С мерзким хлюпаньем я выдергиванию клевец из головы поверженного противника и позволяю бездыханному телу упасть на землю.

— У нас есть победитель! Безжалостный наемник Фиас! — прокатывается по залу крик организатора боя. — Приветствуем победителя!

По лавкам послышалось несколько жидких хлопков, тихо радовались те, кто сделал на меня ставку, хмуро смотрели остальные, кто болел за Урмона. Моя победа со стороны выглядела, по всей видимости, как досадная случайность.

Я же стоял над поверженным противником и смотрел, как его кровью медленно напитывается песок. Не напрямую, но я только что принес жертву Харлу, совершив ритуальное убийство прямо в центре магической печати. В моей груди клокотала глухая ярость, которая рисковала перерасти в чудовищный по своей силе взрыв. В моменте я был готов разнести на части всю эту пещеру, расколоть алтарный камень Харла, на котором я сейчас стоял, натравить самых жутких демонов на проклятых зрителей. Я чувствовал их мерзостное наслаждение убийством и видом пролитой крови.

Да, я тоже проливал и проливаю кровь, целые моря крови. Но я знаю ей цену, я не упиваюсь ею и я не наслаждаюсь процессом. Я — человек, который делает то, что должно. Они — тупые скоты, наслаждающиеся чужими страданиями и смертью. Трусливые садисты, не способные причинить другим вред самостоятельно, они трясут своей мошной для того, чтобы получить столь необходимое им зрелище, ощутить власть. Они считают, что во власти — сила, но я точно знаю, это — груз. Власть есть груз, что давит на твои плечи каждое мгновение, и единственная его задача — сломать тебе хребет. Власть лишает тебя сил, счастья и смысла, дает ложное ощущение могущества, отравляя твою душу. Власть развращает и убивает тебя изнутри, а ты только рад этому. Рад, пока не становится слишком поздно, и вот когда ты просыпаешься и понимаешь, что более ты не человек, даже не животное — ведь только бешеные псы рвут других без причины — то осознаешь, какую цену тебе пришлось уплатить.

Долгий-долгий вдох. Я втягиваю носом воздух, в котором уже повис запах крови моего противника. Это меня немного отрезвляет, приводит в чувство. Я делаю то, что должно. Мне нужно поймать владыку Харла и вырвать ему сердце, иначе кровью пропахнет не только эта пещера, но и все Западные земли, а искать новое место мне не хотелось. Я любил свою башню из черного камня, свою долину и свои редкие визиты в Гирдот.

Довольно быстро меня вывели из клетки, провели тем же длинным коридором и втолкнули в наспех высеченную в камне комнату.

— Фиас, значит? — спросил пожилой мужик, которого я раньше не видел.

И пусть он был тут начальником, в нем нет ни капли магических сил, он пуст, как барабан.

За четверть часа мне обрисовали мою дальнейшую судьбу. Раз в неделю я буду участвовать в этих боях, а за каждый выход на песок мне уплатят по пятьдесят серебра. Этого достаточно, чтобы вести безбедную жизнь в пределах Мибензита и крайне неплохое предложение для смертника. Ну как, смертника. Я должен был провести еще один бой, чтобы «выкупить» свою свободу перемещений.

— Я задолжал сорок монет в кабаке. Свой долг я уже отработал, — ответил я. — Так что давайте мне мои десять монет и разойдемся.

Так бы поступил обычный человек, так делаю и я. Попытаться уйти.

Мужик наклонился вперед и с хитрым прищуром сообщил:

— Э нет, дружок. Ты убил нашего чемпиона, непобедимого Урмона. Так что придется тебе выйти еще разок.

Логики я так и не понял, видимо, они просто мелют любую чушь, лишь бы заговорить зубы.

— И я смогу выходить на песок сколько захочу и каждый раз получать пятьдесят серебра?

— Именно, — довольно кивнул мужчина.

На мой справедливый вопрос к чему такая щедрость, собеседник прищурился и ответил:

— Ты видел, как сражаются рабы?

— Конечно. Неистово и яростно, — ответил я.

— Это когда речь идет о свободе, — цыкнул мужик. — А вот если жить на арене, не видеть солнечного света и знать, что ты на песке и погибнешь, то очень быстро сломаешься. Нам не нужны рабы, нам нужны вольные люди! Которые хотят покрыть себя славой и заработать. Поэтому мы и платим нашим чемпионам!

«Вы платите своим бойцам, потому что Харл не примет в жертву кровь раба. Единственное, что может связывать воина — его слово, но уж точно не кандалы», — подумал я.

— И сколько боев провел Урмон? — спросил я.

— Пятнадцать.

Тяжелый пехотинец устроил серьезную жатву. Пятнадцать трупов только от его крепкой руки.

— Следующая неделя, пятьдесят серебряных за выход. Это отличные деньги для старого рубаки, — продолжал наседать неизвестный, а после протянул мне руку.

Он видел меня в клетке, и понимал, что я опытный воин, а внешность обманчива. Поэтому никаких криков, поэтому никаких угроз. Им нужен новый «мясник» вместо Урмона, которого я отправил в вечную тьму. И лучшая кандидатура на освободившееся место — я.

Для вида я помялся с ноги на ногу, но руку пожал.

— Но одно условие! — сказал я, пока держал ладонь мужчины. — Мне нужен аванс. Дюжина монет, лучше две. Чтобы нормально устроиться и отдохнуть перед боем.

— Это правильный настрой, — улыбнулся мужчина. — Ступай в «Кабанью голову», скажешь, что новый боец Кригга. Там будет тебе и мягкая кровать, и сытный стол. И даже кружку эля по вечерам поставят. А пока…

Мужчина потянулся и снял с пояса тощий кошель.

— На мелкие расходы, — сказал Кригг, бросая кошель мне в руки.