Катя не удержалась и взглянула на себя в зеркало. "Призрак" был отнюдь не бледным созданием, наоборот, щечки налились нежно-персиковым румянцем, а в глазах появился озорной блеск. Два дня в Стамбуле не прошли даром. "Что это я?
– спохватилась Катя.
– Сейчас Алексей придет, а у меня в голове посторонние мысли". Открыв холодильник, Катя ахнула - он был совершенно пуст. "Человек придет, а я кроме чая или кофе ничего ему и предложить-то не смогу", - терзала она себя.

Алексей стоял в дверях с большой коробкой печенья.

– Проходи. На кухне - легкий беспорядок, но ничего, я собиралась в деревню и очень торопилась.

– Конечно, ничего, - успокоил ее Алексей. Он хорошо знал трогательную привычку москвичей сваливать беспорядок в квартире на форс-мажорные обстоятельства. Можно было подумать, что каждый день на Москву обрушивается то наводнение, то восточно-азиатское цунами. Один его знакомый еще в советские времена завел по-пижонски две раковины, в одной из которых постоянно высилась пизанская башня тарелок и чашек, а другая использовалась по прямому назначению. Когда Алексей только что познакомился с ним, то он вначале добродушно отшучивался: "Вот, не успел помыть, замотался с аспирантскими делами", потом дела, связанные с написанием диссертации, сменились более прозаическими и не столь возвышенными, вроде: "Всю Москву обегал в поисках лекарства для мамы", а впоследствии выдавалось и вовсе неудобоваримое: "Не успел с похмелки".

Посмотрев на Катю, Алексей не удержался от того, чтобы не съехидничать:

– И в какой ты была деревне: на греческом архипелаге или на юге Франции? Блестишь и сияешь. От поездок к теткам в Бобриково или Василисино так не выглядят.

– Каюсь, Алексей, каюсь, - отозвалась Катя, - ездила в Стамбул развеяться от театральных убийств, думаю, дай-ка на два дня отвлекусь.

– Театральные убийства, - присвистнул Ярин.
– Это ты хорошо подметила, убийства действительно какие-то театральные: актер заколот ненастоящим кинжалом, поэтому хочется крикнуть: "Вставай, старина, ты чего лежишь, мы-то знаем, это все понарошку". Но актер не встает. Ты подходишь к нему и видишь, что бутафорский кинжал кем-то заменен на стальной, и то, что казалось липкой краской, разлитой на полу в целях большего правдоподобия, на самом деле - натуральная кровь. И вот до тебя начинает доходить вся изощренность этого преступления.

– Бери, - Катя протянула ему кофе.
– Но почему Юля, ведь она уже давно не работает в театре Гурдиной...

– А ты знаешь, - перебил ее Алексей, - безработная актриса, оказывается, не испытывала нужды в деньгах, у нее была шикарная "ауди", в квартире обнаружилась приличная сумма денег в валюте, хотя сама квартира была достаточно скромной, она ее снимала. Юля приехала в Москву семь лет назад, окончила театральное училище, работала у Милькина, потом перешла к Гурдиной. И вот встает вопрос: а на что же жила Юля и где она брала деньги?

– Может, богатый поклонник, сейчас это модно - иметь спонсора.

– Все опрошенные в один голос говорят, что Юля никого не имела, то есть не то чтобы она была, ну...
– Алексей запнулся, - холодной женщиной, просто очень честолюбивой и целеустремленной: кроме карьеры, ее ничего в данный момент не интересовало.

– И тем не менее она уходит от Гурдиной, самого модного и популярного режиссера Москвы. Как совместить одно с другим?

– Не знаю.

– Алексей, а что с тем человеком, которого убили в театре, никаких позывных? Не с луны же он свалился в самом деле.

– Не с луны, но это доказывает одно - человек он был одинокий. Ну, сама посуди, семейного давно хватились бы: жена, дети... и, наверное, он не москвич: провинциального покроя пиджак. И кто бы из москвичей появился в театре в такую жару в пиджаке? Никто, а он пришел, потому что приехал в нем.

– Несчастный поклонник таланта Эллы Гурдиной. Приехал из провинции, пошел в театр, и его убили, просто бред. И как его только угораздило билеты купить, ведь их распродают за два-три дня, а то и за неделю.

Алексей посмотрел на Катю, она на него, в голову им пришла одна и та же мысль - они вскочили и ринулись к выходу.

– Подожди, - кричала Катя, - я хоть ключи возьму.

Пожилая кассирша смотрела на них с явным подозрением. Мужчина, взмокший от жары, с нелепой папкой в руках, и девушка в коротком платье.

– И о чем я должна с вами говорить?
– Ее глаза перебегали с Алексея на Катю.

– Вы не помните, как вы продавали билеты две недели назад? На спектакль "Сон Шекспира в летнюю ночь".

– Прекрасно помню, все билеты были проданы за неделю, спектакль отличный, очень популярный и идет редко.

– Ну а мог человек прийти и сразу купить билет?

– Я же вам русским языком говорю, что билеты были распроданы заранее. Неужели непонятно?

– Мы расследуем дело об убийстве, - осадил ее Алексей, - по личной просьбе Эллы Александровны, поэтому давайте без колкостей.

– Хорошо. Еще вопросы у вас ко мне есть?

– Послушайте, - осенило Катю, - а случаи возврата билетов бывают?