Постояв там немного, Гурдина отошла в глубь комнаты и села на диван. Раньше надо было предвидеть, чем это все закончится. Кто будет следующей жертвой? "Неужели ты не знаешь?
– цинично усмехнулась она.
– Элла, ты никогда не была наивной дурочкой, ты пробивала в жизни дорогу, чем только могла. Позади остались грязь, унижения, годы скитаний по дешевым провинциальным гостиницам, полуголодное состояние, вечный страх за сына. Ты же выстояла. Правда, какой ценой!" Она машинально покачала головой. Слез не было, было лишь тупое оцепенение. Рудик, Рудик! Но что же она может сделать, чтобы предотвратить следующие жертвы? Ничего! Гурдина посмотрела на свои руки. Крупные, породистые руки женщины, знающей себе цену, привыкшей добиваться и получать свое, то, что принадлежит ей по праву таланта! Она вспомнила вечер, который был много-много лет назад. Спокойный человек с седой шевелюрой и в больших роговых очках усаживает ее на стул и говорит тихо, но одновременно приказывает: "Расслабься, сосредоточься на чем-нибудь одном, не очень сложном, закрой глаза... А теперь протяни мне свою руку, она теплая и мягкая..."

Элла помнила, как ее словно обволакивал странный туман, она как бы бодрствовала и дремала одновременно. Проходило пять, десять минут и...

Что-то скрипнуло, и Элла вскочила с дивана, пронзительно вскрикнув.

"Нервы, Боже мой, нервы, кто бы подумал, что они у меня вообще есть? Что я сейчас делала? Ах, да, вспоминала". Она трогала свои руки, какие они теплые! И вдруг сквозь пелену памяти отчетливо увидела ДРУГИЕ РУКИ - слегка утолщенные пальцы которых почему-то лихорадочно чешут запястья, трогают их, гладят и проводят по ним ребром ладони, словно РЕЖУТ ИХ...

Глава 12

– Да, спасибо, я очень рад, да ну, брось... естественно... когда мне приехать?.. что?... пришлешь Свету?.. за меня не беспокойся... Отелло в белом халате... ничего себе шуточки...

Алексей с облегчением положил трубку на рычаг и принялся насвистывать какую-то мелодию.

Через полчаса Светлана стояла перед ним, как солдат перед генералом.

– Возьмите папку, здесь ваш дневник и медицинская документация к нему.

– Спасибо.
– Алексей изо всех сил старался не смотреть на ее ноги. Такого рискованного мини он давно не видел. "Ничего удивительного, что именно такие девицы чаще всего и становятся жертвами разного рода маньяков и извращенцев. Хоть бы на три сантиметра длиннее юбку надела!"

– Я могу идти?
– на руке девушки звякнули тяжелые браслеты "под золото".

– Да, спасибо. Валентину Олеговичу привет передавайте от меня.

– Непременно, - и, слегка покачивая бедрами, не дожидаясь лифта, Света направилась к лестнице.

Уже закрывая дверь, Алексей услышал ехидный смешок соседки.

– Я же ее к себе в дом не впускал, - громко сказал Алексей и неожиданно для себя показал соседке язык. "Будет теперь разносить по дому, что я путаюсь с непотребными девицами, сочинит бог знает что, приукрасит и выдаст свое коронное блюдо, обрамленное сплетнями. Ей бы любовные романы писать, такая фантазия пропадает!"

Алексей раскрыл папку.

"Человек, обладающий флегматическим темпераментом. Страдает неврозом навязчивых состояний, который чаще всего возникает в результате тревожно-мнительного воспитания. Внутри него все время происходит конфликт между двумя важнейшими для него психологическими установками: "безопасность превыше всего" и "стыдно быть трусом!" Его поведение весьма противоречиво: он то робок, то безрассудно смел. В случае, когда обстоятельства загоняют его в угол, способен на любые крайности. Главная мотивация в жизни - страх. А главное желание - приспособиться так, чтобы чувствовать себя комфортно в отношениях с людьми. Высока вероятность того, что когда-то им было перенесено тяжелое нервное потрясение".

Алексей пошел на кухню и поставил чайник. Он испытывал непонятное смятение.

Через час приехала Катя, которую он срочно вызвал.

– Интересно, догадывалась ли Гурдина, что ее сын - человек с крайне тяжелой формой психического расстройства? Если знала - ей не позавидуешь. Вечный страх за сына, что он сорвется и его заболевание будет обнаружено всеми.

– Он что, шизофреник?
– Катя не очень разбиралась в медицинских тонкостях.

– Да не совсем. Я перезвонил своему Вальке и попросил по горячим следам прояснить кое-какие моменты. Меня сразу этот дневник насторожил. Я ведь изучал психологию. Поэтому стиль изложения, повторяющиеся обороты, возвращение постоянно к одним и тем же ситуациям навели меня на мысль, что здесь имеется некое психическое заболевание. Я подчеркиваю, заболевание, и оно характеризуется периодами просветления и регрессии. Шизофрения - это уже необратимый процесс.

– Значит, Рудик страдал заболеванием психики, близким к роковой черте? К шизофрении?

– Да, это было, видимо, так.

– Но он же играл в спектаклях, был актером, разве это возможно? вырвалось у Кати. Она сидела на диване, поджав под себя ноги и крепко сцепив пальцы рук.

– О чем ты говоришь?
– откликнулся Алексей.
– Ты даже не представляешь себе, сколько таких скрытых параноиков и личностей с различными психическими отклонениями находится рядом с нами. Они живут среди нас годами, ничем не обнаруживая свою скрытую болезнь. А потом достаточно какого-нибудь внешнего толчка - и все симптомы налицо. Не случайно сейчас психиатры говорят, что каждый второй из нас - ненормален. Так что очень даже понятно, почему Рудик играл в театре и был актером. Кто мог это обнаружить, если у него не было никаких проявлений, вспышек? Только в дневнике он давал выход своим фобиям и склонностям. А потом, невроз навязчивых состояний, как объяснил мне Валька, характеризуется определенными странностями в повседневной жизни. Так, человеку кажется, что он забыл выключить утюг, и он возвращается несколько раз в свою квартиру, чтобы проверить это, или он страдает синдромом маниакальной чистоты и в течение дня много раз моет руки, хотя в этом нет никакой необходимости. А кто мог наблюдать Рудика в быту? Никто! Поэтому окружающие считали его нормальным человеком.

– Да, вспомнила, у него в ящике в гримерной я обнаружила несколько странных предметов, тогда я не придала этому значения, а теперь, кажется, понимаю, в чем дело. Там лежал женский носовой платок со следами губной помады, старая пудреница, пустой флакон из-под духов и фарфоровая собачка с отломанным ухом, которую я еще до этого видела в руках Гурдиной. Я тогда подумала, что у него с Гурдиной, возможно, интимные отношения, но сама мысль об этом показалась мне до того омерзительной и гадкой, что я тотчас выбросила ее из головы.