Уставившись на него на мгновение, я глубоко вздыхаю и подхожу к сержанту Фрогго. Хоть эта лягушка и пугает меня, я хватаю её и прижимаю к груди, когда сажусь на свою кровать.

Боже, этот лягушонок пахнет как она. Я скучаю по ней. Я так сильно скучаю по ней, что это просто смешно.

Когда я, скрестив ноги, посмотрел на дверь, я замечаю что-то на кровати. Что-то, чего, я уверен, здесь раньше не было.

Мои брови сводятся вместе, когда я смотрю на зелёный конверт с лягушачьей мордочкой на нём.

Через несколько секунд конверт у меня в руках, и я осторожно открываю его, чтобы не испортить. Я сохраню этот дурацкий конверт навсегда.

Достав пару бумаг, я некоторое время смотрю на них, прежде чем набираюсь смелости прочитать.

Дорогой Колин, малыш,

они говорили, что время лечит любые раны…

однако они ошибались.

Но знаешь, чего они тебе не сказали?

Тебе не нужно, чтобы раны заживали, когда есть tape (Прим. пер.: клейкая лента).

Ты не исцелил меня, Колин…но ты крепко удерживал меня. Ты — лекарство, которое избавляет от боли. Ты — противоядие от яда в моей жизни.

Я понимаю, Колин. Наконец-то я понимаю.

Все сражаются с демонами.

Каждый борется по-своему.

Когда я достигла самого дна и была на грани того, чтобы сдаться… Мне послали кое-кого не для того, чтобы показать мне самые красивые места, а чтобы показать мне, что мне не нужно бороться со своими демонами в одиночку.

Ты знаешь, как люди склонны давать советы, но не претворяют в жизнь то, что они проповедуют?

Я поняла, почему так.

Мы думаем, что должны бороться сами. Что мы обуза для всех, к кому обращаемся за помощью.

И всё же мы не думаем о ком-то как об обузе, когда у нас просят совета.

На самом деле, мы всегда даём самые лучшие советы, но никогда не находим в себе смелости получить его сами.

Они получили их совет, их помощь. И мы всё ещё боремся, думая, что недостойны помощи.

Но мы достойны.

Моё прошлое всегда будет моим прошлым. Но это было… в прошлом. У меня всегда будут шрамы, они никогда не исчезнут. Но это не значит, что я должна оставлять раны открытыми.

У меня есть выбор заклеить их tape’ом.

Конечно, tape в конце концов снова открывается, но всегда есть ещё tape. Возможно, это не самый здоровый способ справиться с болью, но она всё равно закрывает рану.

Раны, которые у меня есть… они не исчезнут.

Они всегда будут частью меня, но от меня зависит, сколько tape’а я использую, чтобы заклеить эти открытые раны.

Возможно, мне наложат несколько швов, и они заживут.

Я хочу исцелиться.

Я хочу забыть своё прошлое и двигаться дальше, стать самой счастливой версией себя, какой только могу быть.

Мне не обязательно всё время быть счастливой, теперь я это понимаю.

Я хочу быть живой, Колин.

Даже если ты не останешься в моей жизни после этого дня…

ты всегда будешь тем человеком, который спас меня. Человек, который любил меня, вернул меня к жизни.

Человек, который показал мне, что в жестокости есть счастье, что во тьме есть свет.

Независимо от того, что произойдёт между нами обоими, пожалуйста, знай: я всегда буду высокого мнения о тебе.

Ты единственный человек, который когда-либо пытался понять меня. Единственный человек, который копал глубже и пытался сделать меня счастливой.

Ты хотел понять, что я чувствую, и ты изо всех сил старался принять мои чувства, не говоря мне, что они не настоящие, потому что у меня нет причин так себя чувствовать.

Так что, спасибо тебе, Колин. За попытку. За то, что был там. За понимание.

Спасибо. Тебе.