— Ты так громко меня расписала, — я еле сдерживалась от смеха, — прям почувствовала себя суперзвездой. Можно подумать, модель мировой величины, как Кроуфорд и Наоми или твоя тёзка Водянова. Наташ, я обычный человек, как и вы с Дашей. Да, мечту стать хорошей, востребованной моделью я воплотила в жизнь, но это не предел для мыслящего человека. Мне сейчас гораздо важней состояться в другой карьере, а ещё хочется примерить роль жены. И мамой стать. Модельный мир мне помог, безусловно. Да, я стала уверенной, умею нести себя в обществе, но это лишь одна сторона. Ты знаешь, это на сцене свет софитов и аплодисменты, а за кулисами бывает неприятный душок. Интриги, сплетни, пакости. И чем выше твой статус в этом мирке, тем больше себя проявляет его вторая, теневая сторона. Мои слова могут показаться тебе слишком пафосными, но, по моему опыту, модельный бизнес можно сравнить с гламурным болотом — всех затягивает, но не все способны выйти, не обляпавшись. Если ты, правда, собралась завоёвывать подиум, иди вперёд и уже не сворачивай. Так, я увлеклась.

— Что вы, я боюсь пропустить хоть слово.

Я посмотрела внимательнее на юную мечтательницу. Пепельные волосы собраны в хвост, открытый взгляд, блеск в глазах, красивая улыбка, высокий рост, вытянутые пропорции фигуры.

— Ты мне напомнила кое-что, — я жестом пригласила Наташу присесть. Эта девочка вызвала во мне воспоминание о себе юной. Такая же мечтающая о подиуме. Мне захотелось её поддержать, но для начала нужно было развеять иллюзии, а они там точно имелись, я видела по глазам. — Знаешь, что оказалось для меня самым тяжёлым в моделинге?

— Нет.

— Терпеть жестокую, бессмысленную критику от девочек с моего потока. В школе и в институте тоже периодически шушукались. Девочки смеялись над моим желанием стать известной моделью, поэтому постоянно обсуждали мою внешность, подстёбывали. Делали это так ядовито. Я дала себе слово, что стану хорошей моделью. Ещё с конной школы заметила, что больше всего других гнобят те, кто банально в себе не уверен или завидует. Вместо того чтобы работать над собой, проще цепляться к другим и выискивать в них недостатки. Ущербная позиция. В итоге, в отличие от этих балаболок, я добилась успехов. Меня заметили. Пошли показы и съёмки, одни за другими. Получается, я достигла того, к чему упорно шла, а их мечты и планы так и зависли на уровне разговора.

Я посмотрела на Наташу: она рассматривала, как переливаются серьги на чёрном бархате, и молчала. Мне вспомнились лица одноклассников на встрече выпускников, когда мы собрались спустя пять лет. Инна Борисовна спрашивала каждого, как он живёт, чем занимается. Я сидела на задней парте в третьем ряду, выходило, последняя в очереди. Когда слушала их рассказы, откровенно про себя ухмылялась и не стыдилась этого абсолютно. Многие девочки после школы повыскакивали замуж и нарожали детей. Учёба на паузе, академ, семья, хлопоты. Некоторые успели развестись, примерив статус матери-одиночки. Дурного в этом не было, но итог резонировал с их же словами на выпускном, когда все делились планами на будущее. Я прямо сказала, что пока не стану профессиональной фотомоделью, не окончу институт и не стану финансово независимой от родителей, о замужестве ни-ни. Многие тогда в очередной раз поржали над моими, как они сказали, нереальными планами. Со мной их насмешки срабатывали ровно наоборот — я упорнее шла к своим целям. Итог оказался красноречивым: я сидела позади всех и наблюдала за своими вчерашними судьями. Ссутулившиеся в большинстве под тяжестью взрослой жизни, безликие. Как быстро они потускнели — не успели и разгореться толком. Помню, как ждала перемены, уходила к девочкам из параллели: с одноклассницами общение не срослось. Интересно, что их жизнь, в отличие от других ребят нашего выпуска, которых я считала адекватными, сложилась так. Никак. Подошла моя очередь. Я вышла к доске уверенной походкой, улыбнулась всем и поблагодарила. Девочек за насмешки. За то, что никто из них искренне не общался со мной и что за десяток лет в одном классе мы так и не подружились. А парней поблагодарила за грубость, за пошлые намёки и взгляды, благодаря которым я поняла, что живу преимущественно в мужском мире, в котором женщина, если захочет стать кем-то, должна уметь чувствовать себя никем. По реакциям видела, что мои слова дошли до адресатов. Кто-то опустил голову, кто-то сделал вид, что его не касается. У Светы с Лялей на лицах выступили красные пятна, вряд ли от стыда. Мне было плевать на их реакции. Это был мой звёздный час. Мой триумф над насмешниками. Я сказала, что реализовала каждый пункт своих планов и создаю новые. Класс молчал. Я снова вернулась к треклятой последней парте в третьем ряду, взяла со стула большой букет жёлтых роз и, поцеловав учительницу, подарила цветы. Она верила в меня и постоянно подбадривала, особенно после очередных насмешек и сплетен, которые придумывались на лету. Инна Борисовна, принимая букет, крепко сжала мою ладонь и сказала, что я её «Дарушка, умница, талантливая девочка» и что я «самая большая гордость за двадцать лет в школе». Я обняла классную и, положив на стол визитку, сказала, что убегаю на важное интервью. Больше на этой встрече меня ничто не держало. Я видела, что Инна Борисовна меня поняла. Мы договорились, что она обязательно позвонит. Выходила из класса я под знакомый шумок обсуждений. Последним услышала чей-то вопрос, настоящие ли у меня брюлики. Смешно. Шла по неосвещённому коридору и светилась. Сколько раз представляла эту картину, но в реальности личная победа над школьной серостью превзошла мои ожидания. В те дни имя Дарины Домгальской звучало достаточно громко, не первый год достойно занимало своё место в заголовках СМИ. Теперь вошло и в историю школы. Я закрыла эту страницу с большим удовольствием.

