– Боги, что это? – Выдохнула Доминика.

– Мои цепи. – Пожал плечами Кай.

– Для чего тебе эти штуки?

– Хм… Честно говоря, меня как-то не спрашивали, найду ли я им практическое применение, но иногда они бывают полезны.

Кай разложил цепь по комнате и принялся обматывать ее вокруг своего тела прямо на майку, крест-накрест, как патронташ у кочевников.

– Ты что собрался тащить это на себе? – Доминика была поражена.

– Ну да. – Пожал плечами Кай. – Да я как-то уже привык.

Доминика открыла рот, но, кажется, он не испытывал никакого дискомфорта, опутанный цепями. Концы были скованны между собой, потому Каю пришлось немного повозиться, чтобы не запутаться в петлях, в которые он скрутил цепи, но, похоже, для него это действительно было привычным делом.

– Хотя, – прокряхтел он, просовывая в петли руки, – за то время, что пробыл здесь, я несколько расслабился.

Доминика свесилась с каменной лежанки и заглянула в оставшийся открытым сундук. Он был пуст. Все что хранил в огромном неподъемном сундуке Кай – только тяжелые черные цепи.

Закончив с цепями, он накинул поверх бесформенный балахон с просторным капюшоном, скрыв под ним эти оковы. Затем свернул плащ в компактный кулек, завернув в него несколько вещей в дорогу, стянул его парой веревок, сделав две лямки, и закинул как рюкзак за спину. Распихал всякую мелочь со стола по карманам, замер и окинул комнату взглядом. На вешалках осталось какое-то тряпье, открытый сундук стоит посреди кельи, зато кровать аккуратно заправлена, газетные вырезки так и приклеены к стене.

– Ну что ж, пора в путь.

Тьма окутывала Кая, словно черный мох, жаждущий поглотить его удушающими объятьями. Лишь плюющийся искрами факел отгонял ее, но тьма не отступала далеко, выжидая, когда животный жир иссякнет, и Кай останется один во мраке.

Он давно миновал Дорвэй и уже погрузился в самые недра лабиринта туннелей, соединяющих Подземелье с поверхностью.

Doorway – дверной проем, путь – так назывался единственный вход в коридоры Подземелья, охраняемый довольно необычными людьми, практически живущими там. Они называли себя Дозорными и иногда Смотрящими-Во-Тьму. Вход в Подземелье надежно защищен деревом могучих цельных бревен, скрывающих за собой небольшое поселение Дозора. Это место было каким-то потусторонним, наполненным атмосферой некоего шаманизма, даже сами Дозорные говорят, что среди них обитают духи. Жизнь протекает здесь очень неторопливо, занятия могут растягиваться не только на часы, но и на сутки – местным обитателям некуда торопиться. Иногда в Дорвэе целыми сутками не стихает музыка джембе и бубнов и почти никогда не гаснут костры. Огонь здесь имел особое значение, он был чем-то больше, чем простое природное явление, обладал неким особым духовным статусом. Огонь был идолом Дорвэя, став так же и символом; огонь наполнял быт дозора, проникал в их наречие, становился смыслом.

…Угрюмый, словно погруженный в транс Дозорный, потягивая зелье из трубки с длиннющим чубуком, неторопливым плавным движением зачерпывает цветной порошок из одного из нескольких, стоящих у его колен распахнутых мешочков и бросает его в пламя костра. Порошок вспыхивает и искрит, заполняя пространство пурпурным светом, все вокруг заполняет пурпур, словно на глаза надели очки с фиолетовыми стеклами. В каждом мешочке у ног дозорного свой порошок – одни погружают пространство в свой свет, другие наполняют воздух разнообразными ароматами, пропитывая Дорвэй атмосферой колдовства…

Это граница Подземелья. Кая здесь узнавали – он не раз миновал эти врата, как в одну, так и в другую сторону.

Теперь он был где-то посередине – в центре испещривших толщу земли переплетений туннелей. Дорвэй далеко позади, а выход на поверхность еще совсем не скоро.

Не зная пути, выбраться из этого лабиринта невозможно. Туннели разветвляются, разворачиваются, пересекаются вновь и уводят в совершенно разные концы на десятки километров. Они то ведут на спуск, тогда как должны выводить на поверхность, обрываясь на несколько метров вниз, то поднимаются кверху, хотя должны вести все глубже в недра земли. Они то сужаются в непролазные шкуродеры, то расширяются в пещеры без сводов и стен, в которых неясно откуда вы пришли и куда идете. Туннели разворачиваются, возвращаясь в себя же самих, петляют, выводят к ледяным рекам, обрушиваются гигантскими водопадами, скалятся сталактитами и сталагмитами, врезаются в неразрушимую горную породу и обнажают несметные сокровища своих недр.

И весь этот лабиринт заполняет мрак. Непроглядная темнота, лишь иногда – и почти безуспешно – разбавляемая голубоватым свечением глубинных растений – невиданных грибов и мхов.

Кай двигался по сухому штреку с ровными стенами, под ногами была такая же мягкая однородная земля, как по сторонам и над головой – факел постоянно шипел и швырял в нее искры. Кай не пользовался никакими картами, двигаясь только по памяти, как не раз уже проходил здесь. Он внимательно вглядывался в темноту впереди и прислушивался к тишине, не торопясь делать каждый новый шаг.

Дикие обитатели этого лабиринта способные учуять потенциальную добычу раньше, чем их отлично видящие в темноте глаза ее обнаружат; готовые наброситься, едва представится возможность, даже если их размер много уступает противнику. Наверное, если человек заблудится в этих коридорах и сможет выжить, он тоже станет таким – будет бросаться на жертву при первой возможности без всякого разбора. Никто не знает, что за создания наполняют этот лабиринт. Слухи чего только не доносят – невиданные животные необычайной ловкости, рои скарабеев, духи, призраки, безмолвные и безликие люди, зовущие куда-то болотные огни. Про эти туннели чего только не рассказывают, от банальных баек, передаваемых из поколения в поколение, до действительно необъяснимо странных происшествий, с достоверностью которых даже не поспоришь.