Я хихикаю, слушая, как она болтает о разных видах цветов следующие десять минут. Время от времени я откусываю от своего уже полностью остывшего блина, а также убеждаюсь, что она тоже ест.

— Какой твой любимый цвет? — спрашиваю я.

Лили поднимает плечи, пожимая плечами.

— Мятно-зеленый, наверное.

— Имеет смысл. Я принесу тебе мятно-зеленую лягушку. — Не принесу, но я все равно могу сделать что-то очень глупое.

— Колин? — голос у нее такой мягкий, любящий.

Я думаю, что ее голос — самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Серьезно, просто слушая разговоры Лили, у меня поднимается настроение.

— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

— Мы сейчас играем в мою игру, да? — я усмехаюсь, притягивая ее для еще одного поцелуя.

Я упоминал, что пристрастился к ее губам?

Чувствуя, как Лили улыбается моим губам, я провожу руками к ее заднице, сжимая ее. Она взвизгивает, смеется и всего один раз хлопает меня по груди.

— У меня был старший брат, — признаюсь я. Не думаю, что я когда-либо по-настоящему говорил о нем раньше. Никогда не хотел по-настоящему. Я даже не рассказала Аарону об Эйдене. Я хорошо спрятал свою боль, скрыл дыру, которую он оставил в моем сердце, когда умер.

Но, может быть, Лили пора понять, почему я это делаю, почему я хочу, чтобы она осталась в живых. Хотя впустить ее было бы огромной ошибкой. Может быть, даже самой большой.

— Был? — повторяет она за мной.

Я слегка качаю головой в знак кивка.

— Он умер, когда мне было девятнадцать. Примерно в то же время, когда у Эйры диагностировали лейкемию.

И тут происходит та испуганная реакция, которую я ожидал увидеть на лице Лили. Ее глаза наполняются такой жалостью и ужасом, что это ранит мое сердце.

— Ты как-то спросила, почему я делаю это, — вспоминаю я, надеясь, что она вспомнит свой вопрос. Она кивает. — Я так и не ответил на твой вопрос, — еще один кивок. — Я позволил ему ускользнуть, Лили.

Ее глаза расширяются, красивые зеленые глаза полны ужаса. Она делает шаг назад или пытается. К счастью, я все еще держу руки на ее заднице, так что могу снова прижать ее к себе.

— Эйден не мог этого вынести. Он сказал, что не может смотреть, как умирает Эйра, что она не может быть первой из нас, кто погибнет. — Лили молчит, только слушая. Я предполагаю, что ее разум блокирует меня, видя во мне лишь размытое пятно и фоновую музыку. Но я уже начал, поэтому продолжу. — Он оставлял намёки, рассказывал мне, какой это пиздец. Как странно, что он самый старший, а наша младшая сестра вот-вот умрет от рака.

Лили качает головой, не веря ни единому моему слову. Я не могу ее винить, даже я два года назад не хотел в это верить.

— Но она выжила. Она в порядке, не так ли?

Я киваю.

— Но два года назад все выглядело так, будто она не выживет. Врачи твердили, что ничего не могут сделать. И как бы больно это ни было для всей моей семьи, больше всего это ударило по Эйдену, — отводя взгляд от Лили, я продолжаю. — Он всегда защищал Эйру. И мысль, что его четырнадцатилетняя сестра умрет раньше него, он не смог этого вынести, Лили.

Я чувствую, как старые раны вновь открываются, разрывая швы в моем сердце.

— Он сказал мне, что не собирается ее так подводить. Он постоянно говорил мне, что не позволит ей умереть первой. Я не думал, что он пойдет и покончит с собой, но он это сделал.

Она задыхается, но по-прежнему не комментирует это.

— Я мог бы предотвратить это. Если бы я только относился к нему более серьезно. Если бы я рассказал нашим родителям то, что он сказал мне. Если бы я говорил с ним об этом… что угодно. Это не имеет значения, но я знаю, что мог бы предотвратить это, если бы открыл рот своей семье. Но я просто не воспринял его достаточно серьезно.

— Ты не мог знать.

— Я не знал. Скажи мне, разве «если кто-то из нас умрет первым, то это буду я» — это не четкий признак?

ГЛАВА 26

«Если я не могу быть рядом с тобой, мне будет достаточно твоего призрака» — Ghost by Justin Bieber.

Лили

Прошли часы с тех пор, как Колин рассказал мне об Эйдене. Я все ещё в шоке. Но теперь всё это имеет смысл.