Инна Борисовна сдержала слово, мы встречались несколько раз. Через год после встречи выпускников в автокатастрофе погиб её сын с женой. После этого виделись лишь однажды, я застала её в больнице. Инна Борисовна резко постарела, лицо заострилось от душевной боли, но глаза! Её глаза заискрились сразу, как я вошла в палату с неизменно жёлтыми розами. Цветы разрешили отдать. Мы много говорили, но ни слова о случившейся трагедии. Когда я уходила, Инна Борисовна поблагодарила и с грустью отметила, что больше никто из учеников не навестил. Меня подмывало высказать идиотам, которые лебезили перед классной в школьные годы, всё, что я о них думала. Я пообещала обзвонить всех, чьи телефоны знала. Инна Борисовна сказала, что я самая чуткая из всех, кого ей довелось учить. Чуткая и своенравная. С тёплой, мудрой улыбкой она попросила меня не взбалтывать эту взрывоопасную смесь, хотя бы стараться. В тот день я долго сидела в больничном коридоре и плакала. Раньше думала, что ненавижу их всех, что никогда не обращусь… но слова учительницы что-то перевернули в душе, потянули какую-то струну. Вечером из дома я обзвонила половину класса, попросив найти остальных. Некоторых пришлось уговаривать выделить час их драгоценного времени, чтобы навестить классную. Дряни и потребленцы по жизни. Через три дня мы всё-таки собрались и пришли в больницу. Но опоздали. Инна Борисовна умерла за несколько часов до нашего прихода.

В день похорон на кладбище пришло много людей из школы. Из нашего класса несколько человек. Староста Рита произнесла красивые слова и так сильно зашлась в рыданиях, что её отвели в сторону, дали успокоительного. Я смотрела, и волосы вставали дыбом. Эту самую Риту я еле уговорила прийти в больницу: ей было не с кем оставить ребёнка, а с собой тащить не хотелось. И вдруг такие громкие фразы. Я молча стояла позади всех, у своей условной последней парты в третьем ряду. Смотрела, как одни ораторствовали, другие искренне плакали. Уехала, не дожидаясь окончания похорон. Через полгода, придя на могилу Инны Борисовны, увидела аккуратно покрашенную оградку и простенький памятник. Я привязала к ограде венок, положила цветы на могилу и присела возле плиты с портретом. Стала рассказывать о своей жизни. О том, что встретила Артура, ушла из моделинга, о новой работе. В ту ночь Инна Борисовна мне приснилась. Она улыбалась и благодарила, что навещаю. Попросила больше на кладбище не приходить и искать друзей среди живых. Я проснулась и до утра обдумывала значение её слов. Может, всё это была ерунда, но я всегда слушала Инну Борисовну при жизни. Решила уважить и в тот раз. На могилу ходить перестала.

Странно, что я вспомнила школу. В возникшей паузе Наташа наблюдала за мной, не решаясь позвать. Я пододвинула ей вазу с фруктами. Почему-то именно Наташа напомнила мне события тех дней.

— Угощайся, — я взяла виноград и кивнула на фрукты.

— Что вы, — она отмахнулась и поднялась с дивана. — Нам это строго запрещено.

— Ой, да ладно. Кто сюда войдёт? — Я подошла к окну. И правда, кто войдёт? Здесь время замедлило ход, откатилось назад, не то что на улице. На стоянке гостиницы остановился экскурсионный мерседес-бенц, оттуда высыпали затёкшие с дороги туристы. — Если начальство спросит, почему ты задержалась, скажи, что я попросила остаться и помочь. А с чем помочь — секрет, женские штучки. Так что давай, ешь, я сама не осилю. Платить всё равно за все фрукты, так лучше мы с тобой сами навитаминимся.

Наташа хихикнула и взяла киви, при этом удивлённо посмотрев на меня. Я догадалась почему.

— А ты что, думала, успешные модели раскидываются деньгами направо и налево? Заблуждение. Они столько не зарабатывают: единицы подписывают крупные контракты. Но я уже не модель, а несколько лет как экономист, и уж что-что, а правильно распоряжаться финансами — моя прямая обязанность.

Наташа охотнее присоединилась к поглощению фруктов.

— Вот уж не думала, что в жизни вы такая простая и общительная. Мне казалось, вы создали образ недоступной и неприкасаемой, если можно так сказать.