Алик улыбался всё шире и шире, а когда я закончила, отдал свою куртку парню и ответил сразу на всё.

— Солнце, успокойся, пожалуйста. Молодой человек не знал, что ты практически главная персона этой вечеринки. И, между прочим, я нисколько не похож на Буратино.

Пока до меня доходил смысл сказанных Аликом слов, мои глаза расширялись от удивления. Наконец, я пришла в себя.

— Алик, так это твоя бронь? — Я не удержалась и стукнула его кулаком в грудь. — Как ты мог? Я же думала, что здесь только свои ребята соберутся, от силы человек пятнадцать, а тут, похоже, вся городская тусовка собралась. И это ты называешь «немного людей»? И я вообще не одета для этого, ты нормальный?

Алик закатил глаза, а Алексей, окончательно запутавшись в происходящем, поспешил исправить ситуацию.

— Ну что вы. Вы потрясающе выглядите. Я встречал всех гостей лично, можете мне поверить. Я вас узнал, вы Дарина Домгальская?

— Спасибо, успокоили, Алексей, — я ещё раз посмотрела на бейдж. Парень здорово растерялся. Меня давно не смущало, когда незнакомые люди узнавали. — Скажите, а сколько примерно человек наверху?

— Почему примерно? Здесь всё строго по приглашениям, я проверяю по списку. Шестьдесят восемь гостей вместе с вами.

Я посмотрела на Алика с таким выражением, от которого он, по идее, должен был сразу сбежать. Как бы ни было, но я банально привыкла соответствовать случаю.

— Ты должен был меня предупредить о масштабах «скромного» ужина. Тут ещё и журналисты, как я понимаю.

— Дарина, я тебя умоляю, не раздувай из мухи слона. Ты, правда, отлично выглядишь. Мне все обзавидуются, отвечаю.

— Да-да, — засуетился Алексей, — проходите, пожалуйста. Вас проводить наверх?

— Разберёмся. — Алик предложил мне руку и уже на подходе к лифту сказал серьёзным тоном: — Я тоже трепетно отношусь к прессе. У нас с ней давняя любовь, и, поверь, кто попало со мной на страницах не появляется, даже на жёлтых. В жизни, кстати, тоже, а у тебя в ней особое место. — Он увидел мой взгляд, и его глаза улыбнулись, но сам и вида не подал, чтобы объяснить значение этих слов, просто остановился и полез в карман пиджака. — Хотел позже... ну да ладно. Я не знаю пока твои предпочтения, поэтому ориентировался на свой вкус. Примерь это.

Его «пока» я поймала внутренним эхолокатором. Что ж, Альберт Юрьевич, я умею выстраивать дорожную карту и по меньшим намёкам.

Алик достал и открыл футляр приличных размеров. У меня перехватило дыхание. Нет, меня ослепило. На светло-голубом бархате поигрывали мерцающими огнями ожерелье и серьги-грозди, унизанные сапфирами. Захотелось прикоснуться к этой роскоши. Поднесла руку, но Алик вдруг резко захлопнул футляр, я аж вскрикнула от неожиданности, и мы рассмеялись.

— Они восхитительны. Но… я не могу принять такой дорогой подарок.

— Ну, во-первых, он не дороже твоей очаровательной улыбки и смеха, который я готов слушать часами. А во-вторых, это украшение не дороже сегодняшней пирушки. Если я могу себе позволить потратить деньги на чужих людей, то неужели должен их жалеть для тебя? — Я инстинктивно пожала плечами, Алик поймал моё замешательство. — Дарина, будем считать, что это подарок на прошедшее Восьмое марта. Вручаю с опозданием, зато лично. Если не примешь, уйду. Будешь сама перед гостями отдуваться. Не нравится — обменяй или выбери любое другое, но не отказывайся. Я же от души, а не для того чтобы произвести на тебя впечатление богатенького Буратино.

Что мне было делать? Пришлось принять, да и возмущаться его милой манипуляцией не хотелось. Глупо скрывать: он произвёл впечатление. В лифте я поцеловала Алика в щёку и попросила помочь надеть ожерелье, сняв свою цепочку с кулоном.

— Ради таких поцелуев можно ювелирный салон целиком подарить.

Я снова засмеялась. Он чувствовал моё настроение, несмотря на занятость и груз ответственности, был внимателен, его слова звучали, как стихи. Каким романтичным и в то же время властным я его видела — мне это нравилось. Кажется, внутренний лёд тронулся, и вместе с Аликом в моё сердце пришла весенняя оттепель. Двери лифта открылись, нас встретила девушка и повела в зал. Алик остановился возле большого зеркала у входа.

— Видишь, даже к костюму твоему подходит, — усмехнулся он, разглядывая меня в отражении, — и к моему тоже.

А мы неплохо смотрелись вместе. На Алике был тёмно-синий костюм с золотыми запонками и голубая рубашка. А я, будто угадав его стиль, тоже надела костюм из ярко-синей юбки с голубой отстрочкой и такого же короткого жакета. Полупрозрачная сливочная блузка щедро открыла мою шею, будто знала зачем. Ожерелье и серьги роскошно вписались в образ. Алик поцеловал мою руку и повёл на «частную вечеринку для своих».

Как только мы вошли в зал, отовсюду посыпались приветствия. Алика то и дело благодарили за приглашение и поздравляли с приездом. Не подвели и местные папарацци: я сразу ощутила вспышки фотокамер. Подошёл Игорек, фотограф из модельного агентства, и отвёл меня в сторону.

— Кара, ты ли это, звезда моя? Выглядишь отпад, хоть сейчас на проходку. Впрочем как и всегда. Послушай, мне позарез нужен снимок, где вы вдвоём с этим бруталом. Крупным планом. — Он посмотрел на Алика. — Боже, какой типаж, а тело. Он рождён позировать для моей камеры.