надо поторопиться, тут объявился его отец и он собирается забрать тело и завтра кремировать его. Он прилетел на несколько часов, и завтра после обеда опять улетает.

– А вскрытие? А заключение патологоанатома?

– Не будет ничего этого, сумел папаша договориться. Хотя это нарушение всех правил.

– Странно. Тогда нам точно надо поторопиться! Не нравится мне такая спешка Золотарёва старшего.

Мы сели в мою машину и рванули в морг, куда доставили тело «упыря».

По дороге, я наконец задал вопрос, который надо было задать давно, - А кстати, как он повесился?

Подполковник взглянул на меня и качнув головой ответил, - На рукаве своей рубашки.

– Твою дивизию! – Моему изумление не было предела. – А разве так можно? У вас в практике подобные случаи были?

– Ну, точно таких не было, но случалось всякое.

К осмотру тела нас допустили только благодаря связям Петра Дмитриевича, да и то дежурный врач умолял, как можно быстрее всё закончить. Но мне хватило и одного взгляда, чтобы понять, что Виталий Золотарёв был задушен, причем перед этим его, и похоже его сокамерников, чем-то усыпили.

А вообще посещение морга ещё то «удовольствие», и я был рад побыстрее выйти на свежий воздух.

Взглянув на мою слегка перекошенную физиономию, подполковник спросил, - Что в первый раз?

– Да уж… В подобных заведениях бывать не приходилось.

– Так что ты скажешь? – Петра Дмитриевича в первую очередь интересовал результат нашего посещения.

– Ему помогли. Однозначно. Причём перед этим он был усыплён, и возможно те, что с ним сидели, тоже. Надо с ними поговорить и заодно сам изолятор осмотреть. Да и с теми сотрудниками, которые дежурили той ночью тоже надо бы увидеться.

– Ну это проще, вот с моргом действительно были сложности, спасибо знакомый врач дежурил.

В общем вечер понедельника для меня был действительно тяжёлым. Поговорив с двумя довольно неприятными типами, сидевшими с «упырём», и осмотрев изолятор, мне стало понятно, что их чем-то опоили, после чего они заснули крепким, здоровым сном. Кроме них в помещение заходил ещё кто-то, но кто это был я рассмотреть не смог, не получилось у меня это сделать. Все расспросы вёл подполковник, а я старался стоять в сторонке и даже тени не отбрасывать.

А вот встретиться с дежурившими в ту ночь сотрудниками оказалось не так просто. Они находились под арестом и просто так пройти к ним и поговорить было нельзя. Тут опять помог подполковник, он провёл меня к их камере, и пока он задавал какие-то незначащие вопросы, я, повернув печатку внутрь, посмотрел на этих парней.

После этого мне стало всё ясно.

Когда мы с Дмитричем, уселись в его кабинете за стол, я рассказал, что мне удалось узнать.

– С девяностопроцентной уверенностью могу сказать, что за всем этим стоит Золоторёв старший.