Не забыл я спросить его про белую кошку. Кузьмич заулыбался, - Любит она это место, вот и не уходит. А что не видят её – так значит хорошо прячется. Ну а от тебя, похоже, она прятаться не стала, цени это!

Тут мне в голову пришла совсем уж невероятная мысль - а уж не сама ли это Матрёна Никитична?

– Кузьма Кузьмич, - недолго думая, спросил я, - а когда умерла ваша бабушка?

– Да тьфу на тебя, Шурка, чего несёшь? Ты уже в жизни столько повидал и испытал, а всё в толк не возьмёшь, что если есть у тебя дело на земле – уходить тебе ещё срок не вышел!

Челюсть моя отвисла…

– Давай-ка лучше о другом поговорим, о тёмном и опасном. Ты и сам уже знаешь, что есть силы, которым хорошо, когда другим вокруг плохо. А некоторая нечисть так и вовсе живёт только горем да страхом человеческим. А люди что думают, раз появились компьютеры да сотовые телефоны, так и нечисть всякая перевелась? Нет, брат, она тоже изменилась и к новой жизни приспособилась. И так всегда было и будет. Распознать её не так уж и сложно, вот только никто, за редким исключением, - и Кузьмич ткнул в меня пальцем, - этого не может. И раз есть у тебя такая способность, то уж будь добр людей защити и помоги им со своими страхами справиться!

– Так что, Кузьма Кузьмич, значит и колдуны, и ведьмы и, русалки там всякие, существуют?

Старик усмехнулся, - А вот скажи мне, Александр свет-Николаевич, ты в детстве темноты боялся?

Я задумался, - Да в детстве, наверное, все её боятся.

– Ну ты не обобщай, но чаще всего, дети, конечно, темноты боятся. А что именно тебя в ней пугало?

– Даже не знаю, просто было страшно. Скорее всего сам себе страхи выдумывал.

– Так, а сейчас ты темноты боишься?

– Да в общем-то нет.

– А что ты чувствуешь в темноте?

Я почесал затылок…

– Ну уж точно не страх, а скорее… неуверенность что ли, ничего же не видно.

– Ну вот мы и подошли к самому главному – страх взрослого человека на много эмоциональнее боязни ребёнка. Вот почему нечисти намного приятнее присосаться к страху папы с мамой, чем к ужасам их дитя. А когда в стране что-то нехорошее происходит, так всей этой гадости самое раздолье! Ой что происходило во время войны, Саша.
– Кузьмич покачал головой, -Вот тут–то и пришлось всем нам, кто мог и умел, с ними схлестнуться. У каждого, свой фронт был! Представь молодого парня, который остался без ног. У него душа рыдала и рвалась из тела, а тут ещё и тварь какая-нибудь нашёптывает, - ты инвалид, ты обуза для семьи, ты никому не нужен, - чашка, сжатая в руках Кузьмича, разлетелась на осколки, чай плеснул на стол.

Собрав кусочки фарфора и промокнув лужу полотенцем, лесник продолжил.

– Вот и приходилось мне и раны помогать лечить и душу. А когда такие ребята первый раз улыбались – мразь эта от них уходила и искала следующую жертву. Не один я, конечно, боролся с этой нечестью, доктора и медсёстры тоже в этом помогали. Только они не видели гадости, которая рядом ходила и жертву искала, а я видел, но силой отогнать не мог, не было у меня такой возможности, не воин я, а лекарь. А вот ты, Александр, и лечить и калечить можешь! И силы в тебе столько, что нечисть можешь напрочь изводить! Поэтому попрошу я свою бабушку, Матрёну Никитичну, приглядеться к тебе.

– То есть как? – я немного опешил.

– А так, пусть она посмотрит, и решит, чем тебе помочь можно.

– А где мне её искать?

– Она сама тебя найдёт, - Кузьмич поставил себе новую чашку, и налил нам свежего чаю.

– И вот ещё что, нечисть эта и тебе может проблемы создать, а то и на жизнь покуситься! Сам рассказывал про ночное посещение. Надеюсь теперь ты такого маху не дашь! А то, видите ли, растерялся он. А я так думаю, что не растерялся, а расслабился. В силы свои слишком уверовал, а нечисть тебя на этом чуть не подловила. Надеюсь впредь умнее будешь.

Я задумался. Вот тебе и хочу жить, как все. Получается, что «как все» уже не выйдет. Судьба уготовила мне другой, многим недоступный, путь. И, по правде сказать, я и сам уже не смогу жить, «как все», зная, что вокруг такое твориться. Спина моя выпрямилась, плечи расправились и взглянув на Кузьмича, мне вдруг показалось, что всё вокруг стало маленьким и перед моим взором открылся и лес, и луг, и дуб у которого я ещё не был, и озеро. Глубоко вздохнув мне захотелось, как на лугу, закричать ого-го, но кто-то, как будто издалека, позвал меня, - Саша, Александр, Шурааа, внучок… И взглянув вниз я увидел счастливые глаза старика. Через мгновение всё вернулось в норму. Мы снова сидели за столом, на котором стоял самовар, вазочки с печеньем и вареньем, и только в глазах Кузьмича блеснула слеза, которую он незаметно смахнул.

– Кузьма Кузьмич, я, пожалуй, пойду. Хочу побыть немного один, подумать.

– Иди, Саша. И это - спасибо тебе, порадовал старика, думал никогда этого не увижу, но повезло – увидел.

– А что увидел-то?

Но лесник, лишь улыбнувшись, махнул рукой, - сходи к Дубу, думаю теперь в самый раз будет.

Опять Кузьмич загадками говорит...

Вышел я от лесника в каком-то приподнятом настроении. Это чем-то напоминало состояние после моих счастливых снов, но даже после них мне не было так хорошо. Казалось, что ноги мои не касаются земли, и я просто лечу над ней. Вокруг громко щебетали птицы, бабочки крутили хороводы, перелетая с одного цветка на другой. Впереди на тропинке показалась семейка ежей, мама-ежиха вывела на прогулку пятерых колючих детишек, пройдя немного по тропе они юркнули в лес. У самого перекрёстка мне встретилась красавица косуля. Она стояла у столба с указателями и увидев меня, спокойно, совсем не испугавшись, ушла в кусты. Взглянув на стрелку с надписью «Дуб», мне показалось, что она слегка светится. Может просто солнце так удачно освещало указатель.