– Интересно, до которого часа баня работает?

При этом он с недоумением рассматривал своё мокрое и грязное одеяние, не замечая остальных пострадавших за идею. На реплику о бане откликнулся Тишка:

– Мысль продуктивная в нашем положении и, главное, сказанная вовремя.

– Да, мужик, мы из-за тебя в дерьме искупались. Своди-ка, гусь ты наш, лапчатый, в ентую баню! – возмущённо выпучил косые глаза Филька, потирая ноющий бок.

Мужик, как спросонья, удивлённо глянул на ребят (невинно пострадавший зевака, чертыхаясь, поплёлся самостоятельно) и согласился помочь.

Дождь с грозой закончился, и обнадёженные дружки отправились вместе с мыслителем в очищающее и освежающее предприятие общественного быта.

– Как кличут тебя, уважаемый мыслитель? – ещё по дороге начал расспросы Тишка, попутно вытирая со лба капельки, стекающие с волос.

– Надеюсь, что не ляповским Спинозой, – хмыкнул многозначительно Филька, стукая пятками туфлей о дорогу, намереваясь стряхивать высыхающую грязь.

– Книжников Григорий Семёнович, – спокойно, с оттенком гордой флегматичности, отозвался новоявленный друг и с достоинством выпрямил свою неказистую долговязую фигуру, – библиотекарь районной ляповской общественной библиотеки…

– Гришка Ляспутин! – поднял палец Филька.

– Книжников… – твёрдо повторил библиотекарь.

– А мы из Чудово, слышали о таком? – прервав дискуссию, гордо представился Тихон.

– Конечно, слышали, – опередил Филька мыслителя, – у нас, если чудят, то весь район трясётся!

И, действительно, Книжников среагировал на сообщение несколько странно: он остановился, настороженно осмотрел ребят, как гаишник начинающих шоферов, поморгал глазами и выдал с нарастающим удивлением:

– Из Чудово?!…

– Да-да! Характерные признаки поселения: река в виде канавы, вырытая между допотопными домиками, и овраг с навозом – заслуга ваших покорных друзей, – отвесил поклон Тишка и патетически продолжил. – Ещё – каменная глыба на холме, как страж и хранитель чудовских традиций и обычаев.

– Каменная глыба?!… – продолжил будоражиться библиотекарь и осторожно уточнил: – В виде головы со шлемом?

– Так Вы у нас бывали? Вечерней зорькой? – обрадовались дружки.

Но Григорий, словно опомнившись, безразлично ответил:

– Да нет, слышал от кого-то…

– Я же говорю: Чудово все знают, – резюмировал Филька.

…Баня, к счастью, ещё работала, хотя и в завершающем режиме. Казённо-приветливо друзей встретила банщица – грузная коротышка в застиранном халате, с надутым до красноты лицом, опоясанным серым платком. Раздавая банные реквизиты: тазики, мочалки, мыло, порванные простыни вместо полотенец – басисто инструктировала:

– Не хулиганить, не сорить, выданный инвентарь не портить и не воровать!… И быстро мне – через полчаса выгоню!

– Нам бы простирнуться и высушиться… – робко намекнул Григорий и, наверное, пожалел о спрошенном.

Банщица глянула на него как на инопланетянина, выпучила глаза и негодующе пробасила:

– Может тебе постель и бабу с кофеём? – и, сплюнув в ближайший угол, добавила грозно: – Ты уже пять минут пролялякал! Выгоню голых, коль не отмоетесь ко времени!

Такой, прямо скажем, смутновато радушный прём и, как следствие, зреющий крах планам выстираться от грязи, подвинул Тишку взять инициативу – то есть знойную женщину, мечту всякого увлечённого мужчины – в свои руки. Он подбоченился, пригладил слипшиеся волосы и галантно высказался:

– Разрешите обратиться к Вам, как чрезвычайно добросовестному и ответственному лицу уважаемого всеми городского заведения!

Женщина повернула тучное тело к Тишке, очевидно готовясь отчитать и его, но тот продолжил вежливо и чинно:

– Как говорил мой дед Кузьма, любая женщина – чудо природы! Это такой механизм, к которому – как и к любому другому – нужно относиться бережно, с умом, вовремя регулировать… и смазывать в достаточном количестве.

Теперь уже все – банщица в том числе – заинтриговались Тишкиным выступлением в защиту слабого пола. Тот же нежно взял женщину под локоток и учтиво продолжил:

– Покорнейше прошу отойти со мной в сторонку…

Как загипнотизированная, банщица подчинилась галантному парню и прошествовала с ним в оплёванный угол. Можно только гадать, о чём говорил Тишка с грозной женщиной и что всунул ей в крепкую красную ладонь. Но после этой милой сценки, ситуация изменилась коренным образом: банщица заулыбалась, сделалась очень даже симпатичной и не такой толстой.

– Вот так бы сразу и объяснили, что к чему… – неестественно засмущалась женщина. – Для стирки у меня есть порошок, возьмите ещё тазики… А сушить можно в соседней комнате… Водички свежей – ежели желаете… – она чуть ли не кланялась.