— Удали! — процедил сквозь зубы Доминик.

Я ухмыльнулась, взглянув на него. По позвоночнику пробежалась дрожь. Глаза Ника светились: он терял контроль над зверем.

— И не подумаю. — без страха я убрала телефон в карман.

Ник двинулся на меня, но его остановил Дар, выставивший руку. Он всегда был умненьким.

— Будьте хорошими мальчиками. — сказала я ласково. — Не то.. это потрясающее фото увидит не только Эрик, но и вся стая.

— Ты.. — Ник зарычал.

— И рычать на меня не надо. Я натура нежная, обидиться могу.

На мне явно сказалось общение со Злобиком. И смелости набралась и фразочек его.

— Ты нам угрожаешь? — нарочито спокойно произнес Даррелл.

— Ну что ты, братик, как я могу? Пока всего лишь предупреждаю.

— Пожалеешь, мелкая. — оскалился Ник.

Я окинула его медленным взглядом, подарила ему свою самую лучшую улыбку и пошла к двери, у которой остановилась и повернулась к ним:

— И уберитесь здесь, скоро приедут родители. Мы ведь не хотим, чтобы мама волновалась? Эрик тогда будет очень, очень, очень зол.

Оказавшись в спальне, я прижалась спиной к закрытой двери. Зверь внутри бесновался, рвался обратно к парням, без запаха которых нам обоим стало больно. Я думала, будет сложнее. Но оказалось, я могу сопротивляться. Пока.

— У тебя такой вид, будто я сожрал твой последний пельмешек. — заметил Злобик. — Кто тебе в душу нагадил? Я вроде еще не успел, только тапки пострадали.

— Ты.. что? — я взглянула на свои кроссовки, которые оставила у шкафа, когда ушла. —Злобик!

— Угомонись, эти я не трогал. Пока.

Я устало вздохнула и плюхнулась в кресло. Злобик сел на кровати, прилизал хвост и уставился на меня своими золотистыми глазами.

— Где мои сливки? Ты на кухне была или где? — он сощурился.

— Я дотуда не дошла. — призналась я, достав телефон из кармана.

— Надеюсь, причина была веская? — замахал он недовольно хвостом. — Я голодный, а когда я голодный, страдают все.

— Ты вечно голодный, поэтому страдаю я вечно. Не причитай, смотри.

Когда я принялась за разбор вещей, мне позвонила Эмилия. Нет, чтобы обрадоваться тому, что я приехала, она меня посыпала отборной бранью, а уж потом с чувством выполненного долга рассказала, как сильно переживала за меня.

Разговор длился недолго, подруга хотела обо всем услышать вживую. Уже через час я была готова. Ехать на очередную грандиозную Лунную вечеринку как пугало не хотелось, пришлось привести себя в порядок.

— В полночь чтобы была дома! — наказал мне Злобик.

— Боишься, что из такой конфетки я превращусь в тыкву?

Я закончила подводить левый глаз и все-таки распустила волосы. В высоком хвосте они мне не очень нравились. А вот когда рассыпались густой шоколадной волной и легли на плечи, я была довольна.

— Боюсь, что эта тыква окажется не в том огороде. — фыркнул котик.

Я нахмурилась, и как только поняла, что именно он имел в виду, запустила в него подушку.

— Неделю без сливок!

На тот момент, когда я вышла из комнаты, дома уже был идеальный порядок. Я шла и диву давалась. И когда только успели? В поле зрения оказалась девушка в бело-розовой униформе. О-о-о, понятно. Гады бесстыжие!

То ли попросить Злюбика, чтобы напрудил им в обувь? Он..

— И куда это ты собралась, мелкая?

Я медленно обернулась к лестнице. Сверху на меня смотрел Доминик. Волосы он так и не расчесал, и те торчали в разные стороны в кошмарном беспорядке. Но хоть трусы надел, и на том спасибо.

— Гулять.

— Стоять!

Поджав губы, я повернулась к нему обратно. Глаза снова полыхали. Вот же.. волчара бешенная!

— Может, мне еще затявкать? Покружиться? Или лечь?

— Если будет нужно. — улыбнулся он уголком рта, и показалась дурацкая ямочка, из-за которой мое сердце вечно таяло.

Но не сейчас. На данный момент я была в бешенстве.

— А ты не охренел ли.. братик?

— Могу спросить тебя о том же — он начал спускаться.

Я заставила себя стоять на месте, хотя, если признаться, испугалась. Нет, братья меня никогда не били и жестокости по отношению ко мне не проявляли, но они были старше меня. А я еще и самка. Как член их семьи безропотно должна была подчиняться. Но хрен теперь им! Больше ни-ког-да.

— Смелости набралась у русских? — спросил он, возвысившись надо мной. — Или глупости, сестренка?